Волчья невеста

значит двери открыть беде.

Я все знал. Да мы оба знали!
Холод держит, как цепь, меня,
О, так много готов отдать я
и на горстку тепла сменять!

Ты ко мне опоздаешь, Герда,
и застанешь лишь стылый труп.
Впрочем, вряд ли тебя увижу,
кроме снов своих глупых, тут:

ты, поди, у тепла камина
ждешь прихода скорей весны.
Там, где я, снег, увы, не тает,
и холодное сердце с ним

королевы моих несчастий,
края мертвого госпожи.
Здесь нельзя, допустив осколок
в свое сердце, суметь прожить —

только статуей стать холодной
в зале, полном таких, как я:
добровольно отдавших души,
опасающихся огня.

Я зависим от этой боли.
Словно бабочка на игле,
я распят ледяным осколком.
Отогрей меня, отогрей!..

Сюжетец

Так кто тебе ближе: все ж я или эти льды?
А вечность прошла, как сошел с белых яблонь дым,
и, пусть ты остался таким же, каким и был,
но ближе не стал называвший меня сестрою.

Сбегаю от снега, а вместе с ним от тебя,
не в силах уже изменить ничего, менять
не в силах тебя. И пора бы уже понять,
кто правит здесь всем, восседая на снежном троне.

История эта давненько не о любви.
Наверно, пройдет, как проходит тяжелый грипп.
Пока что болит, но оно так у всех болит —
от ран у других эта мало отлична рана.

Твоя нелюбовь, мое пламя, попытки жечь,
обрывки пустых, едва ль памятных тебе встреч,
все то, что уже невозможно суметь сберечь —
так много! По факту ж сюжетец обычной драмы.

Ты дрожишь

Ты дрожишь, мой заслышав голос,
самой нежной из всех сирен.
Жаль, что песня моя не нова,
но впервые спою – тебе.

Я спою тебе очень нежно,
как никто никогда не пел:
о герое, что любил море
и взять в жены его посмел.

Быть могла бы иною песня,
и счастливою, и простой:
я бы стала твоей женою
луноликою и с хвостом,

но ты выбрал судьбу другую,
отказавшись принять мой дар.
Поцелуев моих приятней
ледяная тебе вода,

и хвоста моего прекрасней
темнота, за которой смерть.
Я не стану тебя спасать, но
буду петь тебе, нежно петь.

Не смотри ей в глаза

Не смотри ей в глаза, коль не хочешь призвать в дом смерть,
отвернись, помолись, зажми в пальцах холодных крест.
Говорят, она ведьма, что пляшет в лесу глухом,
говорят, ее дьявол сам выбрал из всех невест —

так черно ее сердце, душа ее так темна!
Как в лесу поселилась, стал мертвым рождаться скот,
не родит рожь земля, иссыхает в ручьях вода,
псы скулят, если мимо ходит она ворот.

Чем отвадить нечистую, чем ее обуздать?
В оберегах нет силы, они для нее пустяк.
Говорят, сердца варит в своем она котелке,
говорят, что гадает на детских она костях.

Говорят, говорят, запираются по домам,
с наступлением ночи на имя ее табу.