Странствие. Книга I

– Что ж, удачного вам странствия, – машинально проговорил Натан.

– Нам не нужна удача! Мы готовы ко всему! – вызывающе провозгласил Джарир.

– Ко всему?

– Именно! Я изучил все старинные записи и знаю, что постоянные шторма Норрском море и проливе Меллан – непреодолимая преграда для морских судов. Мы отправимся в путь по рекам через Дин-Ал, а попутно будем торговать с местными. Нам есть, чем удивить их.

В глубине души у Натана мелькнула искорка интереса к предстоящему путешествию, но он не хотел, чтобы капитан заметил это. По-хорошему, его в Эзилате уже ничего не держало, но он еще рассчитывал на правосудие и на спокойную старость.

– Ну а ты что? Что ты планируешь делать в ближайшее время? Как идут твои дела?

– Дела, как дела – все нормально, – сдержанно ответил Натан.

Теперь они уставились друг на друга глаза в глаза. Мышь и кошка. Кошка и мышь.

– Нормально? Я тут расспросил народ: Эзилат нынче разрывает на части, а ты говоришь, что все нормально. Неужели тебя никак не коснулись все эти события?

Натан пристально смотрел на Джарира, пытаясь пронзить его своим взглядом и понять, к чему он клонит. Если бы не разговор с Онестусом в самом начале, все эти невинные вопросы не казались бы уловками для того, чтобы выпроводить Натана из города. Все это было похоже на хорошо отрепетированную сцену, но Натан попытался не поддаваться своему воображению.

«Все нормально» – с какой болью отдавалась эта фраза в его груди. Через день будет суд. Жалобы тут не помогут, да и не нужна Натану никакая помощь. Он уже все решил – останется в Эзилате до последнего.

– Эх… – Натан лишь угрюмо отмахнулся.

Джарир продолжал вопросительно смотреть на Натана. Портной с трудом сдерживал себя, чтобы не высказать собеседнику недовольства по поводу его навязчивого любопытства. Он всегда был скованным в компаниях, да и вообще не любил посещать сборища людей, а если, и вынужден был там оказаться, то предпочитал сидеть отстраненно и ни с кем не разговаривать. Скорее всего, из-за этого его стали считать высокомерным, хотя он таким и не был.

Повисла неловкая пауза. Натан не хотел вдаваться в подробности, а Джарир ждал. Остальные за столом, сдавливая смешки, следили за диалогом.

– Ну же, продолжай, – наконец произнес Джарир, подталкивая старика заговорить.

Натан вздохнул так, как будто шел на казнь. На языке так и крутилось все то, что с ним приключилось. Выпитое вино подогревало эмоции: ему хотелось излить душу, но не этим людям. Пока Джарир вызывал у Натана только отторжение.

– Ты можешь мне доверять, Натан, – наклонившись ближе к Натану, мягким голосом вымолвил Джарир. – Возможно, я чем-то смогу помочь. Я же вижу, что-то случилось. Если будет в моих силах помочь, я обязательно сделаю это.

– Все, что со мной случилось – это мои неприятности. – Натан выпрямился и откинулся на спинку стула, выдержав расстояние между ним и капитаном.

– Слышал я про твои неприятности. Тебя будут судить, да?

– Если ты все знаешь, зачем спрашиваешь?

– Я бы хотел, чтобы ты сам сказал.

– Я не хочу говорить об этом! – раздельно, по словам сказал Натан.

– Тебе удалось добраться до Таврианской Закраины? – неожиданно спросил Джарир.

– Что за вопросы?

– Ответь, пожалуйста, – необычайно вежливо сказал Джарир.

– Нет, не добрался.

– Наверняка хотел бы, да? Просто выслушай: мне все равно, что у тебя там случилась, но раз уж так пошло, я был бы не прочь позвать тебя на свой корабль. Живи и работай, если ты, конечно, еще хочешь попасть в Закраину. Ты бы смог шить свои наряды, а я буду их продавать – деньги пополам. Это будет моей тебе благодарностью за тот путь, на который ты меня навел. Что скажешь?

Натану показалось все это какой-то подачкой. Он встал из-за стола и уже грубо сказал:

– Мне это не нужно.

