Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

И что за яркие глаза —
От них мне стало веселей.
«Скажи, малютка, сколько вас
В семействе братьев и сестер?» —
«Да сколько? Семеро всех нас». —
И на меня вперила взор.
«А где они, – спросил я, – где?» —
«Нас семь у маменьки всего:
Живут два братца у родни,
Да двое в море… далеко,
Да на кладбище двое спят:
Лежит сестрица там моя
И с нею маленький мой брат;
Седьмая же у мамы – я». —
«Два у родни, ты говоришь;
Два на море да ты: вот пять;
А всех вас семеро; скажи ж,
Как это, душенька, понять?»
Малютка снова начала:
«Нас, видишь, семь: сестра да брат,
Что на кладбище, вот уж два;
Они близ хижины лежат». —
«Ты бредишь, светик: мудрено
Твои расчеты разобрать;
Когда уж два схоронено,
Так, стало быть, вас только пять!» —
«Могилы там; взгляни хоть сам, —
Сказала девочка, – пойдем!
Вон от пути шагах в пяти…
Там положили их рядком.
Там часто я чулок вяжу
Или платочек свой рублю;
Там под березкой я сижу
И братцам песенки пою.
Когда закат горит весной
И вечер так прекрасен, тих, —
Туда несу я ужин свой
И кушаю в гостях у них…
Сначала Дженни померла;
Она стонала день и ночь,
Потом утихла, прилегла,
И унесли сестрицу прочь…
Зарыли гроб ее, над ним
Цветочки после я рвала
И с братом маленьким моим
Всё лето там венки плела.
Пришла зима; уж брат не мог
Играть по-прежнему со мной:
Закрыл глаза и в гробик лег,
И спит он также под землей». —
«Двоих взял Бог! – воскликнул я. —
Так сколько же вас всех затем?»
На это девочка моя:
«Ах, сударь, семь нас; право, семь!» —
«Но двое умерли, мой друг:
Живет у Господа их дух;
Уж нет их в мире». Но ничем
Не убеждалася она
И всё твердила: «Нет, нас семь!»

Кончина двух девочек

Из журнала «Душеполезное чтение»

Господь Бог, сказавший: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него (Лк. 18:17) и: из уст младенец и ссущих (то есть питающихся грудью матери) совершил еси хвалу (Мф. 21:16), действительно совершает иногда в детях и чрез детей чудные дела. В июне месяце 1860 года в одной деревне скончалась восьмилетняя крестьянская девочка Маня. Рожденная и воспитанная в добром и богобоязненном семействе, она отличалась особенной кротостью нрава, любовью ко всем и готовностью услуживать каждому, особенно бедным и сиротам. Добрым нравом своим она радовала не только родителей своих, но и всех окружавших ее. В упомянутом году в семействе ее в одно и то же почти время заболели сразу трое: она, старушка – бабушка ее, и младшая трехлетняя сестра. Еще в начале своей болезни, продолжавшейся дней десять, Маня начала говорить родителям своим, что она непременно умрет, и увещевала их не плакать о ней, потому что она пойдет и сама желает переселиться к возлюбленному Спасителю. Чем более усиливалась болезнь, тем более, несмотря на тяжкие телесные страдания, в девочке обнаруживалось радостное ожидание близкого переселения ко Господу. В десятый день она просила мать свою перенести ее из сенника, в котором лежала, в горницу, желая скончаться под святыми иконами Спасителя, Божией Матери и святых угодников Божиих. Хотя и не совсем верили в ее предчувствие близкой кончины, но исполнили ее желание. Она предсказывала также, что скоро за ней последуют и бабушка, и младшая сестра ее, чтобы соединиться с ней в радости бесконечной, в Царствии Христовом. Незадолго до смерти малютка имела дух проститься со всеми близкими, испросила благословения своих родителей, даже велела позвать бабку, которая принимала ее при рождении, и просила ее омыть по смерти тело ее так, чтобы никто посторонний не видел ее обнаженной. Сделавши это распоряжение, она вскоре скончалась в мире и без страданий, с отпечатком улыбки на устах, с какой, вероятно, встретила неземных вестников, посланных за ее душой. Бабушка ее умерла на другой день, а младшая сестра – дней через пять. Таким образом, предсказание Марии и относительно них оправдалось самим делом. Нет сомнения, что оправданные событием предчувствие и предсказание покойной Мани происходили от Бога. В простых и кротких сердцах детей, воспитываемых в страхе Господнем, почивает Сам Бог и просвещает их разум откровением тайн, недоступных для мудрых и разумных. Не менее поучительно и то, что умершая девочка не только безбоязненно встречала смерть, но и желала ее, дабы соединиться с возлюбленным Спасителем своим. Только любящие всей душой Бога и возлюбленные Богом могут жаждать и стремиться к соединению с Богом.

