Мой враг, мой любимый

– Боли не мучают?

– Мучают, конечно, не без этого, но могло быть и хуже.

Ветеран, седовласый мужчина с красивой темной бородой, усмехнулся.

– Честно говоря, среди ночи мне стало плохо. Открываю глаза, а надо мной ангел склонился. Она просто стояла молча и смотрела на меня, а когда увидела, что я проснулся, спросила, как я себя чувствую. Ну, я ей прямо так и сказал, что, мол, решил, что уже умер и вознесся на небо, иначе с чего бы тут вдруг взяться такой неземной красавице? Волосы как золото, а глаза зеленущие, ну прямо как у ирлашек. Мне отец в свое время о них рассказывал. Он у меня сам ирландец. Она принесла мне виски, я проглотил его одним духом и тут же заснул как убитый.

– Виски?

– Ну да, виски.

Джесс на секунду задумался: осмелился бы он отведать что-нибудь принесенное Кирнан, если бы сам был прикован к постели? Она вполне могла сдобрить виски крысиным ядом. Странно, почему она столь обходительна с этим раненым?

А может быть, приберегает свою ненависть для таких, как он, – тех, кто, по ее мнению, должен был служить Конфедерации?

Впрочем, долго предаваться этим размышлениям у Джесса не было времени. Полковник Себринг, как и обещал, прислал ему выздоравливающих из вашингтонского госпиталя, и Камерон углубился в изучение историй болезни. К полуночи все комнаты наверху были забиты ранеными.

А Кирнан он так до сих пор и не видел.

Но знал, что она где-то рядом – ведь она даже навещала его пациентов.

С каждым из них Кирнан вела себя как ангел. Она ни разу не упомянула, что сама является стойкой конфедераткой, но стоило Джессу уснуть, как она крадучись пробиралась в палаты и поила несчастных водой, а иногда и виски. По их просьбе она даже писала письма их родственникам. Может быть, Кирнан презирала Джесса, но, как ни странно, оказалась превосходной сиделкой, так же как Тайн – прекрасным санитаром.

В одну из ночей Джесс решил-таки подкараулить Кирнан во время «акта милосердия». Услышав в холле ее легкие шаги, он встал, натянул бриджи и босой тихонько выскользнул в коридор.

В одной из палат, где лежало шесть человек, он увидел любимую. Она терпеливо выслушивала их рассказы о боевых сражениях, а потом решительно заявляла, что один южанин стоит десятерых янки. Как ни странно, солдаты на нее не обижались.

«Да она могла бы обозвать их как угодно, они все равно бы стерпели», – усмехаясь, подумал Джесс. Еще бы, такая красавица и так самоотверженно за ними ухаживает! Казалось, теперь она стала еще красивее. Ангельская улыбка, роскошные волосы, каскадом ниспадавшие на плечи. Она и в самом деле походила на ангела в широкой белой ночной рубашке и халате, полы которого при ходьбе развевались, словно крылья.

При взгляде на Кирнан у Камерона перехватило дыхание. Как хотелось ему наброситься на нее в темноте коридора и унести к себе!

Но он просто-напросто спрятался в дверном проеме, стараясь ничем себя не выдать, когда Кирнан проходила мимо.

Остался лишь ее аромат.

Чертыхаясь, Джесс возвратился в спальню. Уснуть он не смог, поэтому на следующее утро встал совершенно разбитый и с трудом дотянул до вечера, радуясь, что сегодня у него нет операций.

На следующее утро он все-таки заставил себя уснуть, но и во сне, казалось, слышал ее смех. «Черт побери, – в сердцах подумал Джесс, – ну почему она не уехала, как только я появился в Монтемарте?»

Постепенно заведенный порядок начал меняться.

Однажды вечером – было еще достаточно рано для ночных бдений Кирнан у постели раненых – Джесс сидел у себя в кабинете. Он уже отобедал, в последний раз обошел своих пациентов и удалился, чтобы поработать. Завтра предстояло отослать полковнику Себрингу свой отчет.