Он сразу развернулся и пошел прочь из винного сада, на ходу приговаривая «Приставучий паут[11 - Паут – слепень.]». Теперь он еще больше не хотел принимать помощь от этого человека. Джарир остался сидеть за столом. Он смотрел Натану вслед до тех пор, пока тот не скрылся из виду. Поведение портного сильно его расстроило, но потом он отвлекся на разговор со спутниками. Их разговор внимательно слушал Лотар. Он вдруг понял, что, наконец, настал тот момент, который поможет ему стать кем-то большим, чем просто юнгой-помощником.

Натан брел небыстрым шагом. Чем ближе он подходил к дому, тем больнее ему становилось, и меньше было желание возвращаться в уже практически чужую мастерскую, чужой дом. У самого порога ему стало очевидно, что он точно прожил не ту жизнь, которую хотел прожить. Эх, если бы его звал не Джарир, а кто-то другой, он наверняка бы согласился, но Джарир казался таким лукавым, что все нутро Натана сопротивлялось сделать шаг навстречу ему. Да и как теперь он мог бы сделать этот шаг, после такой грубой выходки.

Натан спустился в свой погреб, где у него хранилось вино. Прямо там он распил несколько бутылок, раздумывая о том, правильно ли он поступил с Джариром или нет, и о том, как ему быть, но так и не смог справиться с потоком мыслей. Кругом были одни вопросы, болезненные и режущие сердце.

Глава IV. Рих

Город постепенно просыпался с первыми лучами восходящего солнца. Стояла ясная погода. Винный садик оказался в забвении. И вот уже в городе забрезжила слабая жизнь. Первыми появились сакердосы[12 - Сакердосами называли священнослужителей в Эзилате (слово андайское). Название происходит от двух слов: от sacer «священный, святой; проклятый», из старого saceres; предположительно восходит к древнеандайскому. *saq- «ограждать; защищать»; и dos – подарок.] и монахи, которым предстояло готовить большой праздник для богов Эзилата. После них потянулись по улицам города и простые люди, одетые в свои лучшие наряды. Им предстояло участвовать в совершении положенных в этот день утренних обрядах поклонения богам. Эзилат, как пчелиный улей в ранние часы, гудел молитвами. Только домашнее зверьё: гуси, кошки и собаки, неприкаянно бродили по пустынным улицам города.

Погода порадовала горожан. Небо было чистым, легкий бриз накатывал чуть заметные волны на каменистый берег. Контуры скал прорисовывались до самого горизонта с запада на восток и таяли в утренней дымке. Внизу под скалами, соединенный с городом узкими извилистыми дорогами, проходящими сквозь скалы, расположился порт Эзилата.

В порту у причала на великолепном корабле, принадлежавшем Джариру, также кипела жизнь. Двухмачтовая багала была необычным кораблем для Эзилата, да и вообще для здешних краев. В Южных Землях почти все ходили на веслах, парус использовался только при попутном ветре, а мореплаватели Ашара уже давно использовали его силу и умело подстраивали свои паруса под любые направления. Корабль носил символичное имя «Рих»[13 - Рих с айтмарского ??? rih – ветер.], что с айтмарского переводилось как «Ветер». Корабль с двумя мачтами смотрелся грациозно и внушал восхищение, несмотря на его небольшие размеры. В первый день, когда корабль прибыл в город, в порту целая толпа зевак скопилась поглазеть на удивительный восточный корабль: длинный бушприт, словно игла, стремился всем вокруг указать, что он венчает самое скоростное судно в здешних водах, а от его кончика тянулись косые паруса до самой фок-мачты.

Все паруса, и на грот-мачте, и на фок-мачте, были убраны, чтобы ветер не трепал судно, пока идут погрузочные работы. Портовые грузчики и носильщики затаскивали всевозможные ящики, тюки и мешки внутрь корабля. Какие-то из ящиков звенели стеклянным звоном, в некоторых слышался мелодичный звон изделий из металла; тюки прятали в своих недрах дорогие ткани. Джарир торговал всяким «ценным барахлом», среди которого можно было найти редкую утварь, уникальное оружие и доспехи, изысканные ашарские драгоценности, алхимические травы разных свойств и даже магические предметы, запрещенные в южных землях[14 - Продажа, хранение и использование магических предметов, а также использование магии было запрещено во времена расцвета Андатской империи (Империи Марка Великого). Вся легкая магия была монополизирована священнослужителями, а остальная была вне закона. Вскоре после скоропостижного распада империи, люди вновь стали прибегать к «народным» средствам и к услугам всевозможных магов. Новые правители не предпринимали никаких действий, чтобы остановить ее распространение, несмотря на то, что практически всем было известно ее пагубное влияние как на людей, так и на мир в целом. О влиянии магии можно прочитать в выдержке из древних записей.]. Лишь бы это приносило денег. Конечно, возил он и общепринятые товары, но то доставляло ему меньше интереса и казалось рутинным делом.

Помимо вышеперечисленного Джарир специализировался и на продаже «редких» вещей, которые приобретались в небольших количествах и выдавались за диковинные редкости. Он уже давно понял, что самые необычные вещи для одних – это самые обыкновенные вещи для других. Как правило, это срабатывало, и создавалась иллюзия неподдельной уникальности и ценности привезенного товара. Был случай, о котором мог бы рассказать любой моряк с «Риха», когда Джарир умудрился продать самого обычного петуха, купленного в городе Аекор[15 - Аекор – древний город-порт, расположенный на острове Яконд.], у себя на родине в Йотесхоре по цене в сотни раз дороже, просто распространив слух, что этот петух принадлежал к племени царских петухов. Но чаще он просто привозил разный бытовой скарб из далеких стран – из Мерендерана, Дархея и пару раз даже из центральной Дин-Акиры. Вообще, дела у Джарира шли хорошо, даже без его участия – все жаждали получить диковинные вещицы, а его помощники обменивали их на ценный товар из Эзилата или на золото.

Лотар, выполнявший на корабле различные мелкие поручения, ютился на палубе. Кто-то сообщил ему, что уже на днях «Рих» продолжит свой путь, а значит надо проследить, чтобы все, кто должен заплатить – заплатили сполна, кто должен получить свое – уступили в цене до самого минимума; чтобы все было погружено и разгружено в правильном количестве; припасы заготовлены в достаточном объеме. Лотар служил верой и правдой своему господину. Он помнил, как его семья прозябала в бедственном положении, несмотря на все старания его матери и старшей сестры. А ему, при всем его желании помочь своей семье, никак не удавалось найти для себя работу. Как он только не выживал, пока в один прекрасный для себя день он не встретил Джарира. Та встреча изменила все: у него появились работа, еда, возможность трудиться и зарабатывать. И более того, Лотар получил возможность в те редкие моменты, когда он мог увидеться с матерью, одарить ее не только сыновней любовью, но и деньгами, вещами и другими благами, нужными для жизни.

Сегодня Лотар был более беспокойным, чем обычно. Он давно хотел чем-то удивить Джарира, чтобы заполучить его расположение. Он знал, что, несмотря на не сложившиеся отношения между капитаном и Натаном, Джарир будет очень доволен, если знаменитый портной окажется на его корабле. Лотар думал, что сможет обрадовать капитана, если уговорит Натана отправиться в путешествие вместе с ними. Он решил сделать это, и припас нечто особое на случай, если Натан не поддастся на уговоры, нечто особое, что могло бы сподвигнуть его на этот большой шаг. Только два человека могли стать у него на пути – это были первый помощник Кадир и боцман Саид.

Кадир Сан – был самым доверенным Джариру человеком. Говорят, он был наемником на навианском флоте, а те люди, между прочим, были весьма славными в своем деле. Что говорить, если Эзилат объявил этим дикарям-пиратам войну, устав от их постоянных посягательств на торговые маршруты, и война продлилась почти двенадцать лет! Несмотря на поражение навианцев, сама память об этих событиях стала монументальным мемориалом, высеченным в истории Скафского моря. Кадир Сан был очень авторитетным, твердым человеком. Все на «Рихе», за исключением разве что нескольких человек, с глубоким почтением и некоторым трепетом относились к нему, всегда кланялись и пропускали вперед. Когда Лотар смотрел на него издалека – восхищался им. Он постоянно грезил, что, если у него и был отец, то именно такой отец. Кадир относился к Лотару довольно неплохо: никогда не повышал на него голоса, говорил спокойно и поучительно, будто наставлял. Но, несмотря на это, когда Лотару приходилось к нему обращаться, у него возникало очень неприятное чувство в животе, горло пересыхало, голова кружилась, и тело не слушалось повелений – так страшно ему было показаться неспособным и несмышленым. А еще ему так хотелось услышать от Кадира похвалу, что частенько пытался вытворить что-то особенное, что, как правило, оборачивалось проблемами.

