Чужая жена. Ты станешь моей

Будоражило даже не тело Демида, не его лицо, а голубые, выразительные, яркие глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Они точно омуты, в которых хочется утонуть. Они и влекут, и пугают, и ты чувствуешь страшную опасность, но продолжаешь смотреть в них, как заколдованная. Тебе и страшно, и волнительно, и так хорошо.

И никогда не поймёшь, что у Барсова на уме…

– Перестань на меня пялиться! – раздражённо буркнул Демид, и я вспыхнула от стыда, как будто он застукал меня за чем-то неприличным.

– Я не пялилась…

– Господи, почему ты в таком виде? – повернувшись ко мне, воскликнул Демид.

– Что? – переспросила я, с ужасом осматривая свою одежду.

– Ты вырядилась, как шлюха! Прикройся, бога ради!

К моему стыду, он принялся поправлять на мне плащ, чтобы укрыть мои голые колени.

– Отвали! – отмахнулась я от его рук. – Что ты себе позволяешь?

– У тебя не было юбки подлиньше? Или брюк на худой конец? Ты в курсе, что лифчик просвечивает?

– Какое тебе дело до моего лифчика?

– И почему ты такая тощая? Ты тоже сидишь на наркоте? – продолжил Демид, будто бы не слышал того, что я ему говорила.

– На какой ещё наркоте? Ты в своём уме?

Антону нравились худые, стройные девушки, поэтому я тоже держала себя в форме, не позволяя появляться лишним килограммам.

– На какой наркоте? Антоша не успел подсадить тебя на героин?

Я догадывалась о том, что мой покойный муж употребляет что-то запрещённое, но чтобы героин? Нет, такого быть не может. Демид говорит мне гадости просто, чтобы позлить, чтобы сделать мне ещё больнее.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь! – зашипела я на Барсова. – Перестань бросаться гадостями в моего мужа! Как тебе не стыдно?

– Оль, он умер от передоза. Хватит идеализировать и защищать этого гандона!

– У Антона был сердечный приступ! – попыталась я отбелить имя мужа. – Зачем ты несёшь какой-то бред? Что плохого мы тебе сделали?

– Это тебе его родители так сказали? Блять, ты совсем дура, я не пойму? Ты заключение врача видела?

– Нет, но…

– Ты не могла не знать, что твой муж был торчком. Нельзя жить с человеком, спать с ним в одной постели и не замечать очевидного.

– Демид, ты уверен? Уверен в том, что Антон умер от передозировки? Откуда у тебя такая информация?

– Конечно, я уверен. Я похож на лжеца?

– Нет, но…

– Я знаю о вас с Бондаренко больше, чем ты можешь себе представить.

– Ты что следил за нами?

– Можно и так сказать. Чёрт, ты реально тощая, как вобла!

– Я вешу столько, сколько положено при моём росте, – подкинулась я на смену темы разговора, лишь бы не продолжать разговаривать о том, что мой муж был конченым наркоманом. – Я не тощая! Заткнись, пожалуйста!

– Думай, что хочешь, но ты кажешься какой-то больной. Может быть, в инстаграме ты выглядишь красиво, но вживую на тебя страшно смотреть.

– Ну, спасибо, Демид, – обиделась я. – Вот и не смотри, раз тебе страшно!

Наконец, мы доехали до моего дома. Им был особняк отчима, где я жила почти всю жизнь. С Антоном мы жили тоже здесь. Демид знал об этом, иначе спросил бы адрес, куда меня нужно отвезти с кладбища. Значит, он реально за нами следил?

– Спасибо, что подвёз, – не глядя на мужчину, буркнула я и открыла дверь, не дожидаясь, пока это сделает он или его водитель.

– Я заеду завтра.

– Зачем? – удивившись, обернулась я.

– Чтобы поговорить о твоих делах.

– Я не хочу с тобой разговаривать о своих делах. Мои дела тебя не касаются.

Мне нестерпимо захотелось избавиться от общества Барсова и забыть о нём навсегда, но я знала, что забыть его не получится. Я уже пробовала. Ничего не вышло.

Так хотела увидеть его, в надежде, что получу поддержку от него, а теперь жалею, что он снова появился в моей жизни. Какая к чёрту поддержка, если он ужасный человек. Нашла от кого ждать помощи, идиотка!

– Ещё как касаются! Понимаю, что ты не жаждешь меня видеть, тем не менее, я заеду. В девятнадцать тридцать. Будь трезвой, пожалуйста!

Он что ещё и алкоголичкой меня считает? Сначала тощей наркоманкой обозвал, теперь это…

– Чтоб ты провалился, козёл! Не смей больше приближаться ко мне! Ненавижу!

Я выскочила из машины, слыша за спиной заливистый смех Демида. Пока я шла к дому, кутаясь в плаще, машина Барсова всё не отъезжала. Я чувствовала на себе его высокомерный взгляд, поэтому едва ли не бегом бежала. Только оказавшись дома, я смогла спокойно вздохнуть, несмотря на то, что образ Демида не отпускал меня ни на секунду.

5. Демид

Сука высокомерная! Какая же она сука!

Оля вошла в дом, и я с минуту смотрел на его фасад невидящим взглядом. Потом закрыл глаза и устало потёр лицо ладонями, сбрасывая с себя ядовитый морок. Ничего не изменилось, я всё так же зависим от неё. Это какое-то маниакальное, блять, безумие!

Я был похож на наркомана, которого ломало почти год, а сегодня он получил дозу. Она оказалась слишком мала, поэтому радость от неё была недолгой. Эта гадина только что ушла, а меня уже гнёт и выкручивает снова.

Это лечится вообще? Я чуть не сорвался и не поцеловал её! Я едва не испортил весь свой выверенный до мелочей план!

Потому что она стала ещё красивее и ещё желаннее, а я так соскучился, господи…

– Босс, куда едем? – заставил меня очнуться от наваждения водитель.