– Так я тебя разве без любви бы замуж звал? Я как тебя увидел, так ни спать, ни есть не могу.
– Шутить изволите, господин офицер?
– Да нет, пожалуй, какие уж тут шутки. Я и правда влюбился. Мне давно общежитие выделили рядом с аэродромом, только не могу я съехать, как представлю, что тебя больше не увижу, так плохо становится. Я домой хотел, тосковал сильно на чужбине, а сейчас мой дом здесь. Вот где ты, там мой дом. Мне бы кто раньше сказал, что так бывает, не поверил бы.
Пети долго не могла уснуть: слова Алексея не выходили из головы.
Она проснулась от заразительного смеха ее нового ухажера. Спускаясь вниз, она увидела картину: дочь Диего сидела плечах летчика, он же изображал скоростной поезд с возгласами «Ту-ту! Берегись!» носился с ней по дому.
– Можно узнать, что здесь происходит?
– Праздник у нас сегодня. Квартирант барана притащил. Ух, и полакомимся! Когда мы в последний раз мясо ели? Я приготовлю баранину по-арагонски, – Долорес, довольная, улыбалась. – Я тебе невесту найду, – обратилась она к Алексею, – самую красивую в регионе Ла-Манча, чтобы ты у нас оставался на всю жизнь жить.
– А я уже нашел.
Он залихватски обхватил Пети за талию и чмокнул в щеку. Это был головокружительный роман. Первый мужчина в жизни Пети. Его руки, ласкающие ее тело, его чувственные поцелуи, от которых кружилась голова, ночи, полные любви и страсти, – все это заполняло Пети неведомыми ей раньше эмоциями. Засыпая в его объятьях, она чувствовала себя в полной безопасности, под надежной защитой. Ей было, с одной стороны, безумно стыдно: в ее семье и обществе она была бы подвергнута осуждению, но Розмарин Сассекс уже давно умерла, а с ней и все те нормы, существовавшие в той прошлой жизни.
– Знаешь, я когда о тебе думаю, у меня бабочки в животе летают. Разве такое возможно? – обратилась Пети к лежащему с ней рядом Алексею.
– Мне за штурвалом вообще отвлекаться нельзя, а я сделать ничего не могу: все мысли о тебе, подвергаю опасности весь экипаж и не только, позвольте заметить, – он улыбнулся. – Ты вот все обо мне знаешь. А я о тебе совсем ничего. Расскажи о себе, любимая!
Пети не хотелось врать, но и правду сказать она не могла.
– Я знаю, Долорес рассказала, что твои родные погибли в автокатастрофе, мне так жаль, звезда моя.
– Мне не хочется это вспоминать. Пожалуйста, не сейчас.
А в голове Пети промелькнула мысль: «Боже мой, я похоронила собственных родителей».
– Да, конечно, прости меня, я такой осел. Глупый осел. Знаешь, как ослы кричат? Иа-иа! Похож?
– Нисколечко.
Пети прикоснулась своими губами к его. Страстный поцелуй, переросший в жаркую ночь любви, остановил их разговор.
Пети не отводила взгляд от часов, дети смотрели на часы, Долорес украдкой, с тревогой в сердце поглядывала на часы. Алексей, пунктуальность которого поражала, опаздывал уже на два часа. Стрелки тикали, их негромкий шум отдавался глухим эхом в голове Пети. Он не пришел. Он не пришел и на следующий день. А потом появился Диего с ужасной новостью: «Алексея с нами нет больше».
Стоя на испанском кладбище, Пети вслушивалась в слова его сослуживцев.
«Замечательным летчиком был наш командир эскадрильи. Наш опытный и бесстрашный товарищ. Он был великолепным учителем, учиться у него летному мастерству было привилегией. Все мы многим обязаны этому замечательному командиру».
Пети не проронила ни слезинки. Сжавшаяся в комок, она чувствовала себя загнанным маленьким зверьком.
Уже дома она спросила Диего, как это произошло.
– Пети, тебе лучше этого не знать.
– Я должна знать.
– В бою был сбит. Выпрыгнул с парашютом на вражескую территорию. Был зверски замучен франкистами.
– Я их ненавижу. Фашисты проклятые, – она обернулась к Диего. – Отведи меня в штаб, я хочу пользу приносить.
– Что за глупости! У тебя еще миллион таких будет. Ну, не миллион, конечно, – он осекся. – Никуда я тебя не поведу.
Штаб находился в городе Альбасете. Благодаря стратегическому выгодному положению, город был выбран республиканцами в качестве центральной базы для формирования и обучения интербригад.
Постучавшись, Диего вошел внутрь.
– Hola, камрад ! Я девушку одну привел.
Не поднимая головы, начальник штаба, что-то писал на столе, на котором хаотично лежали стопки листов, газет, карт. Пети поняла, что перед ней офицер по бежевому френчу с четырьмя карманами и сапогам из черной натуральной кожи. Такой же френч носил и её Алексей. – Девушки – это хорошо. Красивая хоть? – он поднял голову. – Ух ты! – восхищенный красотой Пети воскликнул Рикардо.
– Она хочет служить. Пользу делу, так сказать, приносить. Может, в штаб ее возьмешь? Она грамотная: читать, писать умеет. Или в госпиталь санитаркой ее устроишь.
Пети прервала Диего и отчеканенным голосом произнесла:
– В снайперы меня возьмёте.
– Куда? – поперхнулся Диего от неожиданности и удивления.
– Ты стрелять – то умеешь? – спросил ее начальник штаба.
– Не умела бы, не просилась.
– Пойдем проверим твои навыки и умения на стрельбище, – вставая грузно со стула ответил ей командующий.
Военный полигон был небольшой, огороженный по всему периметру колючей проволокой.
– Оружие заряжать знаешь как? – спросил ее Рикардо
– Разберусь.
Пети приложила к плечу винтовку, прицелилась и спустила крючок.
Банка отлетела.
То же самое она проделала с остальными мишенями.
– Десять из десяти, – Диего смотрел на нее ошалелыми глазами. – Да кто ты такая, черт тебя возьми!
– Берете? – Пети обернулась к начальнику штаба.
– Дурак буду, если не возьму. Только ты учти разницу: стрелять по банкам это одно, а по живым людям – другое.
– А они не люди. Они фашисты, – со злостью в голосе ответила Пети.
Возвращаясь в штаб, Рикардо задал ей вопрос: