Дождь не вечен

Она не договорила, вся троица ввалилась в палату. Михаил коршуном подлетел к Кате:

– Катерина, ну что же вы ни слова мужу не сказали, он нас чуть не убил в коридоре. Как рыцарь к вам пробивается, а вы молчите, – расплылся в приторной заискивающей улыбке врач, хотя вид у него был как у нахохленного воробья. Тамара деловито, поправив на переносице квадратные очки, которые Катя видела на ней впервые, продолжила, обратившись к тяжело сглатывавшему мужчине:

– Вы присаживайтесь, бога ради! Ну что вы все коршуном кружите. -мужчина-наваждение свалился в кресло, пододвинулся на его край, оперевшись локтями на колени. Напряженная поза подсказывала, что мужчина был готов к прыжку, как пружина в затворе перед выстрелом. Лишь бы кто не спустил курок. Теперь его взгляд не казался нежной медовой патокой, а скорее походил на рыжий раскаленный метал, закипавший в зрачках как в котле. От взгляда хотелось поежиться, при всей своей опасности, он обдавал ледяной острой злобой. И вот уже второй раз, Катя поймала себя на мысли, что замирая, он походит на гранитное изваяние.

В палату залетела Люба и сразу скрылась, обнаружив там аншлаг.

– Любаша, принеси ка гостю нашему чайку зеленого с мятой, ему успокоиться бы надо немного – крикнул ей вдогонку Михаил, после чего снова обратился к Кате, – Екатерин, ну что же вы молчите? Опять дар речи потеряли?

Он постарался выдавить из себя правдоподобный смех, но голос явно его подводил. Может врач он и был хороший, но скрывать чувства натаскан явно не был. Катя утонула во взгляде сверлящих холодом глаз напротив и совсем отвлеклась от врача, совершенно не соображая, а что же Михаил вообще ее спросил.

– Катя, Катя, вы с нами? – Михаил несколько раз прищелкнул пальцами у Катиного уха, – Тамара Петровна, проверьте ка в сознании ли она, она и не моргает уже секунд 50, я начинаю беспокоиться. Видите, рано вам встречаться было, кома вам не игра, еще вопрос большой, что в этот период восстановительный проявиться может из повреждений мозга на фоне стресса.

Люба вернулась, семеня по плиткам. Ее руки дрожали так, что она чуть не опрокинула чашку, ставя перед парнем на столик.

– Исф…ф..ините, – прочти неразборчивым, трепетным писком мазнуло в воздухе. Лицо Любы вспыхнуло пунцовым, от чего Катя снова вздрогнула, поборов очередной эпизод наваждения.

«Если я так каждый раз под его взглядом застывать буду, как олень на дороге в свете фар, меня эти доктора тут до пенсии провосстанавливают», метнулась в голове девушки мысль.

– Любовь, вызовите Семена Федоровича, – прогоняя Любу, скомандовал Михаил и та поспешно ретировалась.

Катя сглотнула, смочив нежданно пересохшее горло.

– Я с вами. – выдавила она из себя, щурясь от фонарика, которым Тамара уже показательно светила ей в глаз.

Глаза – льдинки напротив потеплели. Он продолжал молчать.

– Ох, ну и прекрасно! – запела Тамара, – Простите за предложение, если оно поспешно, Михаил Сергеевич, я предлагаю провести осмотр при родственнике.

– Отличная идея, Тамара Петровна, дождемся только Семена Федоровича, так и гостю нашему будет все понятно и намного спокойнее.

Врачи обступили кровать и Михаил продолжил:

– Как я уже говорил, Катерина восстановила частично речь, а так же передвигается с опорой, но я думаю, о самостоятельном передвижении пока говорить рано, двигательные функции надо восстанавливать. Курс физиотерапии как минимум, вас еще ждет.

Парень в кресле ожил, встрепенулся, взгляд остыл:

– Когда я смогу забрать ее домой? – сталь в голосе, он все еще был зол.

– Вы поймите, ну нельзя ее пока забирать, – вкрадчиво и как-то по отечески устало противился Михаил

– Я. Не. Просил. Комментировать, – отчеканил принц – Я спросил когда?

По виску Тамары скатилась капля пота, она нервничала, это было ясно как день. Взгляд ее бегал от погасшего Михаила к посетителю и обратно, ответить она не решилась, заходя в оборонительную позу за спину главврача. Будто тоже опасалась, что незнакомец бросится сейчас на нее и растерзает за отказ.

Семен Петрович медленно прошел, аккуратно закрыв за собой дверь и начал сразу:

– Всех приветствую, очень рады вас видеть. Меня Любовь немного в курс дела ввела, давайте без предисловий. Свои медицинские наблюдения я могу вам полностью передать вечером, сделаю выписки, пришлю вам. Чтобы все тут понимали, если проще сказать, состояние головы нашей пациентки , я буду задавать ей вопросы, а она отвечать.

– Хрень какая-то, что вы мне мозги пудрите, – на выдохе донеслось с кресла.

– Ну, ну, почему же, я бы попросил и вас поучаствовать, если что-то из ответов Екатерины окажется нелогичным, неверным, вы обязательно мне после опроса сообщите. Я право, делал все это время выводы, не владея фактами, поэтому до сих пор не уверен, что Катерина четко осознает происходящее и ее сознание в той или иной вариации нормы. – Семен занял место Тамары у Катиного ложа. – Представьтесь, только полным именем, пожалуйста, – произнес он сухо, как и всегда, Екатерине.

Катя снова сглотнула: «Что ж, вот меня сейчас и расколят. Надо было раньше им сказать про дыру в памяти, сейчас это станет очевидно и для Него и для врачей. Неловко. Как школьница себя повела…Эхх»

– Екатерина Павловна Морозова, – медленно проговорила девушка, отчего глаза собравшихся, как по команде, сузились. Семен с Михаилом переглянулись.

– Продолжайте, продолжайте, Катя, чего замолчали? – вновь посмотрел на нее Семен. Поза принца стала еще более напряженной, – Сколько вам лет? Где вы живете? Не адрес, просто города будет достаточно.

В палате воцарилась тишина.

– Эмм.. Мне 20. Точнее, – Катя запнулась, – ну точнее, вы сказали, я в коме 3 года лежала, наверное, мне 23 теперь.

Парень подскочил. «Ну вот чеховское ружье и выстрелило», подумала она, но продолжила:

– Живу я в Санкт-Петербурге, прописана в Иваново, там родители остались, а я учиться приехала в .., – договорить ей не дали.

– И?! – принц снова орал на ошарашенного доктора.

Катя от неожиданности замолчала и растеряно заморгала, она чувствовала себя как ось от колеса. Мир кружился, тек и менялся вокруг, она же явно была важной частью этого круговорота, но находилась на месте, вообще не понимая, что происходит, частью чего она стала. Почему все так переглядываются, почему мужчина-видение так взвинчен и не прекращает прессовать врачей.

Михаил прокашлялся и холодно и строго обратился к Семену:

– Семен Федорович, я сильно разочарован вашим отношением к пациенту. Как, наблюдая ее более трех недель, вы не заметили амнезию. Из ваших отчетов складывалось впечатление, что сознание и функции мозга почти полностью восстановлены.

Градус рева парня перешел на новый уровень:

– Да вы издеваетесь! Она что в сознании почти месяц?! – он начал метаться по палате. Собеседники, окончательно стушевавшись, молчали, Семен опустил взгляд в пол, пролепетав какие-то извинения, которые, пожалуй, не услышал ни один из присутствовавших.

Катя проглотила остаток фразы, даже она чувствовала вину за обманутые ожидания этого заботливого парня. Он резко остановился напротив Михаила Сергеевича.

– Завтра в обед все должно быть готово к выписке, – перевел взгляд на девушку, – Малыш, завтра в 12.00 мы поедем домой. Я все-все тебе расскажу.

– Погодите, – возразил Михаил, – завтра никак, слишком рано, мы амнезию обнаружили, надо ведь понять полную картину состояния, к тому же она передвигается с трудом, ей уход нужен.

– Да мне плевать, – мужчина явно взял себя в руки и тон голоса стал командно-волевой, – Повторюсь, завтра она едет домой, к этому времени вы отчитаетесь о степени ее амнезии. Рекомендации по уходу, списки нужных препаратов, график поддерживающих процедур, терапии, все это я жду вечером на электронную почту.

Он подлетел к кровати, вскользь коснувшись губами Катиного лба.

– До завтра, малыш, – ей досталась нежная улыбка, он развернулся на пятках, порывисто нагнулся, хватая с пола пиджак, и растворился в проеме двери, ураганом удаляясь по коридору.

В палате воцарилось гулкое молчание, Тамара со вздохом приземлилась в еще теплое кресло, вокруг все еще витал его резкий дурманящий аромат, незримо оставляя его призрак в комнате.

– Катя, что за фокусы такие? – устало выдавила она.

Плечи Семена все еще словно придавило плитой.

– Как вы себя чувствуете? – пробубнил он, теперь из нагрудного кармана уже Михаил достал свой злополучный фонарик и начал светить Кате в глаз, аутично проверяя их на реакцию зрачков.