Механизм преступного насилия

По форме вины к совершенному насильственному действию и при наличии признака вменяемости можно говорить лишь об умышленной форме вины, так как физическое насилие представляет собой сложное действие, руководимое и направляемое сознанием выполняющего его человека в определенных целях и с различными мотивами. А отношение к последствиям насилия, исходя из классической трактовки форм вины, может быть как умышленным, так и неосторожным. Также разделением насилия на физическое и психическое объясняется тот факт, что по результатам социологических опросов, большинство респондентов, в том числе судьи (50 и 30 %), работники правоохранительных органов (57 и 43 %), персонал исправительных учреждений (71 и 84 %), правозащитники (90 и 67 %) считают, что виновность и мотивы не всегда устанавливаются соответственно как работниками правоохранительных органов, так и судьями.

В научной литературе справедливо отмечается, что «понятие “физическое” в юриспруденции, в том числе и в уголовном праве, не совсем соответствует аналогичному понятию в естественных науках. Фактически оно охватывает еще и химическое, и биологическое, и ядерное и иное воздействие на организм человека. Например, отравление потерпевшего каким-либо отравляющим газом или введение в его организм ядовитых химикатов есть воздействие химическими средствами. В уголовно-правовом же смысле это – разновидность физического воздействия. Таким образом, “физическое” здесь понимается как любое воздействие извне непосредственно на организм человека»[99 - Насильственная преступность. С. 50.], т. е. имеющее различный материальный характер.

Отсутствие системного подхода к явлению насилия вызывает определенные сложности в теории и на практике. Так, Р. Д. Шарапов отмечает, что «в теории уголовного права нет однозначного решения по вопросу о возможности признания физическим насилием случаев причинения физического вреда тайно, с помощью обмана или психического воздействия»[100 - Шарапов Р. Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001. С. 39.]. Если признать существующую неразрывность этих двух понятий, ответ представляется однозначным. Любое изменение взаимосвязанной части влияет в определенной степени на другую. Ранее уже отмечалось, что психические явления и процессы имеют преобладающее значение в жизнедеятельности человека по сравнению с физическими, телесными.

Физические насильственные действия влекут за собой определенные материальные последствия. Если понимать их применение только к другому человеку, то речь идет о нанесении физического вреда. Но данным вредом насильственные действия не ограничиваются. В силу существования в окружающем мире психических явлений нанесением физического вреда человеку может быть причинен психический вред не только непосредственно потерпевшему, но и близким для него лицам. Так, к причинению тяжкого вреда здоровью относится физическое насилие, выразившееся в неизгладимом обезображении лица.

Такой вред считается неопасным для жизни, но является тяжким по своим последствиям[101 - Уголовный кодекс Российской Федерации. Научно-практический комментарий. С. 327.]. Его тяжесть заключается в причинении потерпевшему психических страданий не только в связи со своей физической ущербностью. Вследствие того, что нанесенные повреждения постоянно напоминают потерпевшему пережитую неблагоприятную ситуацию, они влияют на его психическое состояние и характер поведения.

Психические страдания потерпевшего могут передаваться лицам, тесно связанным с последним и сопереживающих ему, что, в свою очередь, увеличивает психический вред личности. Нельзя исключить, что физическое насилие может причинить психический вред и окружающим, очевидцам преступления. В этом случае степень психического вреда будет зависеть от отношения к событиям и чувствительности индивида.

Именно в деянии происходит проявление и материализация идей, мотивов и целей человека, включая преступника. Таким образом совершению физического насилия предшествует установка индивида на допустимость такого поведения, т. е. психическая причина[102 - О механизме возникновения насильственного поведения говорится в гл. 2 «Механизм реализации преступного насилия».]. Любое деяние человека так или иначе вносит определенные изменения в существующие в мире отношения и взаимосвязи. Деятельность преступника вносит нежелательные, по мнению законодателя, изменения в окружающую действительность, затрагивая охраняемые законом права, свободы и интересы физических или юридических лиц, общества или государства.

