На качелях времени

Махваш посадили в отделяющийся небольшой отсек синей капсулы, и через мгновение она спускалась по знакомым ступеням облака к себе на балкон. Уже светало. Махваш плакала в постели.

– Что с тобой, доченька? – спросила заглянувшая на веранду Мутриба.

– Ничего мама, сон приснился, что папа умер, – ответила дочь.

– Это было так давно, джонам. Слава Богу, ты родилась после того страшного случая. Но он тебе снится. А я ни разу не увидела его во сне. Он всегда был рядом, душой это чувствовала. Как будто оберегал и меня, и тебя. Мне кажется, ты что-то скрываешь? – с тревогой посмотрела на дочь Мутриба.

– Мама, милая, придёт время, и я тебе всё расскажу. А пока не могу. Главное, ты не переживай, со мной всё хорошо, – успокоила она мать.

Мутриба легла рядом с дочерью, и они заснули, прижавшись к друг другу. Проснулись они от звонкого голоса Ольги Владимировны, которая будила их.

Глава четвертая. Я в глазах твоих утону…

– Пора вставать, сонные тетери! Я уже привыкла, что завтрак готов, стол накрыт. А вы решили проспать всё утро? И Ризо уже, наверное, ждёт тебя, моя красавица!

– Ой, будто мы проспали целую вечность! Спасибо, Ольга Владимировна, что разбудили, – потирая глаза, сказала Махваш.

– Извините, дорогая Ольга Владимировна, – быстро поднялась с постели Мутриба. – Я даже пропустила утреннюю молитву.

– Ничего, мои хорошие! Приятно было смотреть, как вы спали обнявшись. Мне Бог не дал радости прижать к груди дитя. Так и не получилось у нас с мужем родить малыша. Я к вам как к родным привязалась и отпускать не хочу.

Мутриба обняла свою подругу и прижалась щекой к щеке. А Ольга Владимировна гладила её руки и что-то шептала на ушко.

Махваш тем временем быстренько приняла душ, наготовила сырников со сметаной, сама перекусила на бегу и помчалась к Ризо в общежитие.

А он уже думал, что любимую не дождётся. Увидев её на пороге своей комнаты, подбежал, поднял на руки и стал кружить, будто в танце. Махваш грустно улыбалась.

– Ой, Ризо! Отпусти меня, голова закружилась что-то, – попросила она.

– С условием – ты меня поцелуешь, – услышала в ответ.

– Конечно, поцелую, если отпустишь, – прошептала Махваш.

Ризо опустил её на кровать, и они слились в поцелуе. Влюблённые даже не поняли, как произошло сближение души и тела: страстное влечение соединило их в одно целое. Они не могли оторваться друг от друга и ничто не свете не могло помешать им в этом. Жизнь казалась Ризо и Махваш нескончаемым потоком любви, и они не заметили, как за окном начинало темнеть. Оба разом глянули на часы и ахнули: время прощаться. Быстро собрали вещи, и Ризо проводил Махваш на трамвай, а сам уехал на вокзал. Махваш грустно смотрела из окна трамвая, слёзы ручьями катились из глаз. Она не успевала вытирать их с щёк, а мысли теснились в её голове:

«Где оно моё счастье? Почему у него такой печальный вкус? Ночью я попрощалась с отцом навсегда. Сейчас я проводила любимого. На какое время мы расстаемся? Встретимся ли вновь? Кажется, что жизнь – это одни проводы. Или нас провожают, или мы провожаем. И прощаясь на время, не знаем, что ждёт нас в следующую минуту. Может быть, тебя, мой дорогой Ризо, Бог дал мне в дар вместо отца?

Почему пришельцы живут без переживаний? Для них каждая минута бытия – непрерывная передача позитива и радости друг другу. Главное для них – никому не навредить, ни своим, ни чужим. Другого восприятия жизни у них не существует. Нет чувства превосходства, наживы, зависти, злости, непонимания. Они открыты, вежливы, достойны, добры. Каждый занят своим делом. У них ничто не продаётся и не покупается. У них нет слёз! И они не понимают нас – землян.

Сегодня мне Бог подарил счастье близости с любимым. И разлучил нас. Я не хочу терять, как отца, и тебя, мой родной Ризо. Почему мы не можем чаще общаться с пришельцами и перенять их опыт? Тогда бы не было тревоги за любимых, за будущее, все помогали бы друг другу и не думали о богатстве материальном, а лишь – интеллектуальном и духовном».

Мутриба стояла у подъезда дома, бледная и встревоженная.

– Ты почему так припозднилась, моя кровиночка? Всё нормально? И глаза, смотрю, на мокром месте?

– Не знаю, мамочка, то ли это слёзы радости, то ли грусти. Я сейчас очень устала. Слишком много событий. Я завтра всё тебе расскажу. Сейчас мне хочется побыть одной и поспать.

– Хорошо, родная, ложись. А утром поговорим, – согласилась Мутриба.

Ольга Владимировна тоже ждала Махваш – завтра они должны были пойти к профессору Бахтиной.

– Добрый вечер, Махваш. Мне надо бы подготовить тебя к беседе с профессором, но я вижу, что ты устала и встревожена чем-то? – внимательно посмотрев в лицо девушки, спросила Ольга Владимировна.

– Это важно, понимаю! Но можно я приму душ? – опустив глаза, тихо произнесла Махваш.

Она долго мылась. Мутриба и Ольга Владимировна не стали её ждать, поняв, что девушка не готова к разговору. Махваш обрадовалась, что сегодня ей не придётся объяснять всё своим близким и легла спать.

