Монах

Он возрождался и мужал.
В такие хочется часы
Его назвать своим героем;
Фемиды праведной весы
Здесь не покрыты пыльным слоем.
Кому-то, может быть, смешно…
(Понять легко его желанья),
Но путь пройти ему дано…
Ах, в жизни этой всё равно
По большей части лишь страданья!
Ночь обостряла ощущенья,
Он деву страстно целовал,
Себя, в те чудные мгновенья,
Отцом семейства представлял.

* * *

О, сколько сразу перемен!
Смятенье чувств игрой опасной
Напоминает шторм измен
С его картиною ужасной.
Великолепна утра свежесть,
Роса на травах и цветах,
На море вечер при свечах…
Так в новизне своя есть прелесть.
Её он видел в помутненье,
Свои ей губы подставлял;
Уже в его мировоззренье,
Похоже, женский идеал,
Власть на него распространял.

* * *

Событий здесь водоворот,
В них разобраться толком сложно,
Здесь отступленье невозможно,
Неясен здесь борьбы исход.
Несла та дева расслабленья,
Она умела баловать;
А как же чувство наслажденья?
Его, увы, не описать!
Воображение бессильно
Перед сиянием любви:
Оно так щедро и обильно
Пускает корни вглубь свои…
О, если б только увлеченье
Пленить неверного могло?
Теряла цель своё значенье,
Жестоко сердце Бога жгло.
Хоть каждодневная мольба
Горела думой благородной,
Но сына блудного судьба
Всегда считалась неугодной.
Как будто кто-то рану солью
Из чувства мести посыпал…
Её измучен был он болью,
Но всё ж, как мог, превозмогал.

* * *

На перепутье, без труда,
Порой принять решенье сложно;
Капкан в соблазнах иногда,
Ступать тут надо осторожно.
Хорошим хочется манерам
Невольно втайне подражать;
Так в просьбе чутким кавалерам
Труднее всё же отказать;
И промах тут не освещают,
Улыбке многое прощают.
Коль совесть в ссоре со стыдом,
В свои права там ложь вступает,
Клин в отношения вбивает,
Средь бела дня она как гром!

* * *

Монах, пусть слабо, но роптал,
Он ощущал себя в вольере;
В его надуманной химере
Ведь было всё, что бес желал.
Кому неведомы забавы?
Не режет слух веселья шум —
Там нет серьёзных, правда, дум,
Там нет борьбы во имя славы.
Ему же в радость было всё;
Могу добавить я ещё:
Шутил он, мило улыбался,
В глаза с достоинством смотрел,
Как будто с долгом рассчитался
И даже, чуть, помолодел.
Он был заложником затей,
Причём курьёзных, как ни странно.
Да, вёл себя не бесталанно,
Что льстило, несомненно, ей.
Мужская гордость восставала,
Стремясь упущенное взять,
А дева только повторяла:
«Хочу ещё; ещё, опять!!!»
Он изливал бальзам любовный