Дитя Афины

– Скажи мне, в чем твоя дочь опозорила тебя? Какие поступки столь отяготили твое сердце?

Проситель наморщил лоб.

– Теперь ни один мужчина на ней не женится, – сказал он. – Ей придется остаться дома и ухаживать за посевами до самой смерти.

– А она об этом знает?

– Как она может не знать?

Медуза подняла руку ко лбу, где из-под повязки выбился тонкий локон. Этот человек напомнил ей отца – таким же отмеченным печатью многих забот лицом. Они могут быть одного возраста, подумала она, ведь прошло больше пяти лет с тех пор, как они попрощались на ступенях храма Афины.

– Господин, ты хороший человек, – сказала она. – Возможно, лучше той сотни мужчин, что говорили сегодня до тебя. Ты рассказал мне только о позоре своей дочери, о том бремени, которое она взвалила на себя.

Мужчина серьезно кивнул.

– Но этот позор она выбрала сама. Ты говоришь о ее тяготах сейчас, но спрашивал ли ты о ее тяготах раньше? – Проситель молчал, грызя ноготь большого пальца. – Понимаю, не такой жизни ты для нее хотел – жизни, полной тяжелых трудов и неопределенности. Но что бремя для одного, то другому свобода. Заклинатель змей зарабатывает себе на жизнь тем, что для других стало бы смертью. Моряк проводит в море годы, а кто-то может погибнуть за неделю. Ты хорошо ее воспитал. Доверься ей.