Всего один взгляд. Невиновный

Предположим, что здесь есть связь, хотя универсалов в этом пригороде – как силикона в стриптиз-клубе. Фактов, конечно, кот наплакал, но если вспомнить историю их добропорядочного пригорода, где солидные отцы семейств просто так не исчезают, и то, что в Касслтоне отродясь не наблюдалось такого оживления… Связь, конечно, неявная, но капитан Перлмуттер понимал: все четыре случая между собой связаны.

Правда, он не представлял как и не хотел пока забивать этим голову. Пусть сначала поработает лаборатория. Пусть криминалисты обследуют дом Сайкса на предмет волос и отпечатков пальцев. Пусть художник закончит портрет. Пусть Вероник Болтрус, компьютерный специалист и сногсшибательная красотка, пошарит в «пентиуме» Фредди. Для гипотез еще слишком рано.

– Капитан!

Это оказался Дейли.

– Что там?

– Мы нашли машину Рокки Конвелла.

– Где?

– Знаете стоянку на Семнадцатом шоссе?

Перлмуттер снял очки, в которых читал.

– Дальше по этой самой улице?!

Дейли кивнул:

– Бессмыслица какая-то, он же выехал из штата!

– Кто обнаружил машину?

– Пепе и Пашайан.

– Скажи им, чтобы тщательно осмотрели район. – Перлмуттер встал. – «Форд» мы поищем сами.

Глава 23

Усевшись в «сааб», Грейс вставила в проигрыватель компакт-диск «Колдплей» – в надежде, что это ее отвлечет. Отвлекало плохо. С одной стороны, Грейс вполне отдавала себе отчет в том, что происходит, и ей не требовалось объяснений. С другой – открытия последних дней оказались ошеломляющими, и необходимость смотреть трезво на факты приводила ее в состояние ступора. Должно быть, сюрреализм возник из чувства самосохранения, из стремления художника защитить себя, отфильтровывая то, что видишь. Сюрреализм дает силы действовать, искать правду – в ее случае найти Джека, – тогда как реальность, беспощадно-резкая, неприкрытая и чистая, вызывала желание свернуться в клубок и выть, пока не увезут в психлечебницу.

Зазвонил сотовый. Перед тем как нажать кнопку ответа, Грейс бросила взгляд на дисплей. Не Джек. Кора.

– Слушаю.

– Не буду делить новости на плохие и хорошие. Тебе сначала какие – странные или очень странные?

– Давай странные.

– Не могу связаться с Гусом по его ссаной линии – он не отвечает на звонки. Постоянно попадаю на автоответчик.

Будто нарочно, в проигрывателе зазвучало «Содрогание». Руки Грейс остались лежать на руле симметрично. Она двигалась по средней полосе, продолжая сохранять максимально разрешенную скорость. Справа мимо нее проносились машины.

– А очень странные?

– Помнишь, как мы пытались отследить звонки Джека за двое суток?

– Да.

– Так вот, я позвонила в компанию – оператору сотовой связи, сказала, что я – это ты. Ты ведь не возражаешь?

– Нисколько.

– Так вот… Ладно, не важно. Единственный звонок, который Джек сделал с сотового за последние три дня, – это вчера тебе на твой мобильный.

– Когда я была в полиции?

– Да.

– А что в этом странного?

– Ничего. Странное начинается на вашем домашнем телефоне.

Пауза. Грейс вела машину по шоссе Меррит со всей безупречностью.

– А что с домашним?

– Ты в курсе, что Джек звонил своей сестре в офис? – уточнила Кора.

– Да. Я же нажала повторный набор.

– Как, еще раз, зовут его сестру?

– Сандра Ковал.

– И эта Сандра Ковал сказала тебе, что ее на работе уже не было и что они с Джеком не разговаривали?

– Да.

– Телефонный разговор длился девять минут.

Дрожь пробежала по телу Грейс. Она сделала усилие, чтобы не выпустить руль.

– Стало быть, она солгала.

– Получается, да.

– Так что же Джек ей рассказал?

– И что она ему ответила?

– И почему она лжет?

– Слушай, мне жаль, что все так вышло… – начала было Кора.

– Отчего ж, это к лучшему.