Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

В мясном фарше каждый год обнаруживают то свиные глаза, то коровье вымя – и никаких проблем, а тут вдруг столько шума из-за кусочка конины.

Внизу, в комнате отдыха, где мы пьем кофе, с 10 до 12 всегда включено радио. Мы можем слушать передачу для больных: концерт по заявкам из больниц. Никто не знает почему. Многие жильцы недурно разбираются в голландском репертуаре прошлых лет. Для пациентов часто передают хиты Виллеке Альберти и “Безымянных певцов”.

В прошлом году перед Пасхой кто-то рискнул включить утром радиостанцию с классикой: все уселись аплодировать “Страстям по Матфею”.

Госпожа Блоккер недавно выразила надежду, что на похоронах Нельсона Манделы будет звучать “У вас найдется для меня минутка?” Франса Бауэра.

Я тренирую умение отключаться от фоновой музыки. Главное – не садиться слишком близко к приемнику. В 12 передача закончится. Какое наслаждение – слушать наступающую после нее тишину.

воскресенье 17 февраля

Когда не нужно идти на работу и каждый день похож на другой, исчезает представление о том, какой сегодня день недели. Персонал, конечно, работает, но они каждый день делают одно и то же.

Единственный день, отличный от прочих, – воскресенье. Потому что три четверти жильцов по утрам идут в церковь, а после обеда принимают визиты своих детей и внуков. Для некоторых это единственный контакт с внешним миром. Даже если такой визит излучает невыносимую скуку, в нем есть смысл: частые визиты повышают статус жильца. Несимпатичный господин Пот всю первую половину недели рассказывает о тех, кто к нему недавно приезжал, а вторую половину – о тех, кто к нему приедет. У него одиннадцать детей. Пот из тех людей, которые, стоя у зебры, ждут, пока подъедет машина, и только тогда начинают переходить дорогу.

Ко мне никогда никто не приезжает. По воскресеньям после обеда я обычно смотрю какой-нибудь взятый напрокат фильм. В кинематографе я разбираюсь. У меня в комнате есть плоский телик среднего размера. Когда он выключен, я загораживаю его поддельной китайской ширмой. Иногда я смотрю кино у Эверта, но он предпочитает боевики, а это не мой жанр. К Эверту тоже иногда приезжает сын, а иногда заглядывает внучка. Насчет Эфье я, в сущности, не в курсе.

Описание обычного дня. Фрагмент

Только крестьяне Восточного Гронингена и жильцы домов престарелых еще едят днем горячее. Но не мы. Не спрашивайте меня, почему мы являем собой исключение, но я этому рад.

После ланча я люблю четверть часика вздремнуть. Это прелюдия к послеполуденной активности. Мне нравится делать что-нибудь на свежем воздухе, но честно признаюсь, моя физическая немощь все больше затрудняет дело. Мне трудно ходить, и я обречен ездить на маршрутке. Удовольствие сомнительное. Не то чтобы мне до слез жалко двух евро, но нашу маршрутку правильнее было бы назвать не связью, а разлукой. Нужно очень постараться, чтобы поймать ее, так плохо она ходит. Можно сказать, что “Коннексион” и пунктуальность с трудом поддерживают отношения. Зато старость и нетерпение, напротив, шествуют рука об руку.

понедельник 18 февраля

Из всех моих органов самый лучший – по-прежнему нос. Здесь это не всегда благословение. Здесь пахнет стариками. Я помню, каким странным казался мне в детстве запах деда и бабушки. Какой-то непонятный, смешанный с ароматом сигар. Влажная одежда, слишком долго пролежавшая в пластиковом пакете.

Дурно пахнут не все жильцы. Но при появлении некоторых визитеров я затыкаю нос ваткой. Сую ее как можно глубже, чтобы никто не увидел. Многие уже почти не ощущают запахов, и этот факт как бы дает им право беззаботно портить воздух. Да и с гигиеной полости рта тоже не все благополучно. Будто они питаются исключительно помоями.

Сам я в ужасе от моей капели, ведь куда бы я ни двинулся, за мной тянется запах мочи. Поэтому я, прошу прощения, два раза в день меняю белье, щедро опрыскиваю себя сверху и снизу туалетной водой и постоянно жую мяту.

Вместо туалетной воды я пользуюсь иногда модным одеколоном “The new fragrance for old men”[5 - “Новый аромат для старых мужчин” (англ.)]. Шагаю в ногу со временем. Когда я спросил в аптеке, нет ли у них парфюмчика для пожилого мужчины, все аптекари от изумления раскрыли рты. После чего попытались всучить мне флакончик ценой в пятьдесят евро.

Многие мои соседи по дому так и застряли на одеколонах “Fresh Up” и “Birkenwasser”. Здесь все еще в ходу ароматы пятидесятилетней давности.

Описание обычного дня. Заключение

Если нет проливного дождя, заставляю себя хотя бы раз в день выходить на прогулку.

После обеда много читаю. Газеты, журналы и книги. Беру пробные подписки на все, что предлагается. Не столько из экономии, сколько из спортивного интереса.

Ближе к вечеру хожу в гости на чай к кому-нибудь из соседей, несколько раз в неделю. Заглядываю к Эверту пропустить стаканчик. Или он напивается у меня. У Эверта всегда хорошая выпивка, в неограниченном количестве. А я пью умеренно, не то засну еще до ужина.

