Ненависть сиреневого цвета

– Миура, ты можешь помочь Ёичи с учёбой? Дело в том, что Казума отправился на поиски, а мне уже скоро пора идти. Получается, что ему просто не с кем позаниматься.

– Могу, – коротко ответил Хидзуока.

Я всё ещё недоумевал, почему у него такая же фамилия, что и у управляющего. Но спрашивать я боялся и решил постараться избегать обращений, чтобы не запутаться. Тем временем Хидзуока обменялся с Мегуми ещё парой слов и обратился ко мне:

– Расскажи мне, что ты сейчас изучаешь.

Я, всё ещё чувствуя скованность, разложил на столе тетради и учебники и стал рассказывать, что мы с Казумой проходили в этот день. Хидзуока внимательно выслушал меня, ни разу не перебив и ничего не спросив, а затем предложил дочитать сказку, которую я не закончил читать с Казумой. Мегуми сидела рядом и не вмешивалась. Я начал читать. Сначала я сильно волновался, но потом, видя, что Хидзуока не останавливает и не поправляет меня, стал чувствовать себя немного увереннее. Закончив чтение, я поднял глаза на Хидзуоку в ожидании его дальнейших указаний. Он спокойно сказал:

– Я слышал от Казумы, что ты, придя сюда, почти совсем не умел читать, но теперь ты стал читать намного лучше. Это правда. Ты молодец. Но ты часто путаешь некоторые символы. Давай потренируемся различать их.

Такой длинной речи я от него никогда не слышал и даже опешил. Но было приятно слышать похвалу. Даже указание на ошибки было очень мягким. Хидзуока взял мою тетрадь и написал вразброс те символы, которые я путал между собой. Я только хотел начать читать, как Мегуми встала.

– Я вижу, у вас хорошо получается заниматься. Мне уже пора идти, поэтому оставлю вас.

Я вдруг вспомнил о своей неуверенности рядом с Хидзуокой, и хотел её остановить, но потом решил, что это будет не очень вежливо. Тем временем Мегуми с улыбкой посмотрела на меня и выскользнула из комнаты, будто намекая, что я должен быть посмелее со своим новым наставником. Но мне всё равно было не по себе. Мы позанимались чтением, письмом, счётом, а потом Хидзуока вдруг решил провести урок истории Японии и говорил так долго, что от удивления я прослушал почти всё, что он рассказывал. После этого он сказал, что на сегодня занятий вполне достаточно. Я быстро собрался, поклонился со словами благодарности и хотел было уйти, но Хидзуока внезапно задал вопрос, который заставил меня обернуться:

– Скажи, почему ты меня боишься?

– А… Я… Не… – Я не знал, что ответить, и глупо заикался, смотря себе под ноги.

Хидзуока немного помолчал, а потом сел рядом со мной прямо на пол и сказал:

– Извини, если я тебя пугаю. Мне бы хотелось, чтобы дети меня не боялись, потому что хочу стать учителем.

– А? Учителем? – Я не поверил своим ушам.

– Да. Это так удивительно? – Хидзуока слегка наклонил голову на бок.

Теперь он смотрел на меня снизу вверх и больше походил не на отстранённого молчуна, а на несчастного пса с грустными глазами. Это вызвало во мне даже некоторое чувство вины по отношению к нему. От страха не осталось и следа.

– Да нет… – ответил я сначала, но потом решил, что будет неправильно обманывать, поэтому поправился, – ну да…

– Почему? – С искренним интересом спросил Хидзуока.

– Ну… Вы… Как сказать… С первого взгляда не похожи на учителя… Так, наверное…

– Вот как… – Задумчиво протянул мой собеседник и добавил, – это потому что я тебя пугаю? Ты не мог бы сказать, от чего ты меня боишься?

И он снова вернулся к этому вопросу. На этот раз я уже был готов ответить:

– Вы постоянно молчите и от этого не понятно о чём вы думаете. Поэтому мне немного не по себе.

– Вот как… – Хидзуока снова задумался. – А если я буду более разговорчивым, ты перестанешь чувствовать неловкость в общении со мной?

– Наверное, да… – неуверенно ответил я и, помолчав, добавил, – а мне вас нужно называть сенсеем, да?