Сказанное означает, что между наступившими последствиями и осознанными действиями человека необходимо установление реальной причинной связи, которую последний также должен осознавать. В целях защиты установленных в обществе отношений и упорядочения их в определенном направлении устанавливается уголовная ответственность за их нарушение.

В так называемых формальных составах: разбой (ст.162 УК РФ), терроризм (ст. 205 УК РФ), захват заложника (ст. 206 УК РФ) и т. д. для квалификации не обязательно наступление определенных материальных последствий. Однако это не означает, что общественно опасных последствий от указанных действий не наступает. Иначе бы отсутствовал один из признаков преступления – общественная опасность. Совершением таких действий человеку, обществу причиняется вред психического характера в различных формах: организационный, идеологический, политический либо иной неимущественный вред.

Отдельной разновидностью насильственных посягательств на охраняемые уголовным правом объекты является сексуальное насилие. Данное противоправное деяние является характерным примером психофизического насилия[103 - Рассматривать психофизическое насилие как самостоятельный вид преступного посягательства в настоящей работе не представляется целесообразным.]. В ходе сексуального посягательства возможны как угрозы причинением физического вреда, так и нанесение различных телесных повреждений от побоев до умышленного убийства с отягчающими обстоятельствами.

Ф. был привлечен к уголовной ответственности по п. «б» ч. 2 ст. 131 и п. «б» ч. 2 ст.132 УК РФ при следующих обстоятельствах. Проезжая по городу в автомобиле со своими знакомыми, Ф. увидел одиноко стоящую девушку на автобусной остановке. Л., 23 года, направлялась на работу и ожидала дежурный автомобиль, который немного опаздывал. Время было 04 ч 05 мин. Ф. предложил ей проехать с ними, но последняя отказалась. Тогда Ф. и два его знакомых схватили Л. за руки, затащили в автомобиль и отвезли на квартиру. По прибытии на место Ф. и четверо его знакомых под угрозой насилия заставили Л. раздеться, после чего поочередно вводили члены в рот, влагалище и заднепроходное отверстие. Преступные действия совершались в течение трех часов. По заключению эксперта, у потерпевшей Л. были обнаружены кровоподтеки, разрыв слизистой оболочки прямой кишки[104 - Архив Автозаводского районного суда г. Тольятти Самарской области. Уголовное дело № 1-515/2000.].

Поскольку причины и мотивы сексуальных посягательств обладают сложной социально-психологической природой, представляется целесообразным вернуться к данному вопросу при рассмотрении причин возникновения и механизма действия психического насилия.

Существуют проблемы и законодательной техники. Так, однократное нанесение удара может квалифицироваться по ст. 116 УК РФ, что противоречит ее грамматическому толкованию. Предполагается разумным однократное нанесение удара не рассматривать как преступление, предусмотренное ст. 116 УК РФ в силу причинения незначительного вреда, а расценивать его как оскорбление действием, т. е. квалифицировать по ст. 130 УК РФ. Возможен другой вариант разрешения ситуации: изменение редакции ст. 116 УК РФ, позволяющей к побоям относить и однократное нанесение удара или иного насильственного действия.

Отдельные авторы, в частности В. И. Симонов, к физическому насилию относят результат совокупного действия людей и сил природы, поведения других людей, животных и т. д., если такие действия совершались сознательно, а силы и закономерности управлялись людьми[105 - Симонов В. И. Уголовно-правовая характеристика физического насилия. С. 98.]. При названных условиях наступившие по вине субъекта последствия действительно должны характеризовать преступный вред.

