Пираты Горловского моря. Рассказы

На следующий день Михаил вышел из метро и подошёл к высокому крыльцу «Розы ветров». Чуть в стороне он заметил высокого молодого мужчину и коренастенькую женщину с круглым личиком и ямками на розовых щёках, одетую в форменную куртку с круглым шевроном, на котором было вышито крупными буквами «Тайфун». Брусилов подошёл к ним и спросил:

– Доброе утро, вы не на Дьяковский молокозавод едете?

Молодой мужчина оглядел Михаила и ответил:

– Да, на молокозавод. А ты стажёр?

– Да!

– Ну и замечательно, а то каких-то шпендиков понабирали в охрану, не охранное агентство, а свора хоббитов. Вчера начсмены второго звена Светлана звонила, сказала, что прислали стажёра Васю, тоже метр с кепкой. Меня Саня зовут, я начальник смены, но я сегодня на подмене, моё звено завтра будет работать, а это Валентина, дежурный регистратор, – и он кивнул на даму в форме. – Ты сам-то, откуда, с какого района?

– С Коминтерна я.

– О, далековато! А я с Сенолицевки.

– А разве мы не по Ахтырской трассе будем ехать мимо вашего посёлка?

– Увы, там сейчас ремонт на трассе, поэтому нас пока возят по Миргородскому шоссе.

В это время подъехала серенькая «Дачия-логан», за рулём которого сидел молодой парень, похожий на взъерошенного воробья. «Наверно, это и есть Ярослав Владленович», – подумал Брусилов.

– Грузимся, – сказал Саня, и открыв переднюю дверь, галантно пригласил Валентину. Потом открыл заднюю дверь, откинул спинку сиденья и скомандовал Михаилу, – забирайся на галёрку.

В салоне было три ряда кресел, галёрка состояла из двухместного сиденья, которое размещалось практически в багажнике универсала. Михаил втиснулся на последний ряд, выворачивая колени, чтобы не упираться во впередистоящие кресла. Начсмены сел позади водителя, и тут же в салон заскочил крупный мужчина с седоватой шевелюрой, выбивающейся из под цигейковой ушанки, и Саня сказал:

– Наши все! Поехали, на Мобиле ещё Влада Душку подобрать надо.

И выехав со стоянки, машина понеслась по трассе в сторону Дьякова. На посёлке, который теперь назывался Мобилем, они подобрали молодого русоволосого парня тоже в форме охраны «Тайфун», но с казачьими погонами есаула. Машина вновь набрала скорость, и уже через сорок минут, преодолев убогонький мостик через вялую речушку, они подъехали к проходной Дьяковского молокозавода.

***

Первый месяц Михаил отработал неплохо. В том звене, в которое он попал, Брусилов пришёлся ко двору. Даже со зловредной охранницей Лидой Зайцевой, которую многие недолюбливали за скверный характер и откровенно побаивались, он сошёлся накоротке. Но потом из-за кадровых пертурбаций, к ним в звено попал Василий. Начальник смены Гедимин Войткевичюс, которого все запанибратски звали не иначе, как Гешей, поначалу порадовался, мол, молодой парнишка, всяко лучше престарелого Ивана Кота, который переместился в другое звено. Тем более, сам Геша был росточком не ахти, поэтому более низкорослый Вася тешил его самолюбие. Но проблемы начались буквально с первой же смены. То, выходя на обход периметра, Василий испарялся и не выходил на связь, то, взяв ключи от склада сыров, исчезал вместе с ключами. При отгрузке мог попутать накладные, а возврат подписывал не глядя, в результате, за ним самим нужно было присматривать, как за малым дитём. А потом мимоходом обнаружилась причина его непьющести. Пару раз его подлавливали за курением драпа, и хотя он молниеносно избавлялся от косяка, но въедливый запах травы выдавал его с головой…

***

Вот и опять, сегодня воскресенье, самая тяжёлая смена, когда под загрузку подаются рефрижераторы-большегрузы, Василий ушёл в небытие. И Михаилу пришлось брать второй кряду МАN с двадцати тонным прицепом. А это только восемь вечера, впереди ещё пара-тройка таких машин. Но вот, только Брусилов взял у кладовщика накладные, появился взъерошенный Вася, и выхватив бумаги у Михаила, сказал:

– Всё, Билли, я уже в седле, я отгружу, – и с деловитым видом начал наблюдать за грузчиками, которые на гидравлических тележках загоняли в фургон паллеты со штабелями коробок с маслом и спредом.

Михаил облегчённо вздохнул и пошёл в бытовку попить чайку. Теперь он смело мог отдохнуть около часика, а потом нужно будет пройтись по периметру.

***

Ближе к двум часам ночи, когда Брусилов проходил мимо строящегося нового маслоцеха, раздался хрип рации:

– Второй-хрхрхръ, ответь-хрхръ, первому-хръ!

– Второй слушает, – ответил Михаил.

– Где-хръ Филатов-хрхрхръ?

– Не знаю, не видел.

– Увидишь-хрхръ, скажи, что-хръ, проверка-хрхрхръ, Владимир-хръ Валентинович приехал-хръ!

– Понял, – ответил Брусилов и пошёл вдоль мини-котельной к бытовке. Возле домика охраны уже стояли Гедимин и Песочин.

– Где это гном-Вася? – спросил Владимир Валентинович.

– Да я его последний раз пару часов назад видел, он отгружал машину на Искоростень.

– Ладно, – сказал Песочин, – будем искать, – и они пошли в стороны молочного склада.

Михаил схватил мобильник и начал названивать Василию, предупредить его о проверке, но телефон Филатова не отвечал.

Через пять минут опять захрюкала рация:

– Второй-хрхрхръ, ответь-хрхръ, первому-хръ!

– Второй слушает.

– Второй-хръ, подойди в раздевалку-хрхрхръ грузчиков-хръ.

И Брусилов, спрятав мобилку в карман, отправился к складу молочки, над которым располагалась раздевалка. Он поднялся на второй этаж, Войткевичюс и Песочин стояли с довольными рожами, а на полу, на пенопластовом листе дрых Вася. Рядом с ним лежал телефон, который был поставлен на беззвучный режим, и на экране которого светилось окошко «Непринятых звонков – 32». Вася спал на спине с блаженной улыбкой, пуская ртом пузыри, его берцы стояли рядом, а куртка скаткой служила ему подушкой.

– Готов к спектаклю? – спросил инспектор у Михаила, и не дождавшись ответа, отключил в филатовском телефоне беззвучный режим, забрал берцы и повёл Гешу и Мишку на центральную проходную.

– Лидуся, – обратился Владимир Валентинович к Зайцевой, – а ну-ка, позвони Филатову, скажи пусть срочно придёт на главный пульт.

Лида набрала Филатова, и о чудо, Василий отозвался.

– Вася, дуй срочно на проходную, для тебя спецпоручение, – сказала Зайцева.

– Ну? – спросил Песочин, – что-то внятное ответил?

– Да, сказал, что уже бежит.

Это «уже бежит» длилось около десяти минут, хотя ходу от молочного склада до проходной было две минуты максимум.

Наконец-то за окном мелькнула макушка Филатова, хлопнула дверь, и в помещение ввалился перепуганный охранник, на ногах которого, не смотря на мартовскую грязь, красовались клетчатые женские комнатные тапочки.

– Ты где был? – спросил инспектор.

– Да я это, ну там, «периметр топтал», – ответил Василий.

– В тапках? – и Песочин из под стола вытащил берцы Филатова и поставил перед ним.

У Василия вдруг пунцово загорелись щёки и уши. Он уныло молчал.