Хорошая девочка должна умереть

То же самое Рави сказал после того, как Пиппа поведала ему про встречу с посредником.

Рави недавно устроился на стажировку, и Пиппа видела, как ему нравится работа, хоть он и постоянно возмущался тем, что приходится рано вставать. В первый рабочий день она подарила ему футболку с надписью: «Загрузка юриста…»

– Ладно, Джошуа, пока, – сказал Рави, подтолкнув мальчика ногой. – Рад был повидаться.

– Правда? – обрадовался тот. – А как же Пиппа?

– С ней тоже, но во вторую очередь, – сообщил Рави, поворачиваясь к Пиппе.

Он поцеловал ее в лоб, обжигая дыханием волосы, а когда Джош отвернулся, то мимоходом и в губы.

– Я все вижу, – настырно заявил братец.

– Пойду попрощаюсь с твоими родителями, – сказал Рави. Потом повернулся к Пиппе и, помолчав секунду, добавил на ухо: – Заодно скажу твоей матери, что из-за тебя твой десятилетний брат думает, будто за вашим домом следят вуайеристы.

Пиппа сжала ему локоть, это было одно из их секретных «Я люблю тебя», и рассмеялась.

Улыбка не сходила с ее губ и потом, весь оставшийся вечер. Однако когда Пиппа поднялась к себе и осталась в комнате одна, то поняла, что радости больше нет.

Головная боль опять принялась сверлить виски. Пиппа уставилась в окно на сгущавшиеся сумерки. Облака собирались в темную мутную фигуру. Время шло к ночи. Пиппа глянула на часы: девять вечера. Скоро все лягут в постель и уснут. Все, кроме нее. Она одна в спящем городе будет таращиться в темноту, умоляя ночь поскорее закончиться.

Пиппа обещала себе больше так не делать. Прошлый раз был последним. Она мысленно твердила эти слова как мантру. Но сейчас, прижимая пальцы к стучащим вискам, чтобы унять боль, она знала, что все бесполезно. Пиппа проиграет. Опять. Сил бороться не было.

Она подошла к двери и прикрыла ее на тот случай, если кто-то будет проходить мимо. Родители ни за что не должны знать о ее маленькой слабости. И Рави тоже. Особенно Рави.

Усевшись за стол, она положила айфон между ноутбуком и громоздкими черными наушниками. Открыла ящик, второй справа, и начала вытаскивать содержимое: коробку с булавками, перемотанную красной бечевкой; пару старых белых наушников; клейкую ленту…

Достав большой блокнот, добралась до дна ящика – фальшивого, сделанного из листа белого картона. Подцепила его кончиками пальцев и приподняла крышку.

Под ней лежали одноразовые телефоны – шесть штук. Шесть телефонов с предоплатой, купленных за наличные в разных магазинах, с низко надвинутой на глаза кепкой.

Телефоны безучастно глядели в ответ.

Еще один раз – действительно последний. Честное слово.

Пиппа сунула в ящик руку и достала телефон, который лежал слева: старенькую серую «нокию». Зажала кнопку питания, чтобы включить аппарат. Пальцы дрожали от напряжения. В биении сердца слышался знакомый грохот. Экран вспыхнул зеленоватой подсветкой. В простеньком меню Пиппа выбрала «Мои сообщения» и нажала на единственный контакт, хранившийся в памяти. Он был забит во все шесть телефонов.

Пальцы зависли над клавиатурой и вдавили кнопку «5», чтобы выбрать букву «М».

«Можно я сейчас зайду?» – напечатала Пиппа и нажала «Отправить», обещая себе, что этот раз действительно будет последним.

Потянулись минуты. Она наблюдала за пустым экраном под своим сообщением. Хотелось, чтобы ответ появился как можно скорее; Пиппа сосредоточилась на этом желании, подгоняя адресата и стараясь не замечать нараставшего в груди стука. Однако стоило его почувствовать, как он стал невыносим.

Пиппа затаила дыхание и стала ждать ответ еще активнее.

Сработало.

«Да», – появилось на экране.