Стол Джесса стоял у самого окна, так что он сидел спиной к входу.

Услышав, как открылась дверь, он решил, что это Джейни. Она старалась держаться на расстоянии, но постоянно заботилась о нем. Каждый день негритянка готовила ему сытную еду, советовала санитарам, как лучше отстирывать от крови бинты и простыни. Джейни настолько замечательно распоряжалась своим временем и была такой неутомимой труженицей, что постепенно Джесс привык полагаться на нее как на надежную помощницу. Несмотря на клятвенные заверения, что она будет обслуживать лишь постоянных обитателей Монтемарта, Джейни частенько выходила за рамки своих непосредственных обязанностей. По вечерам, когда Джесс засиживался допоздна, вот как сегодня, она приносила ему в кабинет горячий кофе.

Отрываться от бумаг Джесс не стал: он знал, что Джейни не любит, когда ее благодарят – она словно стесняется своей заботливости.

– Подай сюда кофе, пожалуйста, – бросил Камерон, не поворачивая головы.

Как ни странно, к столу никто не подошел. Нахмурившись, Джесс оторвался от бумаг и наконец обернулся к двери.

На пороге стоял Джейкоб. Высокий, стройный, с золотистыми кудрями и большими темными глазами, этот мальчик был точной уменьшенной копией своего старшего брата Энтони. В данный момент сходство усиливалось еще и тем, что в руке он держал шестизарядный револьвер, направив его прямо в сердце янки.

«А ведь мальчишка выстрелит», – мелькнуло в голове у Джесса. Еще бы ему не уметь стрелять – ведь он отпрыск оружейных магнатов Миллеров! Джейкоба отделяло от него расстояние пистолетного выстрела.

И все же мальчик был еще слишком мал, чтобы вот так, не моргнув глазом, пальнуть в живого человека. Руки его дрожали, и. пистолет он удерживал с большим трудом. Лицо Джейкоба в мягком свете свечи казалось белым как мел.

Камерон откинулся на спинку стула.

– Ты хочешь меня убить? – тихо спросил он.

Джейкоб молчал так долго, что Джесс начал сомневаться, услышал ли он его.

– Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома, – наконец проговорил парнишка. – Пусть даже мертвым.

Джесс опустил глаза, пряча улыбку. Да, мертвый, он наверняка покинет этот дом. Улыбаться вроде бы нечему. Этот решительный юнец вполне способен убить его, чего до сих пор не удалось сделать ни индейцам, ни партизанам, ни конфедератам.

И судя по всему, он не отступит.

– Если ты меня застрелишь, имей в виду – моим людям это может не понравиться. Кто-нибудь из них в ответ убьет тебя, несмотря на то что тебе всего двенадцать.

– Почти тринадцать.

– Все равно слишком юный возраст, чтобы умирать.

– Ты привел целый выводок янки в наш дом! – выкрикнул Джейкоб звенящим от гнева голосом. – Ты убил моего брата!

«Интересно, – подумал Джесс, – с чего он это взял?» А потом понял, что в глазах Джейкоба любой человек в синей форме – виновник гибели Энтони Миллера.

– Мне все равно, даже если кто-нибудь из твоих людей меня застрелит, – продолжал Джейкоб. – По крайней мере, со мной вместе умрет хотя бы один синебрюхий…

– Это верно, – признал Джесс. – А ты подумал о Патрисии и о Кирнан? Если меня не будет в живых, Монтемарт наверняка сожгут.

Парнишка судорожно сглотнул.

– Они могут уехать на восток, – наконец промолвил он. – Туда, где живет отец Кирнан.

Именно этого Джесс и хотел больше всего на свете.

– Джейкоб, если ты…

– Ты знаешь Кирнан лучше, чем я, – неожиданно произнес мальчик. – И наверное, лучше, чем знал мой брат.

– Мы ведь были соседями.

– Ты хотел убить моего брата! – снова бросил парнишка в лицо Камерону.