Время преступлений. Короткие рассказы для дождливых дней

– Если кто-то хочет в будущем сократить численность мирового населения до доли, то B должно составлять меньшинство. Например, маркером устойчивости может быть непереносимость лактозы.

– Не уверен, что это может быть полезно. Вы можете объяснить это более подробно?

– Производство фермента лактазы контролируется генетически. В ходе эволюции люди приобрели способность вырабатывать фермент лактазу даже во взрослом возрасте. Это развитие шло рука об руку с приручением крупного рогатого скота. Большинство населения может переваривать лактозу. Теперь можно создать вирус, который сделает бесплодными только людей с толерантностью к лактозе.

– Разве это не было бы эволюционным шагом назад? Это также сделало бы излишним всю молочную промышленность и разрушило бы ее.

– Верно. Но что касается последнего, мы должны ожидать, что наш проект все равно вызовет огромные экономические потрясения.

– Предоставляется. Но вы игнорируете еще один важный момент. Непереносимость лактозы географически неравномерно распределена. Спросим у гугла. Момент. Да, поехали. Когда дело доходит до непереносимости лактозы, существует разделение на север-юг и запад-восток. В северных странах почти девяносто процентов населения могут переваривать лактозу, в то время как в южных регионах Европы только от десяти до тридцати процентов, а в окрестностях экватора и в Азии только около двух процентов могут переваривать лактозу. В целом это событие затрагивает лишь от четверти до трети населения мира. Таким образом, глобальный эффект будет меньше, чем предполагают инициаторы нашего проекта.

– Это имеет смысл для меня.

– Кроме того, ваш подход соответствовал бы геноциду по европейскому типу, в то время как в Китае вряд ли будет достигнут какой-либо эффект. Распределение населения между странами и континентами, а значит, и вся международная структура власти были бы совершенно несовместимыми.

– Вы правы. Это был быстрый выстрел. Но в любом случае мы сейчас находимся в стадии сбора идей. Я только начинаю заниматься этой темой.

– Естественно. Я это понимаю. Вы абсолютно правы. Давайте сначала проведем мозговой штурм.

– Дай мне немного подумать. Да, это так. У меня уже есть другая идея. Мы могли даже убить двух зайцев.

– Вы меня любопытны.

– Предположим, мы связываем эффективность нашего вируса с уровнем тестостерона хозяина. Чем выше уровень, тем больше вероятность стерилизации вирусом. Тогда вымрут агрессивные люди, и мир станет не только менее тесным, но и более мирным.

– Отличная идея.

– Тогда мы должны пойти за ними.

– Однако… Такой подход практически стерилизует только мужчин. Не уверен, что это решит проблему. Тогда женщинам достаточно было бы обмануть бесплодного мужчины в течение их фертильных дней, пока они не встретят фертильного мужчины.

– Вся мораль изменится. Будет поощряться распущенность женщин, будут смягчены и разрушены социальные структуры, браки и сообщества пар. Женщины могли держать гаремы мужчин, и каждый мужчина мог принадлежать более чем к одному гарему.

– И наоборот, дополнительный вирус может стерилизовать женщин с высоким уровнем эстрогена.

– Что бы это значило?

– Надо погуглить. Каковы последствия чрезмерно высокого уровня эстрогена? Ага, вот оно. В популяции женщин с более низким уровнем эстрогена в следующем поколении частота рака матки или груди, депрессии и потери костной массы будет ниже.

– В какой-то момент переходной фазы будет слишком много людей пенсионного возраста и слишком мало людей трудоспособного возраста, так что пенсии больше не смогут финансироваться.

– В любом случае сложная проблема, которую мы сразу не решим. Но за экономические вопросы отвечает другой отдел. Следует сосредоточиться на биотехнологических аспектах.

– Информируются ли мы о развитии экономической концепции?

– Регулярно проводятся межведомственные встречи, на которых соответствующие менеджеры обмениваются идеями и обсуждаются целостные взгляды.

– Это хорошо и важно.

– Вашим повседневным делом будет управление биотехнологическим отделом, который, в свою очередь, разделен на различные лаборатории и команды.

– Кто основал вашу организацию?

– Члены-основатели были набраны из ядра движения Exctinction Rebellion.

– Как финансируется компания?

– Есть разные доноры, интересы которых нужно удовлетворять.

– Что интересует? Речь идет о решении глобальной проблемы, которая затрагивает все человечество и которая не должна становиться игрушкой частных интересов!

– Это теория. К сожалению, реализовать это практически невозможно. Мы вынуждены идти на компромисс.

– Очень отрезвляюще.

– Это реальная политика.

– У этой позиции, безусловно, есть предшественник. Что с ним произошло? Его повысили?

– Вы очень умны и задаете правильные вопросы. Я хочу быть честным. Есть силы, которые не согласны с нашим подходом и выступают против него.

– Каким путем?

– Некоторые пытались обнародовать весь проект.

– WikiLeaks?

– Даже.

– Осведомитель!

– Были бы, если бы преуспели. Однако мы знали, как это предотвратить.

– В качестве?

– Наш проект слишком важен, чтобы брать на себя даже самый маленький риск, принимая во внимание юридические или этические нормы.

– Понимать.

– Однако противники проекта думают аналогично.

– Значит, в их глазах жизнь сотрудников вашей организации?

– Мы делаем все, чтобы защитить наших сотрудников. Полностью изолировав их от внешнего мира и предложив им рай на территории. С торговыми центрами, медицинским обслуживанием, парками развлечений, культурными центрами и спортивными сооружениями.

– Конечно, это также снижает риск утечки информации изнутри.

– Ты понял.