Похождения Египетского бога

– Какая еще, блядь, Афродита? – заорала эльфийка и со всей силы ударила главаря в сраный грустный глаз. Голова его мотнулась, почти как еще недавно ее собственная. – Я тебе не какая-то песья подстилка, чтоб так на меня смотреть!

Не успел главарь опомниться, как Иремэ оседлала его снова набухший член и вцепилась ногтями в его грудь. И они снова поскакали в бешеном галопе.

Когда Иремэ спустилась в зал, хозяйка сидела у окна. Отлупленное лицо эльфийки привело женщину в восторг. Иремэ была ее золотонесущей гусыней, так сказать еще одним наследством от бабушки, доставшейся вместе с борделем. Но как же бесило смотреть на неувядающее лицо эльфийки, когда с каждым днем сама ты раздаешься все шире, сеть морщин все глубже прорезает твою кожу. И все больше мужчин воротят от тебя носы в сторону ушастой потаскухи.

За спиной Иремэ ковылял главарь. Хозяйка удивленно ахнула и потерла глаза. Но нет, не привиделось. Главарь банды Ворона, воплощение идеального самца, превратился в кошмар с красными кровоподтеками под глазами и вывороченными губами. Под разбитым носом застыла корка крови.

Главарь дохромал до хозяйки и сплюнул на пол красный сгусток.

– Чернокожий, – бросил он. – Трахает все, что двигается. Был здесь?

Хозяйка хлопала ресницами, пытаясь осознать только что сказанное. Морщась, Иремэ потерла фиолетовую опухоль на всю щеку и неожиданно велела:

– Быстро отвечай.

Хозяйка едва сдержалась. Бесправная шлюха приказывает ей? Тут творилось нечто выше человеческого разумения, лучше сейчас промолчать, а потом, когда этот ходячий кровоподтек с бородой и мечом за поясом уйдет, накостылять сучке, разодрать ей вторую щеку.

– Нет, – сказала женщина. – Дроу здесь отродясь не было.

– Он не дроу, а бог-посмешище, – сказал главарь, отвернулся и побрел к выходу. На полпути его резко затормозило. Маска из ссадин и синяков снова повернулась к хозяйке.

– Забыл сказать: я забираю ее.

Женщина перевела взгляд на эльфийку. Иремэ победно ухмыльнулась не расколоченной половиной лица. Хоть убей, хозяйка не понимала, чему та радуется. Сколько девушка протянет с этим садистом и монстром, прежде чем он забьет ее насмерть?

Иремэ чуть ли не побежала за главарем. Легкая и воздушная, девушка казалась магической иллюзией на фоне широкоплечей громадины воина. Хозяйка глядела на эльфийку и впервые в жизни не завидовала ей.

Укрощение валькирии

У многих богов есть любимчики. Так как век людей короток и наиграться с ними бессмертные не успевают, в фавор к моим собратьям попадают целые классы или касты. Аполлон водит хороводы с музыкантами и художниками, Вишну тащится больше всего от воинов, Иштар благоволит блудницам. Ваш же покорный слуга не страдает такой однобокостью.

Я трахаюсь со всеми. Со всеми женщинами.

Я обучал гетер их искусству, развлекал скучающих портних, утешал безвольных рабынь и услаждал королев.

Не раз и не два мир лежал у моих ног, когда великие женщины держали меня за руку. Ну и когда не могли держать, если в это время натачивали кулаком мой жезл.

Мир же Рок с самого старта взлетел выше, намного выше моей макушки. Здесь судьба выкинула мне кости стать рабом некой леди Инеи. Здесь я начинаю с самого дна, как в компьютерной игре.

Саму леди Инею Вебер я видел только раз сквозь прутья в зарешеченной мажаре. Телегу только привезли в замок дома Веберов. Худенькая остролицая девушка не глядя на товар – то есть меня и семерых гномов – бросила горсть монет торговцам и зашагала прочь. После этого нас с гномами завели в деревянный барак на краю поля, усыпанного лиловыми цветами. В бараке другие рабы просветили, что отныне наш пожизненный удел – собирать эти цветы под названием чвон. Нежные лепестки Веберы продавали в Гавань Монарха и там опытные маги создавали из них опьяняющий наркотик. Приносила легальная наркоторговля бешеные деньги. Чвоном закидывалась вся столичная элита. Лорды и леди нюхали его на балах, в богемных кругах без него не собирались в салонах, все его хотели, кого-то за него убивали. А вот нам повезло жить за него.

Кроме гномов и меня, бога, которого все упорно именуют дроу, в бараке жили десяток гоблинов, варл и орчанка. Все мы от зари до заката собирали на поле чвон.

Гоблины были тощими головастиками с ушами торчком и шнобелями на пол-лица. Ума в их лысых зеленых черепах наблюдалось ровно столько, чтобы собирать лиловые лепестки в узел на поясе. Идеальные работники в целом. Следующим по лестнице интеллекта стоял Йорд-рогоносец – в прямом смысле слова. Заходя в барак, варл-гигант каждый раз пригибался, иначе бы поднял крышу на рога.

Еще орчанка… как раз сейчас, недели спустя после моего знакомства с новой работой, я слушал, как она издает рыки оргазма под буром варла. Ритмично скрипела одна из наваленных в бараке шатких коек. В ночной темноте растекался терпкий запах женщины и мужской спермы. Как всегда, варл кончил слишком рано.

– Блядь, ты опять? – хриплый женский голос гремел на весь барак. – Я едва дошла до точки!

– Прости, Хела, – в басе варла проступили жалостливые нотки.

– Ссаная тряпка, а не самец, – сплюнула орчанка. – Слезь с меня, придурок.