Следует обратить внимание на способность насилия воздействовать на все, что имеет пространственную и временную структуру в окружающем нас мире и отражается на человеке через его органы зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса. Поэтому последствия насилия не всегда выражаются в прямом физическом проявлении результатов преступного деяния. Так, например, при угрозах убийства, клевете или оскорблении сущность насилия проявляется в словах, жестах, иным способом[106 - Костров Г. К. Уголовно-правовое значение угроз: Дис… канд. юрид. наук. М., 1970. С. 92.] или формой[107 - Чернявский А. Д. Психическое насилие при совершении корыстных преступлений: уголовно-правовые и криминологические проблемы: Дис… канд. юрид. наук. М., 1991. С. 27.] информационного воздействия на потерпевшего. Материализация результата преступного посягательства в этом случае имеет сложный и опосредованный психикой индивида характер.

Реальность угрозы для потерпевшего должна иметь как субъективный, так и объективный характер. Иначе в случае чрезвычайно мнительной психики потерпевшего возможно объективное вменение уголовной ответственности субъекту действий либо последствий, не являющихся общественно-опасными. Одновременно будут выявляться обстоятельства, способствующие совершению насильственных преступлений.

Как подтверждают результаты проведенных исследований, отсутствие понятия насилия приводит к различному смысловому полю в сфере указанных отношений. Из различных категорий опрошенных большинство относит к психическому насилию любую угрозу. Так считают 43 % опрошенных мужчин, а из женщин такого мнения придерживаются лишь 15 % респондентов. Наибольшие показатели дал опрос студентов 5-го курса юридического факультета (80 %) и 84 % осужденных за тяжкие преступления. У части опрошенных наблюдается разброс мнений от угрозы причинением материального вреда до причинения морального вреда или угрозы насилием. Меньше всех признают любую угрозу психическим насилием сотрудники РОВД, т. е. непосредственно те, кто осуществляет правоприменение.

Как отмечалось, в теории уголовного права различают два пути воздействия на психику человека: информационный и внеинформационный. Последний способ означает воздействие на психику при помощи наркотических средств, психотропных веществ и сильнодействующих лекарств либо электронной стимуляции мозга человека. Сомнительно данный способ относить к психическому насилию, так как здесь опосредствующим элементом являются различные предметы материального мира или физический контакт с определенными участками мозга.

Вместе с тем в соответствии с Уголовным кодексом Франции 1992 г. торговля наркотическими средствами является объектом посягательства на физическую и психическую неприкосновенность[108 - Новый Уголовный кодекс Франции. М., 1993. С. 74.], поскольку в результате потребления наркотических средств разрушается физическое и психическое здоровье. По этим основаниям ст. 222-15 Уголовного кодекса Франции 1992 г. предусматривает строгую уголовную ответственность за назначение в виде лекарств вредных веществ, которое привело к посягательству как на физическую, так и психическую неприкосновенность[109 - Там же. С. 70.].

Поскольку информация имеет объектом своего основного воздействия психику человека, нельзя не затронуть вопросы психологии поведения человека. В. И. Даль охарактеризовал человека как «высшее из земных созданий, одаренное разумом, свободной волей и словесной речью»[110 - Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1998. Т. 4. С. 658.]. В последнее время ученые находят все больше доказательств сложности человеческого организма. Актуальность данного вопроса в теории уголовного права также не отрицается[111 - Красиков А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996. С. 9.].

Длительное время считалось, что основные вопросы психологии можно научно объяснить с точки зрения диалектического и исторического материализма. Как отмечает П. Я. Гальперин, увлеченные перспективой объективного изучения предметной деятельности субъекта, мы не учли, что «проблема деятельности» внутренне связана с роковым вопросом о предмете психологии и довольствовались его интуитивным пониманием. Отсутствие теоретического преодоления его традиционного понимания исподволь, но «наглухо» закрывало путь к пониманию деятельности человека и его проблем[112 - Гальперин П. Я. Психология как объективная наука. Избр. психологические труды / Под ред. А. И. Подольского. М.; Воронеж, 1988. С. 260.].

