Предательство

Узнав голос своего доброго друга Роланда Гиббона и благодарный ему за то, что тот отвлек его от невеселых дум, Ланс оторвался от разглядывания прекрасной Изабеллы Эйнсли и повернулся к своему собеседнику.

– О, я вижу, ты до сих пор не побрился, – мимоходом заметил Бингхэм, отводя друга в относительно тихое место возле огромного экзотического растения. – И как долго ты собираешься продолжать эту войну против светских приличий и требований моды?

Роланд ухмыльнулся, гордо поглаживая бакенбарды:

– Относительно этого я еще не решил. Мой камердинер ежедневно критикует меня за бороду. Боюсь, что однажды ночью, пока я мирно почиваю в кроватке, он возьмет-таки бритву и побреет меня. Проклятье, Ланс, лондонским денди просто необходим кто-нибудь, кто не побоится бросить им вызов!

Роланд, высокий и худой молодой человек, казался слишком неаккуратным, чтобы его можно было назвать денди. Густая грива его светло-каштановых волос выглядела так, будто нуждалась в расческе, а при взгляде на его костюм возникала мысль, что он ложился спать одетым, что было совсем не далеко от истины, поскольку иногда Роланд оказывался слишком пьян, чтобы раздеться, а камердинер уже спал. Диковатый, заслуживший дурную репутацию, сэр Роланд обладал добрым сердцем и внутренне присущим его натуре очарованием, внушавшим к нему всеобщую любовь и являвшимся причиной того, что он неизменно оказывался приглашенным на все модные светские вечеринки. С Лансом они были близкими друзьями еще со времен совместной учебы в Оксфорде.

– Хорошо, что ты вернулся, Ланс, и согласился принять свое графство. Ты уже побывал в Райхилле?

– Я только что оттуда.

– Твоя матушка будет очень рада твоему возвращению. Она здорова?

Ланс кивнул:

– Она посетила меня в Райхилле, прежде чем отправиться в Ирландию, чтобы навестить Софию. Моя сестра ожидает первого ребенка, и, естественно, матушка настояла на том, чтобы провести это время с ней.

– А твоя дочка – Шарлотта? – осторожно поинтересовался Роланд. – Ты уже видел своего ребенка, я полагаю?

На лице Ланса появилось такое выражение, будто он старался избежать вопросительного взгляда друга.

– Нет, но я могу с полным правом утверждать, что она живет в прекрасных условиях, вокруг нее достаточно взрослых людей, чтобы они ее окончательно избаловали. Она в Ирландии вместе с моей матерью.

Роланд понимал, что не следует докучать другу расспросами о дочери. Этот предмет Бингхэм предпочитал никогда не обсуждать.

– Ты навсегда покончил с военной карьерой?

Ланс кивнул, взглянув на свой костюм:

– Со старым мундиром придется расстаться, однако это лучшее, что есть в наличии, пока портной не снабдит меня новым гардеробом, – надеюсь, уже завтра. После Ватерлоо я намеревался продолжать военную службу, однако, получив известие о смерти дяди и его наследстве, я был вынужден изменить планы. Таким образом, я вышел в отставку и вернулся домой. Я поклялся исполнять все обязанности, связанные с новоприобретенным титулом. Даже мысль о том, что имение может перейти в другие руки, противоречит моему долгу и чести.

– Что же, ты определенно произвел много шума своим возвращением. Все мамаши с дочками брачного возраста немедленно устремили на тебя хищные взгляды. Вот, кстати, одна из них, – заметил Роланд, указывая на молодую женщину, стоявшую неподалеку в сопровождении своей матери.

Ланс взглянул в их сторону и поприветствовал легким кивком сначала пожилую, а потом молодую леди. Мать чопорно улыбнулась, ее дочка покраснела и захихикала, прикрывшись веером.

– Ну, что я тебе говорил? Ты всегда пользовался успехом у женщин, – как бы между прочим отметил Роланд.

– О, я очень разборчив, Роланд, и склонен долго выбирать, каким кусочком полакомиться. И знаешь, должен тебе сказать, именно этот кусок кажется мне не слишком вкусным. – Ланс отвернулся от молодой леди, выискивая глазами Изабеллу Эйнсли, прогуливавшуюся в окружении толпы поклонников.

Роланд проследил за его взглядом, надеясь обнаружить предмет, внезапно отвлекший внимание друга.

– О, похоже, ты уже выбрал и смотришь на ту леди с явным интересом.

– Ты слишком наблюдателен, Роланд, – коротко ответил Ланс.

Роланд приподнял бровь.

– Что же, оставим все как есть, приятель. Я знаю эту леди?

– Изабелла Эйнсли, внучка вдовствующей графини Харворт, недавно приехавшая из Америки. – Бингхэм не смотрел на друга, однако чувствовал его удивление.

Роланд издал приглушенный недоверчивый возглас.

– Ты слишком долго воевал, мой друг. Увидел прелестное личико и потерял голову. Господь Всемогущий! Ты только что вернулся из Франции, и тебе уже известно, кто она.

Ланс ухмыльнулся:

– Ты же меня знаешь, Роланд, я всегда впереди остальных.

– О, должен тебе заметить, ты умеешь рисковать.

– Кто говорит о риске? Да я и в глаза ее не видел до сегодняшнего вечера.

– Только потому, что сражался с этими чертовыми французами и отсутствовал в Англии. Американская девчонка потрясла весь лондонский свет, и она уж точно не дурочка. Где бы она ни появлялась, мужчины укладываются у ее ног штабелями. Леди получила бесчисленное количество предложений руки еще до того, как стала выходить в свет, и еще больше после своего дебюта. Вдовствующая графиня метит высоко – чем выше титул, тем больше шансов у соискателя.

– И почему меня это совсем не удивляет? – сухо пробормотал Ланс. – Все самое лучшее для знаменитой леди Эйнсли.

– Да, только лучшее. Однако настоящее испытание для каждого кандидата в мужья вовсе не так сложно. Все, что нужно, – завоевать сердце прекрасной леди, а снискав ее благорасположение, если повезет, получить поддержку бабушки. Да, скажу тебе, красота ее действительно несравненна, хотелось бы знать, столь же прекрасна она душой.

– Это, мой дорогой друг, вещь совсем несущественная, – спокойно возразил Ланс. – Меня гораздо более заинтересовало то, что надето на ее хорошенькую шейку.

– Я тоже успел заметить, что сияние бриллиантов лишь подчеркивает ее красоту.

– Знаменитых бриллиантов, мой друг.

Роланд с интересом взглянул на Ланса:

– Ах, как любопытно – те самые бриллианты. Думаю, над этим следует поразмыслить, приятель. Я считал, что они надежно спрятаны под замок и никогда больше не увидят свет. Теперь понятно. Это определенно объясняет столь сильную притягательность для тебя юной леди. Хотя после всего того, что произошло в прошлом между вашими семьями, я сомневаюсь, что вдовствующая графиня Харворт сочтет имя Бингхэм подходящим для своей внучки.

– Кто говорит о том, что я собираюсь на ней жениться?

– Знаешь, самое время обдумать такую возможность. Мой друг, с годами ты вовсе не становишься моложе. Если намереваешься обзавестись потомством, лучше начать как можно быстрее.

– Я уже обзавелся, Роланд, и после трагической женитьбы на Дельфине далек от мысли искать себе супругу, и не собираюсь заниматься этим еще достаточно долгое время. У меня впереди годы счастливого холостяцкого житья, и я намереваюсь в полной мере насладиться им, прежде чем остановлюсь на одной женщине.

Однако, если Ланс и думал убедить своего друга подобными заявлениями, ему это явно не удалось. Несмотря на стойкое предубеждение света, холостяцкие деньки Бингхэма были давно позади. Граф Райхилл выглядел как ожившее воплощение женских грез. Он был красив губительной красотой и обладал дьявольским обаянием. Проведя несколько лет в армии и проявив храбрость и неустрашимость перед лицом врага, он заслужил многочисленные похвалы сильных мира сего – даже самого Веллингтона. Знания, мастерство и опыт, проявленные в кровавых сражениях, снискали ему славу мудрого стратега и непобедимого противника.

Вернувшийся в Англию Ланс Бингхэм очень сильно отличался от Ланса Бингхэма, некогда покинувшего страну. И перемены эти были просто ошеломительными. В отличие от изнеженного молодого человека, проводившего дни на светских раутах и предававшегося бурным пирушкам в клубах, новый Ланс искрился энергией, выглядел загорелым, мускулистым, чрезвычайно компетентным, наблюдательным и властным. Это было сияние силы, которому не смогла бы противиться любая женщина и которое еще больше добавляло ему привлекательности.

– Любопытно, почему это вдруг старушка решила показать бриллианты, – задумчиво произнес Роланд.

Ланс пожал плечами:

– Я сам задавал себе этот вопрос.

– А ты никогда не пытался вернуть их обратно? Ведь они по праву принадлежат тебе.