Похождения Египетского бога

Звериный крик исторгся из моего горла. Сладкая судорога заставила меня колотиться пятками по полу. Все мысли выбило из моей головы словно хлопушкой пыль. Да это же и мой фетиш тоже! Точнее моего нового тела. Ничего себе. Ох, Дрося-Кося, не одна ты любишь баловаться с ушками.

Вира откинулась назад. Взбухший клитор краснел над двигающимся в ней жезлом.

– У меня все горит, – тихо-тихо шептала она зачем-то, словно только что мы с ней не орали на всю округу. – Ты, наверное, выжег весь сок во мне.

– Помнишь, ты спрашивала, как я согреюсь без одежды? – подколол я. – А теперь сама щеголяешь голыми сиськами.

– Моя раковина внутри и по краям вся в огне, – не слушая, шептала гномиха. Взгляд ее вдруг прояснился. – Вот о каких костре и пальцах ты говорил…только палец-то один.

– Разве? – улыбнулся я и затеребил рукой ее клитор. Горячая горошина задрожала как струна скрипки, а музыкой стали протяжные стоны Виры. Она кончала несколько минут, крепко сдавливая меня в детских сильных ладошках. Я подождал, пока насаженная на член женщина перестанет содрогаться, и повернулся направо. Гномы в первых рядах сидели с раскрытыми пастями, истекая слюной.

– Девушке место дайте, – попросил я ближайшего бороду. Тот потолкался задницей, подвигая соседей. Вира сползла с меня, белая, влажная и горячая.Я встал и высунул член между прутьев решетки. Подергал затвор, и белые брызги усеяли траву под телегой. Жаль семя, но не оплодотворять же рабыню на продажу. Пустынный демон знает, что тогда с ней конвоиры вытворят.

Сзади раздался обиженный голос:

– Мне про грязный пол заливала, а сама с дроу сношается.

С другой стороны телеги Каздан полосовал меня взглядом на куски ветчины.

Я пожал плечами:

– Так мы ж не на полу.

Гнома это мало утешило. Но я плевал на него, просто рухнул на веревки и уснул под его горящим ненавидящим взором.

Интерпрелюдия: Бог войны

В небольшой городок Бинтре ворвалась банда Волка. С криками и улюлюканьем воины в доспехах мчались по улицам на вороненых лошадях, мощеный камень грохотал под десятками подков. С хохотом разбойники пускали стрелы в окна домов. Взмахами секир и мечей разрубали древки навесов над прилавками. Хватали встреченных девушек и перебрасывали их через седла, задирая юбки и хлопая по бледным ягодицам. Никто не останавливал бесчинства. Городских стражников посдуло в трактир, как ветром пыль, где они трясущимися руками вцепились в кружки и глушили страх вином.

Впрочем, ближе к центру города измятых горожанок спускали с лошадей. Растрепанные женщины удивленно смотрели вслед всадникам. А потом оправили юбки, запихнули обратно под платья вываленные груди и пошли по своим делам.

Разбойники неслись в сокровищницу Бинтре – бордель. А туда со своим чемоданом не ходят.

Наконец дома расступились перед трехэтажной громадой из камня. Красночерепичная крыша нависла над пустыми улицами. Когда мужчины перешли порог, они убрали оружие в ножны и принялись возиться с завязками штанов. Все, кроме нового главаря банды.

Дородная хозяйка борделя знала, у кого просить оплату. К суровому воину с черной бородой близко не подходили даже сами разбойники. Говорят, банда Волка наткнулась на него голого и босого посреди леса. Говорят, воин тут же перебил голыми руками половину банды вместе со старым главарем, а второй половине милостиво разрешил жить под его командованием. Говорят, это было всего день назад. Какую только ерунду люди, бывает, не говорят.

Прочие разбойники уже разбирали девушек. Кто-то сел у очага играть в фанты на раздевание с пышногрудыми девками, которым и снимать-то почти нечего. Кто-то сразу поднялся в комнаты на втором этаже. Лишь главарь стоял недвижно и смотрел на хозяйку. Она уже подумала, что он любуется ее немного поплывшей талией, что этому грозному мужу нравится персик постарше и опытней, когда он бросил:

– Я кое-кого ищу.

– Конечно, сэр. Какую вам девушку подобрать? Худенькую или пышную? Нежную или знойную? Совсем юную или, – хозяйка возбудилась от вспыхнувшей в ней надежды. – Умелую?

Она уже предвкушала ночь с этим чернобородым быком, когда услышала:

– Я пришел не за этим.

– В бордели ходят только за одним блюдом, сэр, – хозяйка вызывающе повела бедрами. – Поэтому в них нет меню.

– Я не голоден, – отмахнулся главарь. Но хозяйка решилась. Она коснулась его штанов ниже завязок и ощутила горячий бугор.