После выпивки немного привожу себя в порядок и спускаюсь вниз ужинать. Несмотря на все жалобы, еда в большинстве случаев отменная. Я регулярно прошу передать мои комплименты повару. После ужина кофе. После кофе телевизор. После телевизора – в постель. Все это не слишком увлекательно, настроения не поднимает. Но это все, что я могу.

вторник 19 февраля

Вчера днем, совершенно случайно, родилась идея организовать клуб мятежников.

В третий понедельник каждого месяца в комнате отдыха проводятся мероприятия по культурной программе. Неловко смотреть, как старики, взявшись под руки, неуклюже раскачиваются и хлопают в такт “Тюльпанам из Амстердама”. Но иногда звучит какая-нибудь классика. Приходят все, так как вход свободный.

Вчера выступало трио любителей домашней музыки: скрипка, виолончель и фортепиано. Часто исполнители – бездарные халтурщики, и слушать их могут разве что престарелые и монголы, но на этот раз музыканты играли с увлечением: две красивые дамы и молодой человек, всем лет по тридцать. Они не позволили сбить себя с толку ни госпоже Снейдер (она чуть не поперхнулась пряником), ни господину Схипперу (он соскользнул со стула и угодил в цветочный горшок). Сразу остановились, а когда инциденты были улажены, возобновили игру. (Не то что пианист, выступавший в день, когда реанимировали госпожу Харинга. Тот продолжал играть как ни в чем не бывало, хотя кто-то из сотрудников настойчиво, но безуспешно пытался его остановить. Впрочем, госпоже Харинга было уже не до того.)

Итак, после выступления музыкантов за столом остались: Эверт Дёйкер (вообще-то он предпочитает классике Андре Хазеса), Эфье Бранд (с ней вы знакомы), Эдвард Схермер, Гритье де Бур, Граме Гортер и Хендрик Грун. Разговор зашел о хроническом недостатке приключений. Ввиду отсутствия таковых в интерьерах нашего дома, Граме предложил поискать их за его стенами.

– Давайте будем два раза в месяц заказывать мини-автобус и ездить куда-нибудь. Нас тут за столом шестеро, если каждый придумает четыре экскурсии, получится двадцать четыре образовательные поездки в год. Недурная перспектива?

Все единодушно его поддержали. По предложению Гритье было решено провести вечером в комнате отдыха учредительное собрание объединения “Старые-но-не-мертвые” (СНОНЕМ).

Я впечатлен.

среда 20 февраля

Я преисполнился больших надежд, и они оправдались: учредительное собрание прошло вдохновенно. Сколько было смеха, сколько энтузиазма, и выпивки хватило на всех. Эверт принес красное вино, белое вино и можжевеловку. После долгого веселого собрания, без поименного голосования, были приняты следующие правила игры.

1. Цель объединения – повеселиться на старости лет путем организации самовольных экскурсий.

2. Самоволки устраиваются после 11 утра в понедельник, среду, четверг или пятницу.

3. Участники обязуются не хныкать, не ныть и не жаловаться.

4. При организации самоволок следует принимать во внимание разнообразные немощи участников.

5. При организации самоволок следует принимать во внимание размер пенсии.

6. Организатор не дает участникам никакой предварительной информации, кроме самой необходимой.

7. Участникам разрешается все – с учетом пунктов 2 и 6.

8. Общество закрытое. Никаких новых членов до нового решения.

В случае надобности Эфье предоставит в распоряжение организатора очередной экскурсии свой ноутбук и обещает в ближайшее время прочесть курс “Гугл для начинающих”, чтобы каждый участник научился искать информацию в интернете. Первую вылазку организует Граме, потом Эфье, Гритье, я, Эверт и Эдвард. Сразу было видно, что каждый крепко задумался.

Случайно это произошло или нет, мнения разделились. Во всяком случае счастливое стечение обстоятельств заключалось в том, что именно эти шесть человек в понедельник после обеда собрались за одним столом. Все люди светские, интеллигентные, а главное, не нытики.

четверг 21 февраля

Как дети, расшалившиеся на школьном празднике, мы просидели до одиннадцати и слишком громко смеялись. Вечером на доске появилось объявление:

“В связи с поступлением многочисленных жалоб касательно превышения уровня шума дирекция приняла решение, что впредь с понедельника до пятницы включительно комната отдыха будет открыта до 23.30. Эта мера принимается для того, чтобы гарантировать каждому жильцу спокойный ночной сон. Кроме того, дирекция проследит, чтобы, согласно принятой норме, никто не потреблял спиртосодержащих напитков более двух раз в день”.

Никогда и ни с кем я не подписывал соглашения на предмет двух выпивок. Еще немного – и они введут сухой закон. Эверт немедленно вызвался сыграть роль Аль Капоне и организовать контрабанду спиртного. Клуб мятежников СНОНЕМ спровоцирован и мотивирован. Для этого не понадобилось городской площади, слезоточивого газа или “Твиттера”, хватило записки на доске объявлений. Спасибо дирекции.

Выступление Эдварда Схермера было для всех полной неожиданностью. Обычно он помалкивает, так как его трудно понимать. Но тут, за чаем, когда собралось много жильцов, он встал и громко и неразборчиво вопросил, кто жаловался на причиняемые неудобства. Наступила неловкая пауза.

После чего Эдвард, медленно и с трудом (это произвело тем большее впечатление), выразил сожаление, что ябедники не подошли к нему или к кому-нибудь из тех, кто засиделся допоздна.

Снова наступила тишина.