Красная королева

Красная королева
Хуан Гомес-Хурадо

Звезды детектива (АСТ)
«Красная королева» Хуана Гомеса-Хурадо – самый читаемый испанский триллер в мире, № 1 в рейтинге лучших психологических триллеров по версии испанского Amazon, более 250 000 проданных экземпляров, более 20 переизданий за один год. Книги Хуана Гомеса-Хурадо переведены более чем на 40 языков.

У Антонии Скотт эйдетическая память. Она помнит все, что читала или слышала. Она никогда не носила значок и не пользовалась оружием, но за свою карьеру раскрыла десятки преступлений.

После тог как муж пострадал по ее вине, Антония отошла от дел. Теперь она живет в пустой квартире и питается тем, что приносят соседи. Дважды в день она созванивается с бабушкой, а ночи проводит в больнице.

Но за ней приходят и просят о помощи…

В самом безопасном месте Испании, в элитном районе Мадрида (а если говорить точнее, в элитной части элитного района) найдено тело.

Убитому шестнадцать, он лежит в кресле, в неестественной позе, в руке – бокал, наполненный его собственной кровью, волосы густо смазаны оливковым маслом, а губы растянуты в подобии улыбки.

Антония помнит это – Псалом 23: «…Ведь Ты умастил маслом голову мою – чаша моя полна». Антония слышала его, когда была маленькой. Она помнит, потому что помнит всё.

Как убийца проник в самое охраняемое место Испании? Почему на теле нет следов борьбы, если кровь выпускали медленно и очень болезненно? И почему информацию об этом деле так тщательно охраняют?

Хуан Гомес-Хурадо

Красная королева

Juan Gоmez-Jurado

Reina Roja

© Juan Gоmez-Jurado, 2018

© Екатерина Ру, перевод, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Посвящается Бабс

Прерванный ритуал

Антония Скотт позволяет себе думать о суициде только три минуты в день.

Возможно, для кого-то три минуты – это совсем крошечный период времени.

Но только не для Антонии. Скажем так: в голове у нее немало лошадиных сил, но ум Антонии все же не двигатель спорткара. Она способна, допустим, на обработку большого количества информации, но голова Антонии – это не компьютер.

Голова Антонии Скотт – это, скорее, джунгли. Джунгли, полные обезьян, которые непрерывно перескакивают с лианы на лиану, хватая разные предметы. Куча обезьян с кучей всяких предметов, и все они встречаются в воздухе и скалятся друг на друга.

Но за эти три минуты, пока Антония с закрытыми глазами и босыми ногами сидит по-турецки на полу, она способна вычислить:

– скорость, с которой ее тело упало бы на землю, если бы она выбросилась из ближайшего окна;

– необходимое количество миллиграммов пропофола, чтобы уснуть вечным сном;

– время и температуру, при которой произошла бы остановка сердца от гипотермии, если бы она нырнула в ледяное озеро.

Она раздумывает, каким образом достанет такое контролируемое вещество, как пропофол (подкупит одного фельдшера), а также где находится ближайшее замерзшее озеро в это время года (Лагуна Негра, Сория). О падении с высоты своей мансардной квартиры она предпочитает не думать: окошко довольно узкое, а жуткая еда из больничного кафетерия, как ей кажется, тут же откладывается на ее бедрах.

Все три минуты, пока она думает о самоубийстве, – это ее три минуты.

Они священны.

Они помогают ей не сойти с ума.

Поэтому ей совсем, совсем не нравится, когда чьи-то шаги тремя этажами ниже прерывают ее ритуал.

Это явно не кто-то из соседей: она бы узнала походку. И не курьер: сегодня воскресенье.

Как бы то ни было, Антония уверена, что этот кто-то идет за ней.

И это нравится ей еще меньше.

Джон

– В нашей стране, – сказала Алиса, все еще тяжело дыша, – когда бежишь так быстро да еще и так долго, как мы, обязательно куда-нибудь да прибежишь.

– Какая медленная страна! – ответила Королева. – Здесь нужно мчаться со всех ног, чтобы оставаться на том же самом месте. А чтобы попасть в какое-нибудь другое место, нужно мчаться как минимум в два раза быстрее.

    Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье

1

Задание

Джону Гутьерресу лестница не нравится.

И дело тут не в эстетике. Лестница старинная (здание 1901 года, как указано на входе), ступеньки скрипят, стоптаны по центру – за сто девятнадцать-то лет, – но прочны, ухожены и покрыты лаком.

Света мало, а тридцативаттные лампочки на потолке только сгущают тени. Из-за дверей на этажах доносятся иностранные слова, экзотические запахи, диковинная музыка диковинных инструментов. Ну а что ж, здесь район Лавапьес, сейчас вечер воскресенья и близится час ужина.

Не из-за этого Джона раздражает лестница: ему не привыкать бороться с предметами прошлого века (он живет с матерью), с темнотой (он гей) и с иностранными гражданами в сомнительном положении и с сомнительными доходами (он инспектор полиции).

Что действительно бесит Джона в лестнице, так это то, что по ней надо подниматься.

Чертовы старые здания, думает Джон. Негде лифт установить. В Бильбао такое и представить себе нельзя.

Джон не то чтобы толстый. По крайней мере не настолько толстый, чтобы комиссар поставил это ему в укор. У инспектора Гутьерреса туловище напоминает бочонок с прикрепленными к нему руками. А внутри – хоть с виду и не скажешь – мускулы аррихасоцайле[1 - Участник национальных баскских соревнований по подъему тяжелых камней. – Здесь и далее примечания переводчика.]. Подъем 293 килограммов – его личный рекорд, ни много ни мало, и это без особых-то тренировок, так, чисто хобби. Просто чтобы занять субботнее утро. Чтобы коллеги не докапывались из-за того, что он педик. Ведь Бильбао есть Бильбао, а полицейские есть полицейские, и у многих склад ума еще древнее, чем эти гребаные столетние лестницы, которые даются Джону с таким трудом.

Нет, Джон не настолько толстый, чтобы начальник на него ругался, да к тому же у комиссара есть причины и посерьезнее, чтобы разнести его в пух и прах. Разнести и вынести вон со службы. Вообще-то, Джон официально отстранен от должности с лишением жалования.

Не такой уж он и толстый, но вот ножки, на которых держится бочонок его туловища, кажутся на контрасте зубочистками. Так что, будучи в здравом уме, вряд ли кто мог бы заподозрить в Джоне особую проворность.