Возрождение Феникса. Том 10

– Справлюсь, – уверенность так и звенит в моем голосе бронзовыми колокольчиками. – Это не составит труда. А тебя, Алеся, я от души благодарю за то, что согласилась быть моим секундантом. Даже сама вызвалась.

– Пустяки, – слегка розовеют щечки моей женушки. – Это вовсе не ради тебя, ты не подумай. Я просто сама хотела из первых рядов посмотреть за боем. Там же сейчас натуральное столпотворение. Не каждый же день дуэли.

– Что ж, я рад такой милой болельщице, – усмехаюсь, чем ввожу девушку в еще большую краску. Гормоны, они такие.

– Хм, голубки, вам на арену пора, – фыркает Ира, покосившись на подругу.

Точно, мы уже пришли в спортзал войстези. Подле стеклянной коробки скопилась небольшая толпа. Я снимаю пиджак и отдаю вместе с тростью Алесе. По дороге закатываю рукава рубашки, расстегиваю ворот.

На арене отхожу к стене. Алеся же со Свиридовым подходят к судье и обсуждают технические моменты: дуэль по правилам рукопашки, драка до сдачи или потери сознания. Всё как обычно. Я будто бы прохожу компьютерную игру во второй раза.

Секунданты выходят за барьер арены.

– Бойцы, – подзывает на с Корсовым судья.

Мы с противником встаем друг против друга.

– Правила стандартные, – отмечает старшекурсник, выполняющий обязанности арбитра. – Не бить в глаза, между ног, по позвоночнику, в трахею. Любое из перечисленных нарушений означает автоматическую дисквалификацию. Готовы?

– Да, – одновременный ответ.

– Отойдите к краям арены. В бой!

Корсов несется на меня, метит кулаком в челюсть. Без труда уклоняюсь. С удвоенной силой взмахи школоты пытаются сбить с ног. Отступаю, симулируя усталость, показывая ложный испуг из-за близкого проигрыша.

– Тебе хана, одноножка! – рычит обрадованный Корсов.

Жалко, у меня больше нет жар-эфира. Пустил бы Рарогов гаду в харю, и дело с концом.

Вообще, в этой недодраке я хотел поднапрячь «колодцы», но не знаю, получится ли, Корсов двигается как улитка. Так, разгоняем живу. Еще и сделаем пугливое лицо для мотивации противника.

Пацан крякает и удваивает натиск. Я отражаю серию костедробящих ударов, доспех всё-таки. Отклоняю взмахи, будто бы из последних сил. Протягиваю руку, хватая парня за правое запястье, дергаю на себя. Корсов налетает, бьет в грудак, точно в то место, куда мне надо. У меня аж звезды посыпались из глаз. Ух, хорошо вдарил. Ничего не сломал, я же не мазохистский хаосит, чтоб себя калечить. Зато адреналин аж забурлил в юном теле, злость вдарила в мозг.

Я отшатываюсь назад, дважды пинаю Корсова по ребрам. Он качается как статуя, вреда никакого, только лыбится. Как и должно, для моей мотивации.

Мое юное тело легко реагирует на внешние триггеры. Поэтому я пытаюсь самообмануть себя, наполнить тело мнимым страхом, злостью, слабым подобием отчаяния, дабы пробудить резервы организма. И что-то такое нащупывается, осталось еще немного. Не зря, не зря я копаюсь в этой детской песочнице.

Подхожу к Корсову. Гаденыш усмехается, делает выпад, бьет. Специально не уворачиваюсь. Я смотрю, как кулак летит в лицо. За миг до удара ставлю прямой блок. Раздается сухой треск, будто столкнулись два цепных меча. Коросва отбрасывает, как клинок от щита. На его лице растерянность.

Зал удивленно ахает.

– Беркутов что, освоил доспех? Когда?

– Смотри, да и он почти не хромает! Неужели «живизация» так подействовала?

– Всякое бывает…Слышал, как один глухой даже обрел слух.

Я кровожадно усмехаюсь. Время платить за все мои пережитые эмоции. Пусть я их сам нагнал на себя, но тот же искусственный страх перед мелким крысенышем не очень солиден для Феникса, знаете ли. Подшаг ближе и удар в лицо. Корсов пытается дернуться назад, тут же делаю подсечку и сбиваю с ног.

Гаденышу хватает сноровки перекатиться на ноги, даже бросается в атаку. На удивление неуклюжую. Я отбиваю жалкие взмахи прямыми блоками, ловлю Корсова за шею и за пояс сзади и пихаю его в направлении, противоположном тому, откуда он двигался, прямо к барьеру. Когда Корсов пытается вскочить, вбиваю его головой в стену.

Бум.

За стеклянной стеной торчат вытянутые от удивления лица школьников.

Новые удары, пока Корсов не превращается в бешеного затравленного шакала, – он судорожно хватает воздух ртом, машет руками, наказанными бесчувственностью.

Я бью его еще раз, сильно, и Корсов обмякает, приложившись головой о барьер. Кровавая отметина расцветает на стекле.

– Бой окончен! – гаркает испуганно судья. – Беркутов, быстро отойди от него. Санитары!

Он даже подбегает и отталкивает меня от стены, боясь, что я в горячке боя прихлопну гаденыша. Санитары спешно вбегают на арену.

Я же фыркаю. Было бы из-за чего так суетиться. Всего лишь кровоподтек, череп цел. Ну и сознание потерял от ушиба, бывает.

Корсова уносят, санитар кивает, мол, живой, в порядке, и успокоившийся судья поднимает мою руку:

– Победитель Беркутов!

Школьники рукоплещут. Глазки Алеси восторженно сияют. Не успеваю выйти за барьер, как моя жена накидывается на меня с расспросами.

– Сеня, когда же ты научился так драться? Неужели тренировался в тайне? А давно? А хочешь…

– Пойдемте, сударыня, лучше на воздух? – принимаю пиджак с тростью. – Здесь жарковато.

– Конечно-конечно, – кивает девушка.

На улице мы отходим за здание. Вдалеке я замечаю зеленое поле Грона. Занимаются ребята, мои бывшие товарищи по ватаге в средней школе. Синеволосая Агафья, малютка-терминатор Руслана… Эх, славные времена, конечно, но в рестарте незачем повторять пройденный путь. Нужно обрести силу и найти Лизу.

– Сеня, так давно ли… – опять начинает щебетать Алеся.

– Мне вы нравитесь, сударыня, – смотрю прямо ей в глаза. – Будьте моей женой.

– Что-о-о-о-о-о-о?! – раздается писк из розового ротика. Мгновенно барышня вспыхивает, как закат. Красивые карие глаза смущенно уставились под ноги. – Что ты такое говоришь, Сеня?!

– Правду, – улыбаюсь. – Ты в моем сердце, Алеся. Подумай об этом и реши.

Я уже отвернулся, чтобы дать ей время осмыслить услышанное, подумать, ну и пофантазировать насчет нашей свадьбы, хе.

– Сеня, стой.

Снова смотрю на нее. На щеках румянец, в глазах совершенно стеснение, но смелости ей не занимать. Выдерживает мой взгляд и отвечает:

– Ты тоже в моем сердце, Сеня. Давно уже, – она мнется. – Насчет свадьбы не знаю, тут многое от батюшки зависит, но я …хочу…очень хочу с тобой под венец! – горячо заявляет.

Я умиляюсь, глядя на барышню. Сочетание ангельской нежности, наивной простоты и жаркого сердца.

– Главное – наши желания, – киваю. – А сопутствующие вопросы я решу. Не волнуйся.