Прошлепали босые ноги по полу, рослая тень заслонила лунный свет, струившийся из щели в стене. С бурчанием орчанка завалилась на свою койку. Я в это время сжимал член в руке, приведя его в полуготовность.

Когда я впервые увидел Хелу и ее грудь африканской богини, мой член сразу в истерике заколотился об живот. Да что там Африка! Черногрудая покровительница ведьм Ошун, только взглянув на эти шары, сразу ушла бы нервно курить бамбук в сторонку. Мускулистая, как пума, орчанка вдобавок обладала смертоносной задницей, которая выпуклостями своими любому сносила крышу, словно ураган.

Только взглянув в свирепое лицо Хелы, я пошел ко дну ее багровых глаз. Как вторым позвоночником, меня пронзило желание: хочу трахнуть эту зеленокужую валькирию, прямо сейчас натянуть ее на свой жезл до упора, словно тетиву гигантского лука. Хочу вырвать из клыкастого рта Хелы львиный ревущий стон.

Но именно тогда я бы не смог. Силенок бы не хватило. Выносливой орочьей матке мало одного легкого оргазма. Даже быка-осеменителя Йорда хватало только раззадорить ее. Куда там ослабленному богу, сидящему на одном рабском пойке.

К тому же Хела любит жестко. Корона ее ауры полыхает рубинами каждый раз, когда на чвонном поле Йорд отшвыривает с пути зазевавшегося гоблина. Сама орчанка не раз и не два издевалась надо мной: во время перерывов выбивала из рук плошку с обедом. Однажды, топая по полю, на полной скорости врезалась в меня мощным корпусом.

– Куда прешь? – рычала она, с ожиданием глядя, пока я на четвереньках сплевывал сор с пылью. Кончено, мне понятно было, чего она ждет. Ждет, что я отдеру ее до визга кошачьего. Уже и теребила пальцами подол тесного ей платья-мешка. И дыхание участилось, колоссальная грудь заходила ходуном. Но я, ощущая, как жезл настырно стучит меня по ляжке и взывает к сути моей божеской, отвечал:

– Прут наши охранники втихаря, по горсти чвона в день. А я иду.

Сплюнув, Хела мимо прошла. А я тем же вечером задабривал свой обиженный жезл, погрузив его в Виру. Гномиха тоже хотела отвлечься мыслями от тяжкой работы. Вцепившись мне в ягодицы, медленно насаживала себя на член почти до самого корня. Тяжело шло, у Виры даже слезы на глазах выступили, но она не сдавалась, охая, продолжала спускаться по стволу, говорила, что хочет соединиться со мной лобками. А когда наконец соединились, разрыдалась мне в плечо от смеси боли и радости.

Барак наполнялся ночными звуками. Послушав, как Хела, сипя, удовлетворяет себя, я поднялся и выскользнул в дверь мимо храпящих гномов.

Небольшой пятачок земли перед бараком огораживал забор. Охрана сторожила в будке снаружи. Сбежать отсюда все равно некуда. Земли вокруг густо населяли подданные Веберов. Если перелезешь забор, прошмыгнешь мимо охраны и сбежишь, через день тебя притащат обратно и колесуют на глазах у остальных рабов. Подобный урок здесь уже проходили.

В кустах за выгребной ямой находился мой тайник. Я нащупал между ветвей флягу с отваром из корня аира, открутил крышку и глотнул. То, что нужно, чтобы улучшить циркуляцию крови в малом тазу и, следовательно, усилить потенцию. Аир я накопал месяц назад в прибрежной части поля во время сбора чвона. Затем в обеденном шатре на поле стащил пустую флягу, приготовил скрытно отвар и с тех пор пил его каждую ночь.

Еще под кустами стояли накрытые лоскутами мешковины глиняные кружки с отварами якорца, крапивы, дубровника, настоем на ягодах шиповников и элеутерококка. В общем, травяные боеприпасы для моего жезла. Кружки крал постепенно, растения собирал либо на тропах, либо на рабочем поле, либо у его границ, выпивал отвары и настой тоже каждую ночь, затем заново их готовил. Вдобавок днем я постоянно жевал кусочек корневища аира, чтобы без перерыва насыщать организм ценными веществами.

Повезло, что в Роке растут знакомые мне травы. Как Великий Трахатель, я не только мог выполнить все шестьдесят четыре позы из Камасутры (обычному человеку доступно только сорок), но и знал, как усилить либидо либо вылечить женщину от бесплодия.

Кто-то зашуршал из-за ограды выгребной ямы. Я засунул флягу обратно в куст и пошел глянуть, кто там. Вира как раз поправляла платье на ягодицах, выпрямляясь.

– Ты так неотразима в вечернем туалете, – улыбнулся я.

Гномиха фыркнула и вышла из-за ограды.

– Хорошо хоть подождал, пока я закончу, – она помялась секунду. – Решил уже, когда трахнешь зеленую дылду?

– Тебе не терпится устроить тройничок?

– Еще чего! – сразу насупилась Вира. – Только тебя тянет ко всяким экспериментам… ты ведь некий бог страсти.

Сказала она это с насмешкой. Когда месяц назад я раскрыл ей свою истинную природу, Вира задумалась на минуту. А потом выдала:

– Ну, вообще, я сразу поняла, что ты сумасшедший какой-то: голым ходил, чушь про свою древность нес, так что не расстраивайся. Будь хоть заколдованным огром, мне все равно. Мы наконец закончили болтать? Отлично! Можешь сегодня не играть моими сосками. Давай сразу к делу. Моя дырочка уже полчаса как течет, еще немного и затоплю этот гребаный барак вместе с гребаным полем и гребаным замком этой гребаной леди Инеи в придачу.

Для Виры было важно только то, что я трахался как бог. Для меня тоже, в общем-то. Поэтому я и пил травы.

Сейчас Вира недовольно буркнула: