Лимонник. По материалам израильских литературных вечеринок. Выпуск 3

Раскручивает новые таланты
И строит их поротно, попалатно,
И гениев – сугробы намело.

Катаются – кому возить не лень —
На саночках, а могут смазать лыжи,
Или гонять очкариков и рыжих,
Или еще какой-нибудь бобслей…

Надежды погремушка зазвучит,
Но нет игры беспомощней и жальче,
Похожий на тебя упорный мальчик
Найдет пароли, подберет ключи.

Он выложит в космический Youtube
Беды и вдохновенья злые пазлы
И выдавит из тюбика, как пасту,
В горсти сжимая пластик,
Жизнь мою.

Не сладить

Проснись и прикоснись.
Что может быть прекрасней:
Из тёмной неги снов всплывать к твоим губам?
…Казался ты вчера и властным, и опасным.
Насмешлив. И ладонь шершава и груба.

Одёрнешь, отсечёшь забывшуюся нежность,
Чтоб отстоять в боях сиротство и броню.
Пусть трепет и восторг в моем дыханье брезжат,
Ты будешь слеп, и глух, и холоден к огню.

И будь. И черт с тобой!
…Медлительная сладость
Расходится от губ – кругами по воде.
Ты знаешь, что тебе со мной уже не сладить,
И рук не отпустить,
И далее – везде.

Парижу

Пасмурный, сизый, сиреневый,
Снившийся… Как ты живёшь,
Мой поседевший до времени,
Нетерпеливый Гаврош?

Пылкий, циничный, прижимистый,
Даром что нынче богат,
Вдруг – невозможным транжирою —
Вечер бросаешь к ногам.

И обольстительно-ласково
Тайны касаешься: той,
Что бережет за подвязкою
Каждый балкон кружевной,

И притворившийся крышею
Брошенный рыцарский шлем,
И пешеход, оступившийся
В свет Елисейских полей.

Страстью безудержной, душною,
Вышедшей из берегов,
Шторами скромно притушенной
Или бесстыдно нагой

Свет изливается, пенится,
Соткан из солнечных струй,
Лёгким, игристым и перистым
Все наполняет вокруг,

Будто разгадка. И символом
Сказки без тьмы и потерь —
Башня – на старте, бессильная
Прочь от тебя улететь.

Вина

А. Ш.

Луны лекарственно-желтые
Не помогают уже.
Тянется, ластится шелково,
Шарит в кромешной душе,

Ширится, щерится, щурится, —
Корчишься, словно прошит, —
Света голодное щупальце,
В сердце врастающий шип.

В простыни мертво впрессованный,
Комкаешь грубую бязь.
Не отпускает бессонница,
В ворот у горла вцепясь.

Стражем мучительной участи,
Казни не зная иной,
Вяжет силками паучьими,
Смертной, кандальной виной.