Что же касается Саида, то Лотар надеялся, что вообще его больше никогда не увидит. Он каждый вечер перед сном и утром после пробуждение молился всем богам, которых только знал, чтобы этот человек внезапно исчез из его жизни и больше никогда в ней не появлялся. Саид был сущим демоном из преисподней, воплощение гнева и людских страхов. Что-то с Саидом было не так со дня их знакомства. Он ко всем относился жестоко, но Лотара он ненавидел всей своей сущностью. Это замечали все на борту, и в какой-то момент Джарир даже запретил Саиду наказывать Лотара без всякой на то причины. Это был, пожалуй, единственный человек, в общении с которым Саид не казался мясником. Было даже странно наблюдать, как он достаточно обычным образом общается с капитаном, хотя он, казалось, ненавидит все живое. Эта безмерная жестокость отталкивала людей от него, вызывала страх, хотя среди матросов ходил слушок, что Саид в душе был очень бедным человеком: кто-то сильно разбил ему сердце, оно раскололось на бесчисленное множество осколков и больше никому не открывалось уже долгие годы. Как бы там ни было, это был только слух, а сам Саид ни с кем не сближался и своими внутренними переживаниями не делился.

Лотар полностью освободился от палубных дел, когда солнце уже полностью взошло. Ему оставалось только принять укладку груза и покормить своего ястреба – Артифа. Остальные матросы принялись заниматься такелажными работами, закреплением ненадежно стоящих и лежащих предметов на борту. Юнга смахнул пыль со своей одежды и отправился в трюм.

Холодный влажный воздух приглушал звуки. Лотар забежал в кубрик, где жил с остальными матросами. Там в клетке сидел Артиф. Его он нашел на улицах Йотесхоры пару лет назад. Птица была ранена, и Лотар, не смотря на трудности с едой, смог выходить его, после чего Артиф стал его верным товарищем. Джарир со скрипом позволил взять Артифа на корабль при условии, что Лотар будет держать его в клетке и сам обеспечит его пропитанием. Лотар тайком выпускал ястреба по утрам на охоту, когда все спали, и до последних пор Артиф справлялся с жизнью на «Рихе», хотя страшно злил матросов и повара своими криками.

Зябкая прохлада окутала Лотара, когда он спустился по скрипучей лесенке в грузовое помещение. Трухлявая деревянная перегородка отделяла трюм от пустующего кубрика, рассчитанного на двадцать два моряка – все были наверху. Там же рядышком был расположен и камбуз, где повар Ябах обычно готовил свою стряпню, но и его не было на месте. В углу в клетках кудахтали куры, рядом с теми стояли еще несколько, где ютились ушастые кролики. Стоял резкий запах пота и затхлости, застоявшейся воды, смешанного с дымком из печки Ябаха. Где-то в глубине корабля, под полом, с каждым его покачиванием бултыхалась вода, попавшая внутрь во время недавнего шторма недалеко от порта Аекор.

Груз был уложен под парусиной на нижней палубе. Лотар проверил укладку, несколько раз бегло заглянув под полотно. Он не сильно предавался этому занятию, ведь был уверен, что перед самым отправлением Кадир Сан еще раз все проверит. Лотар прошел в сторону носа судна, как вдруг отчетливо услышал, что кто-то тихо переговаривается в носовом помещении. Он замедлил шаг, подошел еще на несколько шагов и отчетливо услышал шипящую айтмарскую речь Саида:

– Все идет не по плану. Мало того, что сначала нас штормило, так теперь эта стычка со стражей. А все из-за твоих глупых людей. Почему ты не контролировал их.

– Как я могу уследить за ними? – прошипел кто-то в ответ.

– Это не мои заботы! Из-за тебя все оказалось под угрозой. Если капитан снимет их с корабля – все пропало, и нам придется горбатиться под его командованием до возвращения в Ашар. – Голос Саида показался Лотару очень грозным. Так оно и было. Он явно что-то замышлял.

Пока Лотар осматривал груз, он не сразу понял, что довольно близко приблизился к двери, отделявшей его от боцмана и его таинственного собеседника. Постаревшие бревна под ногами поскрипывали, выдавая присутствие нежелательного свидетеля таинственной беседы. Голоса за дверью стихли. Лотар замер и стиснул зубы, пытаясь дышать как можно тише. Он хотел побежать прочь, но дверь медленно открылась, и перед ним предстал Саид, позади которого стоял старший матрос Бахир.