Дрова из облаков. Или невероятное путешествие Хью Бредни

Мы полили брёвна смесью древесной смолы с соком вонючего растения Синэнэ, который чваны использовали для розжига костров. Нескольких капель сока Синэнэ хватало, чтобы пламя взвивилось до небес да так что никакой дождь не погасит, а выгорев долго дымило.

Наготове имелился десяток длинных шестов с кончиками хорощо обмазанными смолой, чтобы при необходимости быстро запалить костры с разных сторон, не выходя за пределы ограждения.

Потом выставили часовых и образовав круг, в центре которого поместились женщины, дети и старики, чваны быстро заснули прямо на земле.

Я вошёл в автобус и поднявшись на крышу, уселся в кресло. Так я имел круговой обзор. Я очень устал, но спать не собирался, – «Конечно спать не стану, на чванов слаба надежда, часовые через десять минут наверняка заснут. Придётся всю ночь следить… ох, как спать хочется», – подумал я…

Когда я открыл глаза было прохладно (я думаю, что проснулся именно по этой причине), и тёмное ночное небо далеко на востоке окрасилось в малиновый цвет.

«Неужели я спал?», – мелькнула тревожная мысль. Ответ был очевиден. Я быстро посмотрел вниз. Вроде всё спокойно. Чваны дрыхнут. «Ну и слава богу! Кажется обошлось. Не напрасно ли я поднял всю эту панику? Эвакуация, костры… Достанется мне от Вринча за самоуправство», – с утра всё выглядело по другому.

Было четыре часа утра, то предрассветное время, когда сам рассвет ещё не наступил и в небе догорают звёзды, но темнота уже не густая, как масляная краска, а приобрела более лёгкие акварельные тона.

На этом полотне я увидел чёрные силуэты, которые один за другим выплывали из тёмной стены леса и полукругом приближались к посту с севера. Различить их я смог только благодаря тому обстоятельству, что находился в тёмном помещении, а снаружи было несколько светлее.

Десяток-другой секунд я оцепенев вглядывался в тени, надеясь, что этвсего лишь порыв ветра шевельнул сонные кусты и деревья. Увы, я не обманулся. Тени медленно продвигались вперёд. О них нельзя было сказать: «плавно приближались», или: «скользили во мраке».

Нет! Они именно продвигались вперёд, порывисто перемещаясь какими то скачками… Я вспомнил утренний разговор со Смарти: «Прыгающие, клыкастые твари…».

«Вот и горбунчи пожаловали!», – сверкнула в голове мысль-молния.

Я метнулся за луком, понёсся вниз, выпрыгул из автобуса и ещё в воздухе заорал: «Подъём!».

Чваны, надо отдать им должное, спросонья не ковыряли в носах, а быстро сообразив, что к чему, вскочили, схватились за копья и выстроились вдоль колючей проволоки.

«Волк, Смарти, Одноухий, палите костры, живо!», – надрывался я.

Вспыхнули шесты с вечера обмазанные смолой, их пылающие верхушки взметнулись к небу, оставляя за собой шлейфы из искр. Ещё мгновение и огни опустились вниз к щедро политым смолой, брёвнам.

Синэнэ не подкачало. Растение оправдало свою высокую поджигательную репутацию. Загорелся один костёр, второй, третий…

Спустя несколько секунд мы стояли в середине огненного кольца. Яркий огонь осветил местность и я впервые в жизни увидел горбунчей. Нас разделяли какие-нибудь тридцать ярдов.

Горбунчи оказались жуткими типами на длинных лапах, которые сгибались не вперёд коленом, а назад, как у кенгуру. Ноги, руки и плечи были лишены волосяного покрова, а вот головы заросли густыми гривами. Спутаные космы волос спадали на лица, похожие одновременно на человеческие и обезьяньи. Губы оттопыривали два ряды крупных зубов, среди которых заметно выделялись клыки.

Конечности и верхние и нижние были хорошо развиты и мускулисты. Когтей на руках не было и руки напоминали человеческие, но с гораздо более крупными ладонями. Горбунчи передвигались короткими прыжками, хотя было ясно, что с такими сильными и гибкими ногами они могут прыгать гораздо дальше. Это не сулило ничего хорошего.