Подобная же твердость духа при смерти замечена была мной в 1845 году в тринадцатилетней девочке Наталье Н., дочери купца (управлявшего тогда имением господина Б.), человека, говоря вообще, делового и умного, основательно изучавшего, между прочим, и святое слово Божие, и писания отцов Церкви, что не часто встречается ныне в светских людях. Несмотря на жизнь, проводимую в довольстве и счастье, и на светлую будущность, представлявшуюся впереди, Наталья, уже до крайности ослабленная болезнью, после приобщения Святых Таин на вопрос мой, не боится ли смерти, отвечала: «Нет, батюшка, зачем бояться идти к Спасителю?»

«Грехи не пугают ли? Ведь ничто скверное и нечистое не может войти в Царствие Божие. А кто безгрешен? Несмотря на молодость свою, и ты также во многом, быть может, виновата пред Господом».

«Это правда, я грешница, и великая грешница; но ведь и мои грехи понес на Себе и омыл бесценной Своей Кровью милосердный наш Спаситель, пришедший взыскать и спасти грешниц, подобных мне. Чувствую, батюшка, что за это я люблю Его всей душой, верую, что и Он, по неизреченной Своей благости, не отвергнет меня».

«Не жаль ли тебе, друг мой, расстаться с родителями и родными?»

«Я буду непрестанно молить Господа, чтобы соединиться с ними в Небесном Царствии».

Не достойны ли удивления такая вера и упование тринадцатилетней умирающей девицы? Наталья в тот же день вечером скончалась тихо, словно уснула, показав на себе своим родным и другим, кто имел глаза видеть, поразительный и поучительный урок, что кто не дорожит земным, а взирает душой в горняя (небесное), тот и расстается со всем, будучи довольным, без крушения духа и без смущения и страха встречает саму смерть.

Великая перемена:

все изменимся (1 Кор. 15:51)

Из книги Тодда «Чтения для детей»

I

Бывал ли такой мальчик, который среди прекрасного жаркого лета не желал бы, чтобы наступила осень, когда созревают различные плоды и когда скачет по деревьям белка, запасаясь на зиму пищей; а осенью не желает ли этот самый мальчик, чтобы наступила зима, когда под его коньками затрещит лед, когда он понесется на санках по рыхлому снегу, когда ветер будет освежать щеки и он будет чувствовать себя бодрым и свежим? Зимой же он пожелает, чтобы наступила весна, когда земля покрывается зеленью, распускаются цветы, возвращаются птички и весь мир как бы обновляется и ликует. Так-то любят дети перемены.

Была ли такая девочка, которая не желала бы получить новую куклу вместо своей старой, красивое платье вместо изношенного; которая не хотела бы пойти в гости, где она может увидеть много разных новых вещей; которая бы не желала читать новую интересную книгу, о которой ей говорили? Так и девочки любят перемены. Так-то и все люди любят перемены.

Матрос, находящийся в плавании, с нетерпением ожидает того времени, когда он высадится на берег; но, пробыв на суше несколько времени, он уже снова стремится в плавание. Мальчик желает быть юношей, а юноша – мужчиной.

Сколько великих перемен в жизни!

Дряхлый старик, опирающийся на свою палку, тоже был когда-то веселым мальчиком, певшим и бегавшим, как все вы, дети. Он также ходил в школу, но вырос и сделался мужчиной. Затем у него была молодая прекрасная жена и большая семья детей. Но смерть поразила всех близких ему. Сперва умерли дети, вскоре потом и жена, а за ней умерли и друзья его. Он остался одиноким. Давно замолкли веселые песни и разные игры детей; давно лишился он ласки жены и общества друзей. Старику кажется, что и солнце на небе светит не так, как прежде, и звезды менее блестят. Волосы его побелели, глаза стали мутные, уши плохо слышат, руки дрожат. Да, он много видел перемен на своем веку.

Милые дети! Есть две великие перемены, которые и мы все должны испытать. Я подразумеваю: когда мы умираем, то покидаем тело, в котором мы живем; но мы снова вернемся в него в день воскресения мертвых. Умирая, мы как бы покидаем свой дом, чтобы отправиться в дальнее путешествие.

II