В психологии имеет значение не содержание предметного действия само по себе, а то, как это содержание понимается субъектом и служит ему основанием для исполнения этих действий[113 - Там же. С. 266.]. Абстрагироваться от этого и принимать данный процесс лишь за факт как таковой приведет нас к неправильному выводу, что недопустимо в психологии и тем более, в уголовном праве. Еще в 1982 г. А. Р. Ратинов обратил внимание на то, что наиболее актуальным является развитие научных исследований, в частности юридической психологии, не вширь, а именно вглубь[114 - Ратинов А. Р. Юридическая психология и проблемы борьбы с преступностью // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1983. Вып. 38. С. 48.]. Но этому мешает догматизм нашего мышления, который приводит к тому, что, по словам И. И. Карпец, происходит не углубленное изучение проблемы, а топтание на месте[115 - Карпец И. И. Развитие наук криминального цикла в свете решений XXVII съезда КПСС // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1987. Вып. 45. С. 3.].

Л. Д. Гаухман и С. В. Максимов консервативность уголовного законодательства справедливо связывают с тем, что его нормы затрагивают основные права и свободы личности[116 - Гаухман Л. Д., Максимов С. В. Уголовно-правовая охрана финансовой сферы: новые виды преступлений и их квалификация. Науч. – практич. пособие. М., 1995. С. 3.], но именно по этой причине консервативность не должна превращаться в застой и препятствие к изменению законодательства. Другое дело, что должен быть взвешенный, последовательный и научный подход к разрешению ситуации.

По мнению С. П. Никанорова, целенаправленные исследования в конечном счете обеспечивают открытие требуемых эффектов. Если же они отсутствуют, то тем самым возникает основание для пересмотра сделанных предложений[117 - Никаноров С. П. Социальные формы постижения бытия // Вопросы философии. 1994. № 6. С. 66.]. И если стремление к абсолютно полному и достоверному знанию, полагает В. М. Богуславский, неосуществимо[118 - Богуславский В. М. Паскаль о достоверности наших знаний // Там же. 1994. № 6. С. 113.], добавим в силу ограниченности человеческого разума материальным миром, то это не должно приводить ни к отказу от глубоких научных исследований ни, тем более, к препятствиям, в том числе в сфере нормотворчества[119 - Никаноров С. П. Социальные формы постижения бытия. С. 68.].

Психические состояния не есть чисто духовные явления, обособленные от телесных процессов. Последние посредством высшей нервной системы через эмоции и чувства переводят окружающую реальность в психическое отражение мозгом данного человека. Воздействие на один элемент неизбежно приводит к изменению другого и наоборот.

Психическим состоянием называется «устойчивость проявлений психики индивида, их закрепленность и повторяемость в структуре его личности… К психическому состоянию относятся проявления чувств (настроения, аффекты, эйфория, тревога, фрустрация и др.), внимания (сосредоточенность, рассеянность), воли (решительность, растерянность, собранность), мышления (сомнения), воображения (грезы) и т. д.»[120 - Краткий психологический словарь. М., 1985. С. 267.].

Психическим процессом называют «непрерывный, никогда изначально полностью не заданный, а потому формирующийся и развивающийся, порождающий те или иные продукты или результаты (психические состояния и образы, понятия, чувства, решение или нерешение задачи и т. д.)[121 - Там же. С. 266.]. Психические процессы не представляют собой определенную последовательность тех или иных стадий во времени. Это более сложное интегративное явление, формирующееся в ходе непрерывно изменяющегося взаимодействия индивида и внешнего мира и также непрерывно развивающегося, «все более полно отражая эту динамичность окружающей действительности, участвуя в регуляции всех действий, поступков и т. д.»[122 - Там же.].