Но меня поразило другое – то чего я никак не ожидал. Самый крупный горбунч, тот который двигался впереди, сжимал в одной руке огромную дубину, а во второй держал, что-то вроде ружья с коротким стволом. Но и это не всё. На нём были надеты шорты и майка из камуфляжной материи с такой же эмблемой, как у меня: «Армия ОММ».

У меня закружилась голова. Казалось всё происходит во сне.

Как только костры запылали, горбунчи остановились и подняв кверху лица принялись принюхиваться. Пламя ярко осветило их страшные оскалы, я разобрал, что форма, надетая на них вся изорвана и представляет собой одни лохмотья. У всех имелись короткие ружья, снабжённые, как мне показалось какими-то приспособлениями, но были это приборы ночного видения или оптические прицелы я не мог разобрать. И тем не менее, приходилось констатировать, что горбунчи носили одежду и были вооружены огнестрельным оружием. Это обстоятельство находилось в полном контрасте с тем, что говорил мне Смарти.

Кроме того, все они не переставая жевали и постоянно плевали себе под ноги. Рты у них были просто битком набиты какой-то дрянью, которая там не помещалась и от которой в изобилии выделялась тёмная, липкая слюна.

Впоследствии Вринч объяснил мне, что это жевательный табак, к которому горбунчи имеют невероятное пристрастие. Но тогда мне ещё не было об этом известно и я с удивлением взирал на орду волосатых и плюющихся монстров.

То, что они вооружены ружьями говорило о том, что это мыслящие мущества. Но разве мыслящие существа стали бы набивать себе рты табаком так, что они оставались приоткрытыми и без остановки выпускать прямо себе под ноги струи липкой слюны. Возможно ли такое?

«И почему они носят эмблемы армии ОММ? Сняли форму с убитых или пленных и напялили на себя? Пусть так – для этого тоже требуется иметь смекалку!».

Я стоял охваченный ужасом и гадал – смогут ли горбунчи разом перемахнуть через костры и колючую проволоку. Чтобы выкинуть такой номер, им требовалось преодолеть ярдов шесть в длину и три ярда в высоту.

Это было приличной дистанцией и я очень надеялся, что такие прыжки им совершать не под силу.

Костры пылали ярко, стало светло, как днём – чваны не пожалели смолы. Было хорошо видно, как горбунчи хищно шевелят широко посаженными ноздрями, втягивая воздух. Самый крупный, несомненно это был лидер, оскалился и зарычал. Его грива встала дыбом от ярости. Он был здорово похож на Джина Симмонса в его дьявольских шмотках. * (*Примечание – Джин Симмонс, американский рок-музыкант, солист группы Kiss, выступавший под сценическим псевдонимом The Demon, в соответстующих образу костюме и макияже), Я бы не удивился, если бы он выплюнул свою чёртову жвачку, достал из-за спины гитару и на весь лес затянул: «I am the King Of The Night Time World…».

Остальные душераздирающе завыли. Их гривы развевались на ветру, на лицах играли отблески света. Один из горбунчей поперхнулся слюной и зашёлся в припадке кашля так, что упал на землю и стал кататься по земле. Из его глотки летела всякая дрянь – мотки шерсти, клочья чьей то шкуры, кишки, перья. На уголках пасти выступила кровавая пена. Горбунч судорожно всхлипнул, чуть не задохнулся, побагровел и с усилием выплюнул, то, что ему мешало – на землю шлёпнулась туша зайца проглоченного целиком и очевидно совсем недавно, так заяц ещё не успел перевариться и выглядел хоть куда.

Чваны выставили копья так, что периметр ощетинился сотнями игл, как завидевший волка дикобраз и испустили боевой клич. «Джин Симмонс» приподнял верхнюю губу, обнажив острые клыки и зарычал ещё сильнее. Его рычание перекрыло вопли чванов и вой орды.

Всё произошло мгновенно. Подняв ружьё он прыгнул вперёд и приземлился почти у самого костра. Нас разделяли несколько ярдов, стена пламени и колючая проволока. Свирепо глядя мне прямо в глаза, он занёс дубину над головой и принялся ей вращать.