– Сэр, не думаю, что так, – она томно зашептала. – Разве волк пройдет мимо ланей, не замарав клыки?

– Мимо ланей, может быть, нет, – хмыкнул главарь. – Но я вижу только потрепанных овец… – его взгляд скользнул по полураздетым женщинам и зацепился за белокурые волосы Иремэ, шлюхи-эльфийки. – Ты – ТЫ!!! – повернись!

Девушка обернулась. Тонкая рука убрала с фиалковых глаз прядь расплавленного золота. Остроухая вечномолодая стерва, попавшая в бордель Бинтре еще при позапрошлой хозяйке, бабушке нынешней, ослепительно улыбнулась.

– Эту, – главарь оторвал руку хозяйки от бугра и вложил в нее набитый монетами мешок, только что висевший на поясе. – Плачу за всех.

Хозяйка едва не рухнула под неожиданной тяжестью. Денежный капкан приковал ее к месту. Ей оставалось только обеими руками прижимать мешок к груди, судорожно дышать и смотреть, как главарь следует по ступеням за изящной фигурой Иремэ.

Уже в верхней комнате главарь сразу завалил девушку на кровать. Вдавливаемая железной рукой в матрас, Иремэ широко раздвинула стройные длинные ноги и откинула подол туники с бритой промежности. Между раскрывшихся губок в лицо главарю бесстыдно щерилось влагалище.

Без слов он дернул завязки, позволяя штанам упасть вниз. Эльфийка вздохнула и выгнулась всем станом, когда горячий твердый стрежень с маху вогнался в нее на всю длину. Влагалище сразу заныло, словно раскаленную кочергу проглотило. Но Иремэ была шлюхой со стажем около семидесяти лет. Ни один член в мире не мог вывести ее из себя. Цветущая улыбка не покинула прекрасное лицо эльфийки ни на миг. Лишь острые ушки подрагивали.

Главарь тем временем все мрачнел, вяло ковыряясь в ней членом. Иремэ сразу поняла: с таким клиентом будет сложно. Живой бы уйти.

– Милый, какой у тебя большой чле…

Тяжелая ладонь залепила Иремэ пощечину. Ее голова дернулась назад, едва не оторвавшись от шеи.

– Кончай нести чушь, – рявкнул главарь. – Фальшью за версту пахнешь. И лыбиться тоже кончай.

Иремэ лежала в золотом облаке растрепанных волос и пыталась сморгнуть искры из глаз. Щека зудела, распухая. Эльфийка уже видела, как обрадуется хозяйка, когда увидит фиолетовый баклажан вместо половины ее лица. И мужчины к ней такой меньше ходить станут. Придется у товарок занимать, иначе будет голодная неделя.

– Кончить, говоришь? – не выдержала девушка. – Да чтобы я хоть раз кончила, твоему отростку надо в нормальный член превратиться.

Главарь снова замахнулся. Раскрытая ладонь неотвратимо нависла над фиалковыми глазами Иремэ.

– Ну, колоти! – завизжала она. – Колоти – и забивай себя!

Неожиданно главарь заработал быстрее тазом. Иремэ ощутила первые приливы возбуждения. В то же время ее трясло от страха перед поднятой мужской рукой.

– Решил все же заняться делом? – бросила она наугад. – Такой слабак, как ты? Не смеши.

– Мало, – выдохнул главарь, опустив руку. И тогда Иремэ поняла, что от нее нужно. Эльфийка притянула мужчину к себе и впилась в его губы. Заорав от боли, главарь отшатнулся. Из прокушенной губы текла кровь.

С ревом главарь поднял Иремэ в воздух и вжал ее в стену, работая членом как поршнем. Туманная дымка запеленала глаза мужчины.

– Ради тебя я разрубил Кузнеца, прикончил Громовержаца, – рычал он. – А ты взяла и померла, сука!

Иремэ не понимала, что он несет. Но то, как главарь вколачивал в нее член, вводило ее в неистовство. Ее бессмертное тело плавилось как масло. Стена сзади сплющила ее ягодицы, натирала кожу. Эльфийка ахала и подмахивала. А когда главарь стал сбавлять темп, ударила его костяшками по носу. Брызнули капли крови.

– Еще, – велела Иремэ и до мяса укусила главаря за шею. Как только она ощутила соленый вкус, клитор и алые торчащие соски бешено запульсировали. Главарь, зарычав от боли,принялся трахать ее как зверь.

Огонь во влагалище готов был сожрать весь мир, когда сперма потушила его. Женский сок потек по мошонке. Главарь вместе с девушкой рухнули на кровать, оба обессиленные.

– Ты не Афродита, – сказал главарь. Иремэ посмотрела в его разочарованные глаза, и ее пробрало. Потянувшись, она сдавила в кулаке яйца, мужчина тут же засипел сквозь зубы.