Психические процессы неразрывно связаны с деятельностью индивида, его мотивацией, способностями и актуальными для него потребностями. На каждом этапе своего развития человек исходит из сложившихся на настоящий момент целей, мотивов и потребностей, поэтому он является не только биологическим существом, на поведение которого действуют инстинкты самосохранения и выживания, но и социальным, т. е. продуктом развития своего общества. В ходе дальнейшей деятельности происходит постоянное преобразование указанных аспектов психических процессов. Сложность анализа заключается в том, что на психические акты оказывается воздействие не только осознанного, но и неосознанного, обеспечивая непрерывность психического процесса и проявляя его «в тесной взаимосвязи познавательного и аффективного компонентов любого психического акта»[123 - Там же. С. 267.].

Психика возникает на определенном этапе биологической эволюции живого существа, выступая в «качестве одного из ее факторов, обеспечивая возрастающую по сложности приспособляемость организма к условиям существования»[124 - Там же.]. Но только психика человека формирует особое ее свойство – сознание как высший регулятор деятельности индивида и его личность, которое в своей основе опирается на память с ее свойствами распознавания прошлого или будущего в настоящем и врожденные инстинкты или приобретенные навыки научения.

Если физическому проявлению насилия свойствен открытый противозаконный способ, то для различных форм психического воздействия, практически не учитываемых в настоящее время уголовным законодательством, характерен скрытый способ. В. П. Шейнов под скрытым управлением человека понимал воздействие на него со стороны инициатора, при котором истинная цель скрывается от адресата а на первый план выдвигается иная, привлекательная для потерпевшего цель[125 - Шейнов В. П. Психология обмана и мошенничества. М.; Минск, 2001. С. 5.]. Иными словами, в основе скрытого управления индивида всегда имеется определенный обман, введение его в заблуждение. Происходит это, как правило, путем внушения или убеждения. Воздействие будет успешным в тех случаях, когда у человека, как сказал В. М. Бехтерев, не будет оснований для критики и суждения[126 - Бехтерев В. М. Внушение и его роль в общественной жизни. СПб., 2001. С. 24.].

Способность психического воздействия приводить к масштабным последствиям нельзя назвать новым явлением. В истории и ранее имели место процессы, в том числе массового характера, в основе которых находилось психическое воздействие. Это естественно, поскольку, как отмечает В. С. Сокольский, человек связан с окружающей средой многочисленными информационными связями, которая осуществляется через подсознание индивида[127 - Сокольский В. С. Информатика медицины. М., 2001. С. 132–133.]. Именно с этой точки зрения можно найти объяснения примерам, которые приводит В. М. Бехтерев, описывая различные психопатические эпидемии в истории, в частности бессодержимости, имевшие место в Средние века. В основе данных явлений исследователь видел внушение, взаимовнушение и самовнушение, основанные на преобладающих воззрениях народных масс данных эпохи, общества или местности[128 - Бехтерев В. М. Внушение и его роль в общественной жизни. С. 56.].

Все указанные элементы психического воздействия возникают, развиваются либо исчезают только при помощи информации. Но если раньше сфера такого насилия была уделом господствующих классов, то в век информационных технологий безграничное воздействие становится доступным любому, у кого есть соответствующие материальные средства. Возможные последствия опасны своей непредсказуемостью и непродуманностью. Роль и значение преступного психического посягательства выходит за рамки уголовного законодательства.

Основным элементом психического насилия является информация. А в современном информационном обществе, отмечает Л. А. Морозова, информация является уже производительной силой и «рождает власть «высшего уровня»»[129 - Морозова Л. А. Проблемы современной российской государственности: Учеб, пособие. С. 12.]. В условиях научно-технического прогресса и качественного увеличения информационного потока, указывает Б. С. Волков, особенно актуальным становится научная разработка теоретических проблем и их всесторонний анализ[130 - Волков Б. С. Научно-технический прогресс и проблемы науки уголовного права // Материалы Междунар. науч. конф. на юридическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова 31 мая – 1 июня 2001 г. «Уголовное право в XXI веке». М., 2002. С. 93.]. Тем более, что проблема не только в объеме информации, но и в ее качестве и истинности. Это позволяет А. А. Матвеевой выделять среди глобальных проблем современности, имеющих мировой уровень, проблему информационной безопасности[131 - Матвеева А. А. Информационная безопасность и проблемы совершенствования уголовного законодательства // Там же. С. 182.], что имеет прямое отношение к психическому насилию. В Доктрине информационной безопасности Российской Федерации констатировалось, что от обеспечения информационной безопасности зависит национальная безопасность Российской Федерации, и эта зависимость в ходе технического прогресса будет возрастать[132 - Доктрина информационной безопасности Российской Федерации // Российская газета. 2000. 28 сент.].