Хидзуока еле заметно смутился и ответил:

– Нет-нет, не нужно меня так звать. Я пока ещё не учитель. Лучше обращайся ко мне семпай или просто по имени, Хидзуока. Я не против.

– А можно спросить? – осторожно обратился я, в который раз удивившись количеству сказанного этим молчуном.

– Конечно, спрашивай о чём угодно, – Слегка улыбнулся мой новый семпай.

– А разве ёк… то есть человеку с сиреневыми глазами можно работать в школе учителем?

– Ах… это… – Хидзуока посмотрел в сторону своего письменного стола и ответил, – я хочу учить сиреневоглазых детей, потому что им будет намного легче учиться в месте, где нет каждодневной опасности быть разоблачённым.

– Теперь ясно. – После небольшого разговора я чувствовал себя совершенно свободно, даже чуточку осмелел и сказал, – у вас точно получится. Мне понравилось учиться с вами, вы очень понятно объясняете.

Хидзуока вдруг просиял, что было, по моим наблюдениям, совсем ему не свойственно, но через мгновение вернулся к своему обычному состоянию и сказал с еле заметным возбуждением в голосе:

– Я очень рад, что тебе понравилось. Если хочешь, можешь приходить ко мне каждый день и заниматься.

Я сначала обрадовался, но потом вспомнил о Казуме и сказал:

– Извините, но меня уже учит Казума. Мне кажется, что если я соглашусь, это будет не честно по отношению к нему.

– И правда, – ответил Хидзуока, – я не подумал об этом. Тогда приходи, когда будет время или когда что-то окажется непонятно.

– Хорошо, – улыбнулся я и направился к двери, но у самого выхода я повернулся, поклонился Хидзуоке и произнёс:

– Благодарю за урок, сенсей!

Сразу после этого, не дожидаясь ответа, я выскочил из комнаты и с радостью от того, что разговорился с Хидзуокой, отправился к себе, чтобы положить учебники. На часах было уже около четырёх вечера. Я очень удивился, потому что с Казумой начал заниматься ранним утром. Было настолько интересно учиться, что я даже не заметил, как пролетело время. Мне вспомнились идущие со школы дети, которых я видел во время своего бродяжничества. Помню, что они с недовольством говорили о школе и учителях, а ещё называли учёбу очень скучным занятием. Меня это поражало больше всего, особенно, когда я сам стал учиться. Это было очень трудно, но я бы не сказал, что учиться скучно. Может быть, мне попались учителя, которые интересно учили?

Я долго размышлял над тем, почему мне нравится учиться. В это время я успел облачиться в форму, довольно хорошо завязав все пояса на кимоно. Пора было и поработать. Я направился было вниз, но вдруг понял, что проголодался. Обычно мы с Казумой ели вместе, поэтому я не знал, когда и как в комнате появлялась еда. Я на всякий случай заглянул в гостиную комнату и увидел… Хидзуоку! Он расставлял на стол еду и тарелки. Заметив меня, он слегка улыбнулся, еле заметно поклонился и сказал:

– Я только что хотел тебя позвать. Подумал, что тебе будет скучно без Казумы, поэтому хотел предложить поесть вместе. Ты не против?

– Я согласен. Спасибо, – коротко ответил я и, быстро помыв руки, уселся за стол.

Хидзуока, закончив последние приготовления, тоже сел напротив меня и, одновременно поблагодарив за еду, мы начали есть. Мне очень хотелось ещё поговорить с Хидзуокой, и было много вопросов на уме, которые я хотел ему задать, поэтому я начал разговор:

– Скажите, откуда вся эта еда? Мы с Казумой приходим, когда стол уже накрыт, но я никогда не видел, кто всё это готовит.

Немного помолчав, Хидзуока ответил:

– Обычно я вижу, что Казума бегает из кухни сюда с едой, иногда Мегуми-сан накрывает для вас стол сама.

– А кто готовит?

– Готовит всегда Мегуми-сан, хотя изредка и Миура-сан.

– Миура-сан умеет готовить?! – изумился я и тут же вспомнил о другом вопросе, который меня волновал уже долгое время, – кстати, а почему Тиба-сан назвала вас Миурой?

Хидзуока перестал есть и, посмотрев на меня, коротко сказал: