Сибирские хроники

Мужики удивленно запереглядывались, рассматривая незнакомца и его чудное одеяние.

– Прекратить, вам говорю!

– Кто ж ты таков, чтоб тут командовать?! – вперед вышел, наверняка грамотный, что без бородищи…

– Хм… проезжий…

– Тогда и «ехайте». Коли так… на здоровье себе! И с Божьей помощью.

– А вы, погляжу, и кресты носите, и в Бога веруете?!

Мужики хмуро потупились…

– Ну, а что ж тогда палками человека-то мутузить?! Не по-христиански как-то! – проезжий приподнял за шиворот тунгуса.

– Так он шаман. Колдует, значит, всех лошадок наших извел, – мужик, что без бороды, выхватил из голенища сапога длинный нож.

– А ну, дяденьки, не балуй! – странный кучер с золотой серьгой в левом ухе успел взвести карабин. Вдобавок прихватил из мешка, заткнув за пояс, и пистолеты следователя.

Мужики, что-то пробурчав неразборчивое, злое, – неохотно, часто оглядываясь, сплевывая развязно на снег, разошлись.

Оказалось, что инородца прибили шибко.

Поманил одним взглядом своего заступника наклониться…

– На Большой реке, – прошептал тунгус на самое ухо, – удачной охоты желаю тебе…

– — – — – — – — – —

Город Енисейск.

Восточно-Сибирское генерал-губернаторство Российской Империи.

Сани, беззаботно тренькая дорожным колокольчиком на ободе, выбрасывая из-под полозьев охапки искристого снега, лихо катились с высокой горки в сторону города.

Сквозь морозную мглу и сизые дымы, поднимавшиеся из кирпичных труб дружными рядками в сиреневое небо, уже завиднелись красивые колокольни с позолоченными крестами.

Замерзший путник в одной только серой казенной шинельке, высунув из-под женской шали красный заиндевелый нос, беззвучно шевеля замерзшими пухлыми губами, пересчитал по въевшейся привычке своей: восемь церквей, с десяток заводских труб или кузниц, порядочно примерзшей торговой флотилии на берегу, и, пожалуй, с тысячу дворов. Среди деревянных одно и двухэтажных строений отчётливо выделялось ровно десять каменных домов.

Въехав в город, уже ничего нельзя было разглядеть ниже второго этажа из-за огромных сугробов. Только казенные здания выдавали заиндевелые двуглавые орлы на фасадах да сносно убранный снег у самых ворот.

– Куда, барин, Ваше благородие, править-то? – окликнул кучер.

– К управе, пожалуй…

– — – — – — – — – — – —

Барин, его благородие, только было ухватил одеревеневшими пальцами край двери, как она сама резко распахнулась. Здоровенный купчина с огромной чёрной бородищей в богатой собольей шубе нараспашку заслонил собой весь проём…

– И что?! – схватил за грудки приезжего чинушу.

– Что? – недоуменно прошептал тот.

– Вопросы мне тут ещё задавать?! – здоровила легко швырнул с прохода незнакомца в глубокий сугроб и зашагал было дальше.

– Ну-ка стой, мерзавец!!! – крикнул вдогонку приезжий обидчику. Чуток побарахтался, не находя твердой опоры, но кой-как вылез из сугроба.

– Да я тебя…

Не успел и договорить купчина, как получил хлёсткий удар кулачком прямо в нос.

– Ах ты! – здоровила сгрёб в охапку чиновника и начал душить так, что тому стало ни охнуть, ни пошевельнуться. Кости затрещали под тонкой материей шинельки.

Худой изогнулся из последних сил, – вдарил лбом, доломав купцу нос.

Обильно брызгая алой кровью, купчина рухнул в сугроб. Без сил присел на снег и его «визави».

Купец, немножко отдышавшись, отплевываясь, хотел было продолжить схватку, но решил ретироваться. Охая и ахая, громко кряхтя, влез в сани и уехал…

– Добрый день! – через минуту выглянула осторожно из-за порожка неимоверно ушастая башка, видимо начальника местной городской управы. Низко поклонился, заискивающе, – вы к нам по делу или проездом-с?

– Да уж, «добрый», – кивнул из сугроба приезжий, – к вам, и по делу…

– — – — – — – — – —

– Может, чайку-с с дальней дороги желаете откушать? – всё также слащаво вопрошал голова.

– Пожалуй, можно… только погорячее!

– Разрешите представиться, – вытянулся по струнке голова, – Аполлон Иванович Красиков! Да-с… Э, простите, позабыл, а ваше имя по батюшке?

– Однако ж, у вас имя, точно, – этакое замысловатое.

– Да-с, да-с, спасибо!

– Ну а меня зовут, Модест Францевич Вольф! – злобно сверкая подбитым левым глазом из-под пенсне, сызнова представился гость, – коллежский секретарь, я…

– Неужели из самого Петербурга?!

– Угу, – сделав глоток китайского чаю, блаженно застонал секретарь, – из Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Но прошу об этом и о цели моего приезда – никому не слова! Впрочем, знаю вашего брата…

– Очень даже, нижайше, прошу прощения! А можно ли ваши документики, так сказать, полюбопытствовать?!

– Извольте, – Модест Францевич протянул казенное предписание, – кстати, что это за хамло мне там в дверях повстречалось?!

– Да это наш Василий Нифонтович Кобылин. Все его знают!

– Все всё знают, но хотелось бы уточнить!