Тем не менее в правоприменительной практике складывается парадоксальная ситуация: психика индивида является наиболее уязвимым его местом, а значение психического насилия в правоприменительной деятельности недооценивается. Формы психического насилия зависят от навыков и жизненных установок личности, причем степень его воздействия зависит в большей степени от воспринимающего. Одна и та же угроза может одного человека парализовать, а другого – привести к оборонительным действиям, порой даже чрезмерно активным и переходящим в наступательные. Без психологии и изучения предшествующей жизни субъектов дать правильную квалификацию затруднительно.

Разнообразие форм психического насилия либо его воздействие возможно понять, учитывая роль и значение насилия, а также мотивацию его применения в поведении сторон. Насильственным действиям предшествует определенное взаимодействие условленных единиц: преступника и жертвы. Вычленение при анализе насилия поведения потерпевшего в различных формах также вряд ли будет способствовать установлению истины и правильной оценки деяния. В настоящее время данные аспекты насилия до конца не исследованы и нередко наблюдается упрощенный подход к ним в теории уголовного права и криминологии, не говоря уж о правоприменительной практике. Исследователи раскрывают различные стороны и формы насилия, но его суть и генезис остаются в стороне.

Характерный для психического насилия информационный способ, или нематериальное воздействие, заключается в передаче сигнальной и значимой для адресатов информации, способной повлиять на его психическое состояние или психические процессы. Данная информация может передаваться словами, жестами, определенными телодвижениями, содержащими явную или скрытую угрозу в целях изменения поведения потерпевшего либо иными действиями, оказывающими влияние на последнего через подсознательное в его психике. В частности, воздействие происходит путем изменения частоты колебаний мозга потерпевшего за счет внешних источников генерации, способные привести к различным аффектированным состояниям и последствиям, вплоть до самоубийства.

На практике информационный способ воздействия на человека сводится в основном к исследованию вербальных средств воздействия, т. е. учитываются слова, сказанные субъектом насилия потерпевшему. Ориентир на вербальное проявление как критерий наличия или отсутствия опасности поведения человека является примитивным, ненадежным доказательством соответствия формы и содержания деятельности человека. По свидетельству Г. Бейтсона, при помощи слов в процессе общения людей передается лишь 8 % информации, остальная сообщается невербально[133 - Дилтс Р. Фокусы языка. Изменение убеждений с помощью НЛП. СПб., 2000. С. 195.].

К тому же слова могут определяться сознанием правоприменителя в буквальном смысле и (или) в соответствии со своим личностным смыслом, а потому может быть скрыт истинный смысл и цели правонарушителя, ориентированные на конкретную личность. Особенно характерно это проявляется во время уголовного судопроизводства. Г. С. Абрамова указывала на существование неосознанных аспектов восприятия реальности органами чувств[134 - Абрамова Г. С. Возрастная психология: Учеб, пособие для студентов вузов. М.; Екатеринбург, 2000. С. 67.].

Субъективность психических явлений, оценок степени их общественной опасности, а также механизм психического воздействия можно объяснить тем, что человек живет, как отмечает С. Г. Кара-Мурза, в двух мирах – в мире природы и мире культуры, а по-другому – в мире вещей и мире знаков[135 - Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М., 2001. С. 83.]. Любое насилие применяется в целях управления человеком, когда последнее удовлетворяет какие-либо внутренние или внешние потребности субъекта преступления. Если физическое насилие является грубым и открытым вариантом воздействия, то психическое – изощренным и скрытым. В мире вещей – материальных, осязаемых, наглядных и очевидных – управлять человеком возможно только при помощи физического насилия. Область психического насилия безгранична лишь в мире знаков, в мире психических образов.

