Нив пошла по тропинке, бездумно ведя рукой по цветущей живой изгороди. Края жестких листьев кололи пальцы, и Нив даже порезалась об один из них – на кончике пальца выступила крохотная капелька крови.
Раффи у нее за спиной вздохнул, а затем раздались шаги – он покинул сад.
Нив повернулась лицом к солнцу и закрыла глаза. Теперь она видела алые прожилки на внутренней стороне своих век. Весь мир находился за этой алой, подсвеченной лучами нежного, каким оно бывает только в начале лета, солнца.
В беседке рядом с ней, за стеной буйно распустившихся цветов, кто-то спросил:
– Может, получится как-то попроще? С помощью какого-нибудь договора?
Голос у говорившего был таким хриплым, как будто его обладатель уже неделю не спал. И было в нем что-то знакомое, но человек говорил слишком тихо, чтобы Нив смогла узнать его. Разговор явно не предназначался для чужих ушей, но Нив не двинулась с места.
– Не получится.
Второй голос был резким. Его Нив уже тоже где-то слышала. Его обладательница выговаривала гласные твердо и уверенно.
– Все в Диколесье искажено. Его сила убывает на глазах. Обрезками ногтей и зубами его больше не удовлетворишь. Даже кровь оно не принимает – разве что свежую, хлещущую из раны, – со значением продолжал второй голос, словно бы подразумевая что-то, известное собеседнику, но о чем не стоит упоминать вслух.
И Нив узнала эту манеру разговора – никому, кроме рыжеволосой жрицы, она принадлежать не могла.
– Также, – продолжала за зеленой цветущей стеной жрица, – Диколесье перестанет принимать в качестве жертв трупы. Оно будет требовать все больше и больше – все, что у нас есть, и в итоге цена станет такой высокой, что мы не сможем ее заплатить. Хотя бы из-за последствий. Вот что мы поняли из наших молитв, когда обратились к нему в последний раз.
И после паузы добавила нараспев, словно цитируя священный гимн:
– Кровь, отданная в уплату по сделкам с тварями, что живут в глубине, – это та кровь, что может открывать двери.
Нив нахмурилась. Собеседник жрицы явно был не в состоянии разгадывать такие сложные загадки.
– Должен быть способ.
– Даже если так, мальчик мой, – промурлыкала жрица, – ты должен сразу понять – придется отдавать, и отдавать, и отдавать.
Помолчав, рыжая жрица добавила:
– Короли требуют многого – но и щедро одаряют в ответ. Служение им открывает широкие возможности. Уж я-то это знаю.
Зашуршала одежда – кто-то в беседке поднялся со скамьи.
Нив выругалась под нос и резко развернулась, изо всех сил стараясь выглядеть так, словно она погружена в созерцание клумбы на другой стороне дорожки.
Краем глаза девушка заметила белую вспышку – жрица в своем привычном одеянии вышла из беседки.
– Обращайтесь ко мне, если у вас возникнут еще какие-нибудь вопросы, – произнесла она. – Молитвы, которые мы возносили сегодня утром, после того как наши менее ревностные сестры покинули нас, открыли нам многое.
Из беседки появился юноша – усталый и растрепанный. Нив взялась было за пышный желтый цветок, да так и застыла.
– Обязательно обращусь. Спасибо, Кири.
Это был Арик.
Рыжая жрица – Кири, теперь Нив наконец-то знала, как ее зовут, – бросила взгляд на Первую Дочь, холодно улыбнулась, кивнула и двинулась по дорожке к замку.
Если Арик и удивился, увидев Нив здесь, то вида не подал. Лишь пригладил свои взъерошенные волосы – вид у них был такой, словно он последний раз причесывался неделю назад.
– Нив.
– Арик. – И после секундного, но он очень тяжелого молчания Первая Дочь добавила: – Мы волновались за вас.
И было отчего. Арик был бледен, лицо его осунулось, под зелеными глазами залегли темные круги. Кивком указав на усыпанные цветами деревья, он скрылся в густой поросли.
Нив огляделась, прежде чем нырнуть под ветки вслед за ним. Она понимала, что это смешно – опасаться, что их застанут вместе. Арик, в конце концов, был ее женихом, будущим принцем-консортом. Тем, благодаря кому Валлейда заполучит наконец выход к морским путям через Флориану.
Тупая боль забилась в висках.
Нив раздвинула розовые цветы и обнаружила Арика. Тот уже расположился на скамейке под беседкой. На фоне ярких цветов он казался особенно измученным.
Арик молчал. Нив села рядом с ним. Скамейка была такой короткой, что, как она ни старалась избежать этого, ее бедро прижалось к его бедру.
Они были хорошими друзьями до того, как им исполнилось шестнадцать и помолвка была заключена, да и после помолвки – тоже, пока Рэд была здесь и отделяла их от неизбежного будущего. Но теперь Нив не знала, как ей себя держать с Ариком.
Она поерзала на скамейке.
– Как ты?
– Не очень.
– Я тоже.
Тишина опутала их. Все слова, что она могла произнести, казались Нив неуместными. Их объединяло лишь горе – ни беседу, ни жизнь на этом не построишь.
– Я пытался.
Арик наклонился вперед, запустив обе руки в свои и без того уже растрепанные волосы.
– В ночь бала я пытался уговорить ее бежать.
– Мы все пытались. Это был дохлый номер с самого начала.
– Должен быть способ вернуть ее.
Нив закусила губу. Разговор, который она только что подслушала, снова всплыл в ее голове. Она подумала о собеседнице Арика. О погроме в Святилище и ожерелье из обломков священного дерева.
– Арик, – сказала она осторожно, – смотри не наделай глупостей. Я этого не хочу.
– Больших глупостей, чем отправиться в Диколесье и бросаться там в деревья камнями? – в его голосе была некая тень былой легкомысленности.
Нив улыбнулась, услышав это далекое эхо привычного Арика, прежнего Арика.
– Ну ты нашел кого спросить.