Серебряная пуля. Антология авантюрного рассказа

Я уже почти отчаялся, когда в таверне ко мне подсел конопатый паренёк едва ли не младше меня.

– Вы набираете команду, сир?

– Допустим, – ответил я, разглядывая мальчишку.

– Я – канонир. Служил на баркентине у одноглазого Баррета.

– А почему ушёл?

Паренёк замялся:

– Платят мало. Баррет жадный…

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать, – ответил он слишком поспешно.

– Включи идентификатор личности.

Мальчишка нехотя подчинился. Оказалось, что ему всего шестнадцать.

– Извини. Мне не нужны дети.

– Я хороший канонир! – запальчиво воскликнул он. —У кого хотите спросите!

– Ладно. Приходи завтра – поговорим.

Наверное, думал, что я не стану тратить время на расспросы. Но я не поленился. Канонира по имени Франсуа Жорес никто не знал, и в команде Одноглазого Баррета его никогда не было.

– А ты, оказывается, патологический лжец, – сказал я ему при встрече. – Про Баррета наврал, про возраст наврал…

– Вы, граф Плермон, тоже не старик, – нагло перебил он, сверля меня глазами. – Вам до совершеннолетия ещё год! Но вы же воюете!

– До свидания, – сказал я, собираясь уйти.

– Возьмите меня! – закричал он. – Я хочу убивать этих тварей! За отца, за сестру! За мать!

История Франсуа была печальной и, увы, не редкой в последнее время. Содружество, как и Империя, практиковало каперство. Какие-то головорезы с патентами, а может и без оных, совершили налёт на город, где жила семья Жоресов. Родители мальчика погибли.

– Про канонирство тоже ложь? – спросил я.

– Нет. Несколько лет провёл на тренажёрах. Знаю биороны, рельсотроны, спаренные пульсомёты, знаком с наведением и калибровкой дезинтеграторов предпоследних моделей.

Терять мне было нечего, и я решил испытать мальчишку в деле. Закупил буйки для мишеней и разрешил Франсуа показать своё искусство. И парень изрядно удивил меня. Канонир он действительно был отменный, а ещё обладал потрясающей реакцией. Я разгонял Талион до крейсерских скоростей, бросал вправо и влево, а он лупил по мишеням, и как лупил. Почти без промаха. Воистину, если бы Одноглазый Баррет пригласил его в команду, то приобрёл бы настоящее сокровище.

В отличие от щепетильного Деволье, Франсуа пришёл в восторг от моих пиратских методов и высоко оценил изобретение учёного.

Мы уничтожили команды двух небольших звездолётов Содружества. И парень, блуждая по чужим кораблям, с удовольствием пинал тела вражеских пилотов. Лицо у него при этом было, как у заправского маньяка. Глаза сверкали безумством, а рот кривился в кровожадной ухмылке. Добычи было не много. Но мы выходили в космос не за ней.

А потом мы попали в настоящую заваруху. Решили прихлопнуть разом два неприятельских брига. Подошли к ним под видом корабля Содружества и спросили, не нужна ли помощь. Одно вражеское судно буксировало другое. Пока я отвлекал пилотов разговорами, Франсуа скорректировал орудия и дал первый залп из дезинтегратора. С одним кораблём было покончено, но команда второго оказалась хорошо подготовленной. Успела включить защиту, и импульсные плазмомёты Талиона сработали вхолостую. Вражеский звездолёт дал ответный залп, и наш корабль содрогнулся от прямого попадания торпеды. Если бы не защитный энергетический кокон, нас бы разнесло вдребезги. Начался честный бой. Я показывал искусство пилотирования, Франсуа стрелял. Но парни из Содружества не уступали нам ни в чём. И оказалось, что победителей в этом бою нет. Корабль противника дрейфовал с развороченной бронёй, но и мы потеряли Талион. Бортовой компьютер повреждён, двигатели сдохли…

Это был конец. Мы смотрели друг на друга и молчали. Наконец Франсуа недобро усмехнулся и сказал:

– А вдруг на проклятом судне остались живые твари? Я хочу выпотрошить их, пока нас не прикончили их дружки.

Он был прав. Мы во вражеском секторе. Включать SOS нет смысла. Придут враги. И плевать они хотели на мой каперский патент – вздёрнут, как собак, а перед смертью ещё и поиздеваются.

– Пошли! – бросил я, облачаясь в скафандр. – Только кое-что сделаю.

Вырвал из слота компьютера плату, на которой удобно примостился матовый чёрный кристалл носителя информации, и швырнул в утилизатор:

– Прощай, «Обманщик»!

– Зачем? – удивился Франсуа.

– Чтобы яйцеголовые пройдохи из Содружества не заполучили гениальное изобретение Деволье! Пусть воюют честно!

– Жаль, – вздохнул мой напарник. – Хорошая была штука…

Жорес прихватил аж два бластера, а я взял биорон и повесил на пояс свой неизменный энергетический клинок.

Мой юный друг оказался прав. На вражеском корабле ещё были живые люди.

Они не ожидали увидеть нас на своём судне. Офицера с нашивками полковника Франсуа застрелил в упор, тот даже не успел вытащить оружие. А вот сержант успел. Импульс отразился от моего экранирующего скафандра и ушёл в потолок, прорезая пластик и искря проводкой. Я мысленно поблагодарил моего бывшего босса Каррамбу за науку и застрелил вояку.

Гарнитура в наших шлемах работала на внешний приём, поэтому мы услышали истеричный женский визг:

– Не стреляйте! Пожалуйста!

За панелью управления торчала чья-то белокурая макушка.

– Баба! – рассмеялся Франсуа. Протянул руку и вытащил за шиворот перепуганную девчонку. Ткнул бластером ей в лицо и засмеялся: – Смотри, какая смазливая!

Кожа на лбу девушки лопнула, потекла кровь. Она в ужасе переводила взгляд с меня на Жореса и дрожала.

«А ведь ей не больше годков, чем Франсуа, – подумал я. – Одета в форму пилотов Содружества, но нашивок нет».

– Ты знаешь, Анри, – неожиданно хриплым голосом сказал Жорес, – у меня никогда не было женщины. Как-то не сложилось. Даже думал портовую шлюху купить, но денег жалко. А у тебя были?

Я не ответил. Смотрел на пленницу и молчал. Мне она показалась очень красивой. В детстве я мечтал о такой сестре. Чтобы маленькая и обязательно со светлыми волосами. У нас в семье все были шатены.

– Давай её это… трахнем? – продолжал Франсуа. – Прямо здесь? Раз отсек не повреждён. Вон, даже кондишн работает. Сначала ты, а потом я. Посмотрю, как это правильно делать…

Я молчал, и Жорес воспринял это как согласие. Щёлкнул застёжкой шлема.

– Прекрати! – скомандовал я. – Мы корсары, а не презренные пираты.

– Ты чего, дурак?! – опешил мой напарник. – Ты не понимаешь, что нам трындец! Я хочу мужиком перед смертью стать!