Из древнегреческой философии пришел термин «логос», одновременно означающий «слово» (а также предложение, высказывание, речь) и «смысл» (понятие, суждение или основание). На заре человечества, развитие которого в некотором роде (этапы познания окружающего мира) повторяет каждый человек в процессе своего развития до момента сознательной жизни, каждое слово наделялось определенным смыслом и в неразрывном единстве проникало в подсознание индивида.

Таким образом, бытие человека происходит в особой, созданной им при помощи слова части искусственного мира культуры, которая называется логосферой. Изначально в этой структуре слово наделялось определенным смыслом. Как отмечает С. Г. Кара-Мурза, логосфера включает в себя язык как средство общения и все формы вербального мышления, т. е. словесного выражения мыслей[136 - Там же. С. 84.].

Получив психическую интерпретацию объективной действительности, человек руководствуется ею в своем дальнейшем сознательном поведении. Т. Н. Березина внутренний мир личности в широком смысле слова считает формой психического существования вообще, а в более узком смысле – формой существования внутренних образов[137 - Березина Т. Н. Многомерная психика. Внутренний мир личности. М., 2001. С. 15.]. Психические процессы, являясь обратной связью индивида с окружающей средой, превращают его в саморегулирующуюся и самонастраивающуюся систему. Слово вызывает у человека определенный внутренний, психический образ, который для конкретного индивида является реальным и имеет криминологическое и уголовно-правовое значение.

В процессе развития человечества указанные закономерности были обнаружены и стали использоваться в качестве средств преступного воздействия на людей в целях управления их поведением в своих интересах. Для этого оказалось достаточно отделить слово от заключенного в нем смысла, мира вещей. С этого момента, как замечает С. Г. Кара-Мурза, слово перестало «выражать заключенную в вещи первопричину»[138 - Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. С. 87.], упорядоченное бытие начало разрушаться, а человек стал жить в разделенном мире[139 - Там же. С. 90.]. Знаковые звуки-символы превратились в искусственный, специально созданный и приспособленный язык, имеющий власть над подсознанием человека. Устранение из слова истинности, самоценности, первоначального смысла превратило слово в средство преступного посягательства на психику человека. Такие же цели преследует и внедрение в сознание нового языка или неоправданное заимствование иностранных слов. В результате смысл явления искажается до обратного. К примеру, вряд ли кто заявит, что он хочет стать «убийцей», а сказать, что он «киллер» вполне реально и для кого-то привлекательно. С. Г. Кара-Мурза отмечает такие явления, как «семантический» и «фонетический» террор[140 - Там же. С. 107.].

Помимо слова на человека по той же схеме оказывают влияние зрительные образы. Последние возникают в результате восприятия информации при помощи зрения. Источниками информации являются различные формы культуры, в частности театр, кино, телевидение, живопись и иные наглядные изображения, включая внешнее поведение человека с его жестами, мимикой, положением частей тела и т. д. Тексты, как содержащие слова, имеющие смысл, также относятся к средству управления. По этой причине, например, в Уголовном кодексе Франции 1992 г. разделяются угрозы различного насилия, материализованные в письменном виде[141 - Крылова Н. Е. Основные черты нового Уголовного кодекса Франции. М., 1996. С. 88.]. С. Г. Кара-Мурза указывает на иные знаковые системы, нередко имеющие влияние на индивида вопреки его правам, свободам и законным интересам: язык чисел; акусфера, т. е. мир звуковых форм культуры; сигналы запахов[142 - Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. С. 105.].