Под утро она проснулась от непонятного прикосновения. Её приглашали на Синее облако, и она, быстро накинув платок, заторопилась. В одно мгновение она оказалась на космическом корабле. Друзья ждали Махваш.

– Мне очень важно было увидеться с вами, и вы это почувствовали. Сегодня мне предстоит рассказать обо всём маме, Ольге Владимировне и профессору Бахтиной. Я им обещала, что этот день настанет. Больше я молчать или скрывать не смогу. Это надёжные люди, они никогда не воспримут мои откровения как галлюцинации. Но есть и другие доктора-исследователи, и кто-то из психотерапевтов будет опять говорить о моём богатом воображении и отклонениях в работе подсознания. Мне нужны доказательства. Без доказательств меня опять назовут в лучшем случае безумной, – сказала Махваш.

– Мы друзья по разуму и уже несколько лет хотим иметь контакты с землянами. Как ты заметила, Махваш, у нас нет никакого желания навредить им, но помочь всегда готовы. Никогда у нас не было и не будет оружия. А главное, наши технологии неуязвимы. В вашем мире создано страшное оружие, которое враз уничтожит Землю. Если такое случится, нам придётся улететь. Мы понимаем, что тебе не поверят. Именно это недоверие землян и сделало нас осторожными.

– Нам кажется неразумным отношение землян к своей планете. Нефть – эта связующая жидкость целостности внутреннего строения Земли, специально выкачивается из недр. Всему виной деньги. Есть много других возобновляемых источников энергии, которые не наносят вред вашей планете. Но легче зарабатывать на нефти, газе и… войне.

– Мне об этом надо рассказать? – спросила Махваш.

– Нет. Вот запись, которую мы тебе отдадим: земляне нас увидят вместе с тобой. Но только после того, как ты расскажешь обо всём, что с тобой приключилось. Всё по порядку, и сам момент отключения отца от аппарата жизнедеятельности. Тебе поверят, но дальнейшие шаги будут засекречены. Многим сильным мира это не выгодно. Ты вместе с докторами Бахтиной и Тернопольской будешь под особым надзором. Вам не разрешат дальнейшие исследования. Если бы не твои родители, ты бы числилась душевно больной. Мы в лаборатории помогали тебе через отца, а мама оберегала тебя и многое стала понимать, так как сразу уразумела, что ты не лунатик.

Через тебя мы передадим послание землянам. Оно написано на нашем языке. Но только тому, кто в тебе, оно будет раскрываться на вашем земном. Пусть голос запишут, а послание останется в оригинале. Это документ. Время зачитать его ещё не подошло. Ты помести его в рамку и повесь на стене. Украсть у тебя его никто не сможет и уничтожить тоже. Мы дадим знать, когда его нужно будет прочесть.

– Не пойму почему прочитает только тот, кто во мне? – удивлённо спросила Махваш.

– У нас давно решён вопрос рождения ребёнка вне утробы женщины. У нас любят и живут, не боясь случайного зачатия. Женщин мы очень бережём. Когда молодые захотят детей, то есть процедура, которая подчиняется естественному оплодотворению вне матки матери. Одиннадцать месяцев ребёнок живёт и развивается как в материнской утробе. Родители постоянно следят за этим процессом. Потом дитя торжественно вручается родителям.

– Гуманно! Но почему вы мне об этом говорите?

– Вчера с Ризо вы были близки, и теперь на корабль ты пришла не одна – вас двое. Никто на Земле так сразу бы не определил. Нам интересна твоя реакция.

– С вами, мои друзья, буду откровенна. У нас, землян, особенно на Востоке, свои правила и обычаи. Поэтому радоваться или грустить мне – не знаю. Я пока не осознаю своё новое состояние. Но верю, это плод настоящей любви, и я буду за него бороться!

– Бороться? Почему бороться? Нам не понятны такие реакции людей. Это твой плод, желанный, от взаимной любви, и никто во Вселенной не имеет права отнять его или погубить, – сказали ей друзья-пришельцы. Передали Махваш красиво написанную непонятными, но ровными знаками пластину, похожую на белый лист и пояснили:

– Повесишь над своей кроватью. Сын будет расти, и это будет его оберегом. Сын и прочитает наше послание. Другие будут видеть на пластине только медленно меняющиеся пейзажи Земли. А теперь тебе надо быть на месте.

Махваш проснулась и увидела рядом лежащую маму. В руках у Мутрибы была картина. Махваш подумала: «Опять то ли сон, то ли явь?»

– Доброе утро, доченька! Откуда у тебя такая красивая картина? В ней, как в калейдоскопе, медленно меняются прекрасные пейзажи, – спросила Мутриба.

– Доброе утро, родная! Это мне подарили, – обняв маму, ответила Махваш. – Надо купить рамку и повесить в изголовье.

– Ты вчера обещала нам всё рассказать, доченька, но, видимо, устала и вмиг заснула.

– Вместе поедем к моему руководителю профессору Бахтиной и поговорим. Несколько раз повторять всё, что со мной произошло, будет трудно. – Махваш посмотрела на часы и заторопилась.

На этот раз Ольга Владимировна ждала всех на кухне, а на завтрак она напекла блинчиков.

– Надеюсь, сегодня у нас будет серьёзная беседа? И наконец луноликая посредница между нами и инопланетянами откроет завесу тайны Вселенной, – весело произнесла она.