Мой милый Лучик

– Как же это могло случиться? Катюша удивляется подаренным цветам.

– Опять ты ехидничаешь, – выдохнула та в трубку, пытаясь выдавить наигранные всхлипы.

– Правильно, поплачь. Писять меньше будешь.

– Отстань, – бросила та и что-то с грохотом упало.

– Едрить мадрить, Кеша!

Кеша это её большой пушистый серый кот, который своим хвостом может уронить не только кружку со стола, но и Эверест на несколько сантиметров с места сдвинуть.

Мира засмеялась, подходя к окну. Уже смеркалось. На улице была компания ребят, которые что-то бурно обсуждали. Где-то взвыла машина и заиграла песня.

– Ты здесь вообще?

– А? Да.

– Он мой стеллаж опрокинул, гадина.

Взгляд упал на мотоцикл. Он был спортивный и явно профессиональный. На нём сидел широкоплечий парень и смотрел прямо на её окна. По коже побежал холодок. Снова. Она не ощущала этого уже очень давно. Девушка замерла на мгновение и проглотила огромный ком.

– Я тебе немного позже перезвоню, – нервно, с небольшими остановками сказала Мира, двигаясь к шкафу.

Набросив зипку, девушка резво сбежала по лестнице, не дожидаясь лифта. Сердце бешено стучало, а воздуха категорически не хватало. Как только дверь позади скрипнула и громко ударилась об раму, мотоцикл дико взревел и уехал.

– Вот чёрт, – прошептала та, чувствуя нарастающую слабость.

Совсем рядом сейчас, что-то громко обсуждая стояла та самая компания. До этих разговоров не было дела, она подошла чисто за папиросой. Один из них, тот самый, которые рассказывал, сильно жестикулируя, окинул её взглядом и протянул пачку, при этом громко цокнув языком, а другой, в свою очередь, дал зажигалку.

Затянувшись, девушка отошла от них и села на бетонных ступеньках, наслаждаясь вечерней прохладой. Думая над тем, стоит ли ей подходить на счёт неизвестного на байке. Потом всё же отмахнулась от этой мысли и выдохнула облако едкого дыма, наблюдая за тем как он развеивается.

– Лучик, – сквозь призму времени доносился нежный до дрожи знакомый и любимый голос из прошлого. На глазах снова заблестели слёзы.

«Я ведь с ним тогда даже не попрощалась. Я помню всё до мелочей, каждую нашу прогулку, разговор, каждое его прикосновение. Поцелуи. Иногда хочется всё бросить и уйти к нему, чёрт побери».

Здесь, вдали от дома очень часто боль и воспоминания накрывали её с новой силой. Выбросив окурок в урну, она пошла по дорожке, уводящей в темноту. Хотелось исчезнуть ото всюду и чтобы никто не вспоминал. Остывший воздух щипал кожу, но ей было всё равно.

Где-то в дали послышался рёв мотора. Улыбнувшись, девушка шла дальше. Улицы практически опустели, значит уже совсем поздно.

Купаясь в свете фонарей, Мира напевала незамысловатую мелодию. Позади послышались чьи-то шаги. Тело оковал страх. Мирослава оцепенела, готовясь наносить удар. После всех приключений на гонках, отбиваться она умела. Многие даже шарахались от неё, стоило только где-то пересечься, что неоднократно её радовало.

Позади послышался не громких вздох, после которого она уловила нотки знакомого парфюма, вперемешку с лимонными леденцами. Кожа покрылась мурашками и она обернулась.

Голубые, уже знакомые, глаза прожигали её, а чёрные волосы, разметавшись в полнейшем хаосе то и дело закрывали их. Выглядел мужчина не опрятно и совсем несвойственно для себя. Они оглядывали друг друга пока Мира медленно продумывала план как и куда можно уйти.

– Что вы тут делаете? – спросила девушка, отступая на несколько шагов.

– Тот же вопрос крутится у меня на кончике языка, уважаемая.

Алексей оставался на месте, продолжая внимательно наблюдать за ней.

– Ну я прогуливаюсь, – ответила она, а тот в свою очередь обвёл её с ног до головы и хмыкнул.

– Разгуливать в пижаме с мороженым по ночному городу давно стало модно? Видимо отстаю от трендов.

Одним движением он поднёс руку к лицу и прищурился.

– Двенадцать часов, насколько я знаю, общежитие может вас принять только до одиннадцати. И где планируете провести эту ночь?

«Вот чёрт».

– На счёт моды, это дело такое, знаете ли, своеобразное. Один идиот скажет, другой повторит, а третий подумает, что это здорово.

Развернулась к нему девушка, сдувая с лица выбившуюся из-под уха прядь. Она пыталась выглядеть настолько это возможно увереннее.

– Умопомрачительно. Васильева, вы сумасшедшая.

– Я и обидеться могу, – перекатывалась с пятки на носок девушка, а на губах была глупая ухмылка.

– На обиженных воду возят. Это я так, к слову.

Голубые глаза сверкали ехидством.

– Идём. Тот махнул головой в сторону.

– Куда? – не понимая спросила девушка.

– В лес. Заведу тебя к маньякам. Оставлю на произвол судьбы. Повезёт – будет щекотно.

– Что вы несёте?

– Счастье. Мирослава, идём. Общежитие уже закрыто.

– И куда мы пойдём, боюсь спросить? Она слегка наклонила голову, недоверчиво глядя ему в спину. Какой же он всё таки был огромный. Возникало ощущение, будто из зала он не выходил вовсе.

– Могу тебя оставить здесь, лавочек полно.

– Вы хотите сказать, что вы притянете меня к себе домой?

Он ничего не ответ, лишь пошёл вперёд. Оглянувшись по сторонам, девушка всё же побежала за ним, ступая на носочках.

Писк будильника. Она распахнула глаза и негромко вскрикнула, прикрывая рот рукой. Белоснежные стены, на которых висели полки, заполненные книгами и виниловыми пластинками, а кое-где лежали кассеты. Шкаф и большая кровать. Девушка осторожно, прикрывшись одеялом подкралась к краю и взглянула на пол, где на сброшенной вчера ею одеждой мирно спал пёс. Окна были завешаны, а в воздухе витал аромат утренней свежести и мужского одеколона. «Что, чёрт побери, произошло, пока я спала?»

Набросив на себя одеяло, она поползла к двери. Распахнув её, слух сразу взбудоражила мелодия какого-то вальса.

«Своеобразно, ну да ладно».

Откуда-то доносился звук льющейся воды, а профессора нигде не было видно. Пройдя немного дальше, Мира заметила два тоста с авокадо, две яичницы и какао на двоих.