Влияние языка чисел можно оценивать по различным отчетам, докладам, программам и т. и., в результате которых обилие цифр и их смысловое значение может создать у человека нужное субъекту информации мнение. Под воздействием последнего лицо может сделать определенные действия, которые причиняют различный вред его охраняемым интересам. Например, в результате вызванного у человека тревожного состояния от нестабильности общества и нагнетания мысли о худшем он может вложить все свои сбереженные деньги в какую-либо финансовую пирамиду типа «АО “МММ”», для почитателей Востока и его целостной мудрости предложат «АО “Тибет”» и т. д. В основе деятельности подобных учреждений лежит скрытый обман и заблуждение, т. е. психическое воздействие на поведение человека. В недалеком прошлом подобными аферами многим был причинен немалый материальный и психический вред, а виновные в этом не понесли заслуженной ответственности.

Особенность влияния звуковых форм культуры, отмечает С. Г. Кара-Мурза, заключается в том, что они воздействуют на чувства, минуя разум[143 - Там же. С. 107.], т. е. затрагивают более глубокие слои психики личности и потому также должны относиться к преступному насилию. Звук представляет собой определенные колебания по амплитуде и частоте. На подсознание может влиять каждый элемент и их совокупность в бесчисленной вариации, что проявляется индивидуально. В реальности это выражается в громкости, темпе речи, интонации, тембре и т. д. Старшим поколения нашего общества хорошо известно влияние на сознание сообщений сводок Советского информбюро, которые произносил Левитан.

Особенность звукового воздействия на людей использовали и могут использовать для дезинформации и скрытого управления индивида, группы лиц или общества. В этих же целях может использоваться, указывал Хайдеггер, также отсутствие звука, тишина, техника молчания как подсознательная коммуникация людей[144 - См.: Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. С. 108.]. Так, Уголовный кодекс Франции 1992 г. относит к посягательствам на психическую неприкосновенность, звуковые агрессии в виде недоброжелательных телефонных звонков[145 - Крылова Н. Е. Основные черты нового Уголовного кодекса Франции. С. 88.], а также злостное нарушение тишины, неоднократно совершаемое с целью нарушить покой другого лица. Подобные действия согласно ст. 222-16 Уголовного кодекса Франции 1992 г. наказываются одним годом тюремного заключения и штрафом 100 тыс. франков[146 - Новый Уголовный кодекс Франции. С. 70.].

Что касается сигналов запахов, то каждому известно их мощное, к тому же нередко скрытое воздействие. Недооценку данного факта С. Г. Кара-Мурза считает странным[147 - Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. С. 109.]. Современное развитие химической промышленности позволяет создавать всевозможные аналоги естественных запахов продуктов растительного, животного мира. Принося громадную прибыль производителям ввиду их дешевизны, они тем не менее способны причинить вред здоровью или жизни потребителя. Преступное психическое воздействие при помощи таких средств, как сигналы запахов, определяется в совокупности с возникающими подсознательными образами конкретного человека, связанными с данным запахом. Окружающая реальность искажается, и человек ведет себя по-иному, т. е. не так, как бы он поступил при отсутствии применяемого виновным раздражителя. Если в результате этого причиняется какой-либо вред правам, свободам или законным интересам личности, такое воздействие следует относить к преступному насилию.

Человек в целом представляет собой неразрывную психофизиологическую субстанцию, в которой физическое насилие обусловлено психикой личности, а психическое состояние индивида вызывает и формирует соответствующие физические формы его проявления в объективной реальности. Поскольку психика человека отражает окружающую действительность, выполняя роль сигнальной и управляющей системы в его выживании и приспособлении к изменяющимся условиям, то и психическим насилием следует признавать любое воздействие на психические процессы индивида, нарушающее его нормальную деятельность.

Психическому насилию подвергаются также и судьи, и потерпевшие, и свидетели по уголовным делам[148 - Российское законодательство: проблемы и перспективы. С. 339.], что приводит к высокой латентности опасных преступлений и крайне отрицательно сказывается на динамике и структуре преступности.