Это был вызов и я его принял. Вероятно эта бестия не впервой проделывала эти трюки, от которых противники наваливали в штаны. Мне отводилась та же роль. Но я не поддался охватившему меня искушению, страх куда-то пропал, я освободился от него, как от бремени и с лёгкостью отдался упоительной радости невесть откуда взявшегося и накатившего приливной волной бесстрашия.

Я повёл головой влево, вправо, с громким хрустом разминая затекшую от напряжения шею. Стрела давно лежала на тетиве. Руки сами поднялись и лук плавно изогнулся, продолжая двигаться.

При стрельбе из классического лука лучше всего не копаться, а производить выстрел сразу после наведения стрелы на цель. Момент остановки лука и выстрел должны совпадать. В противном случае прицела не удержать. Я навёл стрелу на гривастого исполина и остановив лук, в ту же секунду раслабил пальцы на тетиве.

Накопив энергию для выброса стрелы, тугая дуга неожиданно обрела свободу и разогнулась с такой бешеной энергией, что стрела мгновенно стала невидимой и пронизав кольцо огня со свистом исчезла в встающих всполохах пламени наползавшего на скопления смолы между брёвнами.

Всполохи опали, как лепестки увядших цветов, дым рассеялся и я увидел, что оперение стрелы торчит из правого плеча противника, пробитого насквозь. Его рука опустилась и выпустила ружьё. Прежде, чем оно коснулось земли, я выстрелил ещё раз и всадил вторую стрелу прямо в грудь монстру. Он зашатался, зарычал, захлебнулся кровью и рухнул на колени. Поскольку колени сгибались назад, казалось он присел на корточки.

Горбунчи взвыли и гигантскими прыжками понеслись вперёд, вне всяких сомнений намереваясь перемахнуть кольцо пламени и приземлиться среди нас. Чваны подбадривая друг друга подняли копья в воздух, готовясь принять врагов на острия.

Неожиданно сзади раздались пулемётные очереди. Линии трассирующих пуль пересеклись с траекториями, взметнувшихся в воздух, гривастых чудовищ и изломав их полёт, разбили и разбросали в беспорядке искорёженные стальными занозами тела. Уцелевшие немедленно развернулись и понеслись к лесу, провожаемые победными криками и улюлюканиьем чванов. Теперь я впервые рахглядел наросты на спинах и понял почему их прозвали горбунчами.

Местность опустела и пришедший рассвет осветил лишь вожака, который безжизненно уронив голову на грудь, так и остался стоять на коленях, насквозь пронзённый двумя стрелами.

ГЛАВА 10

Я оглянулся и увидел в, ярко освещённой электрическим светом кабине на крыше автобуса, силуэт Вринча, стоявшего за пулемётом. Он помахал мне рукой и сделал знак, что спускается вниз.

Спрыгнув на землю с подножки автобуса, Вринч твёрдым шагом направился прямо ко мне.

«Разбор полётов, оставим на потом. За мной, солдапёр!» – в своей обычной манере, не здороваясь, бросил центурион, и не обращая никакого внимания на приветствовавших его чванов, твёрдым шагом направился к выходу из внутреннего периметра. Я последовал за ним, кивая чванам, отвечая на их улыбки и хлопая по плечам тех, кто стоял рядом. Я намеренно вёл себя не так, как Вринч, поскольку чваны здорово помогли и вообще, вопреки моим ожиданиям, отлично держались. Высокомерие представителя ОММ меня уже начинало бесить!

Покинув периметр, Вринч направился к убитому горбунчу. Он подошёл вплотную и не оглядываясь на меня сделал сделал знак подойти ближе.

Я пожал плечами и посмотрел на сражённого горбунча. Ветерок перебирал косматую гриву и шевелил оперение стрел засевших в теле. На мощном торсе темнели ручейки загустевшей крови. Если бы не они, можно было бы подумать, что монстр присел отдохнуть. Впрочем даже упав на колени, он был с меня ростом. Исполин шевельнулся и издал предсмертный хрип.

– Он жив? – спросил я невольно отпрянув.

– Отходит, – ответил Вринч, – Прикончи его ножом.

Я колебался. Враг был беззащитен, неопасен и почти мёртв.

– Я не мясник, господин двухзвёздный центурион, – наконец выдавил я.