Глава четвертая

Стучащее в груди сердце соревновалось в скорости с ногами. Во всем теле отзывался грохот, который не заглушали даже шумоподавляющие наушники. На сей раз Пиппа не могла себя обманывать: сердце колотилось вовсе не из-за бега, она бежала всего четыре минуты, и впереди уже был виден тупик Бикон.

Родителям она сказала, что хочет перед сном побегать. В последнее время Пиппа завела себе такую привычку. Надевала легинсы, белый спортивный топ и отправлялась на пробежку. Ну хоть насчет этого врать не пришлось. Иногда пробежка и впрямь помогала, но не сегодня. Сегодня ей поможет только одно.

Приближаясь к дому номер тринадцать, Пиппа сбавила скорость и опустила наушники на шею. Уперлась пятками и на мгновение застыла, проверяя, так уж ли необходимо идти дальше. Если сделать еще шаг – пути назад не будет.

Она подошла к дому с террасой, возле которого под навесом был припаркован сверкающий белый «БМВ». Подошла к темно-красной двери. Провела пальцами по кнопке звонка и сжала руку в кулак. Постучала. Звонить запрещалось: слишком шумно, соседи могут обратить внимание.

Она постучала снова, пока наконец не заметила силуэт за матовым стеклом. Скрипнул отодвигаемый засов, дверь открылась, и в щели мелькнуло лицо Люка Итона. Вытатуированные узоры, ползущие по его шее и щеке, выглядели в темноте так, будто кожу сняли полосками, а потом приклеили к освежеванной плоти.

Люк приоткрыл дверь самую малость, чтобы Пиппа могла протиснуться внутрь.

– Давай быстрее, – хрипло сказал он, отворачиваясь и уходя в глубь дома. – Сейчас еще один человек должен прийти.

Пиппа закрыла за собой дверь и пошла вслед за Люком в маленькую квадратную кухню. На Люке были те самые баскетбольные шорты, в которых он встретил ее в день знакомства, когда Пиппа пришла сюда, чтобы поговорить с Нэт да Сильвой о пропавшем Джейми Рейнольдсе. Нэт, хвала господу, ушла от Люка, и теперь в доме больше никого не было, кроме них двоих.

Люк наклонился и открыл кухонный ящик.

– Ты вроде в прошлый раз говорила, что больше не придешь.

– Да, говорила! – резко ответила Пиппа, ковыряя ноготь. – Просто мне надо выспаться. Вот и все.

Люк пошарил на полке и достал бумажный пакетик. Открыл его и продемонстрировал Пиппе содержимое.

– В этот раз дозировка другая, два миллиграмма, – сказал он, встряхнув пакетик. – Поэтому так мало.

– Хорошо, – ответила Пиппа, глянув на Люка.

Зря. Она вечно ловила себя на том, что ищет в его лице сходство со Стэнли Форбсом. Чарли Грин подозревал их обоих, когда искал нужного ему человека среди обитателей Литтл-Килтона. Люку, впрочем, повезло – он оказался непричастен к давней истории, поэтому все еще был жив. Пиппа не видела его крови, не замарала в ней своих рук, а вот кровь Стэнли намертво впиталась ей в кожу, щекотала подушечки пальцев и капала на линолеумный пол.

Нет, это всего лишь пот, а руки просто трясутся.

Надо чем-то их занять. Пиппа полезла за пояс штанов, вытащила наличные и отсчитала нужную сумму. Люк кивнул. Она передала ему деньги и протянула другую руку. На ладонь лег бумажный пакетик, громко хрустнув в сжатом кулаке.

Люк замешкался, и в глазах у него мелькнуло странное выражение, опасно граничившее с жалостью.

– Знаешь… – начал он, снова залезая в шкаф и доставая другой, уже прозрачный пакетик. – Если тебе так плохо, у меня есть кое-что покруче ксанакса. Действует моментально.

Он тряхнул пакетик, полный продолговатых таблеток мшисто-зеленого цвета.

Пиппа уставилась на них, задумчиво закусывая губу.

– Круче?

– Намного.

– А что это? – уточнила она, буравя таблетки взглядом.