Укротитель. Истребитель тварей

Почему нельзя жить так, как живет все под рукой царицы Природы, – разумно, рационально и спокойно? Почему человек не может обойтись без подлости и предательства? Почему каждый третий с радостью бегает по головам, вторая треть вынуждена это делать, а остальные не могут противостоять большинству и постепенно привыкают к подобной мерзости?

Все дело – в натуре человека? Не верю и потому буду отрывать дурные головы по мере своих сил, а сил, если учесть моих питомцев, у меня очень много. Благо в этом мире такой прямой и открытый подход к решению проблем был вполне приемлем.

Еще больше меня успокоило бы путешествие по реке, но моя лихая «птица-тройка» зубастых акаяси осталась в озере. Так что для скорости пришлось пробираться лесными путями, в том числе звериными тропами.

Мелькнула мысль сделать небольшой крюк и заглянуть в Дун-Иден, но страх за близких людей подгонял лучше всяких шенкелей. И лишь обогнув соседнюю с родной скалой гору, я сумел вздохнуть с облегчением. По крайней мере, городок у озера жил обычной жизнью. К плавучим пирсам швартовались торговые суда, а по водной глади скользили рыбачьи лодочки. Рыбаки спешили обеспечить вечернюю трапезу горожан хоть и не таким богатым, как утренний, но зато свежим уловом.

Наш стремительный спуск с горной дороги послужил причиной зарождающегося «пожара» беспокойства, который грозил перерасти в панику, поэтому я задержался у ворот перекрывающей вход в долину стены.

– Господин, вы вернулись? – Молодой воин с удивленным лицом склонился над низким парапетом, который строили под оборону с помощью коваев.

– Да, вернулся. Пошли гонца в озерный поселок – пусть успокоит народ. Все в порядке. – Чуть подумав, я все же добавил: – По крайней мере, пока беспокоиться не о чем.

Вечерний город бурлил жизнью, поэтому здесь реакция на появление крошечного отряда наступила моментально, так что я сразу распустил свой конвой, чтобы успокоили горожан, а сам оправился к себе в покои.

Так и не распустившийся окончательно узел беспокойства не дал мне даже пойти в душ, а заставил сразу заняться совещанием с ближниками. Впрочем, ничего нового они мне не сообщили. В захолустном княжестве Луг Дирг все было тихо и спокойно. Даже купцы не поставляли плохих новостей, но оно и неудивительно – без акаяси скорость движения по рекам сильно упала. Оставалось надеяться на корреспонденцию, которая за последние дни собралась в приличную стопку.

Начал я с письма княжны Гойникович и с первых же строк, написанных ровным почерком Насти, понял, что все намного хуже, чем могло почудиться даже моей паранойе.

Королевство Брадар проваливалось в тартарары. Все началось практически сразу с получением мной приказа выдвигаться «на помощь» радже. Так что события и здесь, и в столице явно были звеньями одного плана.

Настя не могла привести никаких подробностей, да и другие дворяне наверняка знали ненамного больше, но главных фактов было три. Внезапно, находившийся прежде в полном здравии, умирает мой крестный отец кардинал Дагда, причем ходят слухи, что его убили, и даже хоронить пришлось в закрытом гробу. Следом за кардиналом на тот свет ушел еще один мой знакомец, правда, не такой уж приятный в общении. Еще вечером поместье верховного магистра королевства радовалось жизни, а утром там осталось одно пепелище. И это при том, что защита в поместье был просто невообразимой сложности. К тому же там находилось несколько десятков магов-мануалов, с которыми не то что драться, даже подходить ближе чем на полсотни метров было смертельно опасно. Ну и под конец, будто этого было мало, беда пришла в дом верховного воеводы Алана Мак Юдеирна.

Старый воин, в отличие от остальных пострадавших, успел дернуться и поднять дворянскую гвардию, но уже на следующий день палач снес ему голову специально предназначенным для этого топором.

Действия воеводы и других дворян гвардии были признаны бунтом. Под этот же указ попали и маги.

От этой информации меня посетило чувство нереальности – будто сказку прочитал. Очень жуткую сказку.

Ну не может такого быть в реальности! Но Настя меньше всего была похожа на романтическую дурочку. К тому же в конце письма она сообщила, что семейство Гойниковичей собирается срочно покидать столицу, а старый князь был воробьем стреляным и зря дергаться не стал бы.

Новости просто не помещались в голове, поэтому я оставил корреспонденцию и принял душ, увы, не получив от этого ни малейшего удовольствия. Какое уж тут удовольствие… Даже усталость, уходя, оставила после себя тупую головную боль.

Вернувшись в кабинет, я еще раз прочитал письмо Насти, но, увы, там ничего не изменилось – реальность по-прежнему била по мозгу абсолютной бредовостью случившегося.

То, что произошло, следовало хорошо обдумать, а для этого нужны еще факты, поэтому я взялся за следующее письмо. Увы, стало только хуже. Первое, что выхватил мой взгляд в рукописных строках, – это имя Ровены, и сразу же нос уловил ее запах. Странно, писал явно отец девушки, а запахи были ее. Или это просто игра воображения? Причем на письмо я отреагировал более чем бурно. Строки начали дрожать перед глазами, а мозг затопила дикая ярость. Письмо буквально сочилось паникой потерявшего дочь отца. Купец писал, что Ровену украли монахи Ордена Чистых, и в самых униженных словах просил помочь, потому что больше спасти девушку было некому.

На меня навалилось слишком многое, возможно, именно потому сознание и дало трещину.

Задерживаться в своих покоях я не стал, лишь прихватил «бабочку» и пару хербатов. Не желая тревожить погруженных в глубокий сон питомцев, я напрямую отправился к Али – без помощи обойтись не получится, а остальные наверняка будут меня отговаривать. Могут даже попытаться связать, но сейчас остановить меня могла только смерть. Перед глазами стояла картинка, в которой монахи терзают тело Ровены. Ее глаза, губы и гладкая кожа, о которой напоминал недавно уловленный запах, заполонили все мое сознание…

– Али, – ввалился я в комнату бывшего командира наездников на хидоях.

– Что?! – сонно вскинулся араб, буквально пару минут назад прилегший на упоительно чистые простыни.

– Мне нужна твоя помощь.

– Вахид, ты с ума сошел? – вяло спросил Али, поминая мое арабское имя, которым он сам же меня и наделил.

– Ты мне поможешь? – жестко повторил я.

К чести араба, сомнений у него не было, как и вопросов.

– Когда и где?

– Сейчас и в Лугусе.

– Пойдем на акаяси?

– Да, – обрадовался я сообразительности друга.

– Элбану скажешь?

– Письмо оставлю.

– Тогда я выскажусь за него. Вахид, это безумие. Ведь мы наверняка полезем в драчку.

– Полезем, – ответил я и невольно улыбнулся, чувствую упоительную легкость от принятого решения.

– Ну и ладно, – резко успокоившись, пожал плечами араб и начал собирать вещи. Как и я, броню он брать не стал. По реке мы пойдем в гидрокостюмах, а в самой столице наверняка придется скрываться под личиной простых людей.

Из города мы выбрались по крытому тоннелю на спине хидоя Али.

Ночной дежурный на водной станции отдельного отряда акаяси был очень удивлен, но перечить своему ярлу не решился.

– Вахид, – обратился ко мне Али, когда мы облачались в гидрокостюмы из кожи акаяси, – нам нужен третий.

– С какого лиха? – набычился я, решив, что араб решил пойти на попятный.

– С такого, что в драчку я тебя одного не отпущу, а за акаяси нужен грамотный пригляд.

Осмотревшись в большом деревянном ангаре на сваях, я увидел лишь дежурного поводыря.

– Имя?

– Десятник Борво, господин.

– В дальние рейды на акаяси ходил?

– Да, господин, я один из лучших по подводному ориентированию и контролю.

Что ж, оно и неудивительно – Драган кого ни попадя десятником не поставит, хотя отряд пловцов и не был особо популярен в среде поводырей, да и возраст парня внушал сомнения, но времени на подбор лучшей кандидатуры не было.

– Как скоро можешь вызвать смену?

– Четверть меры времени, – сказал юноша, вытягиваясь в струнку и прожигая меня горящими глазами. – Сейчас же пошлю постового. Тут недалеко.

– Давай.