Бард. Том 2. Дети Дракона

– Что ты хочешь услышать от меня, милая? – лукаво улыбнулся ей Мил.

– Знаешь, когда-нибудь я все-таки заключу тебя в казематы, – вздохнула графиня – можешь не сомневаться, у тебя будут самые роскошные апартаменты. Но ты все равно будешь моим узником.

– Да ладно тебе, – примирительно произнес Мил. – Далось тебе это глупое письмо. Я просто рассказывал одной даме свой сон.

– И как звали эту даму? Нет, мне просто интересно? – вдруг охрипшим голосом произнесла графиня.

– Изволь, если это так тебя интересует. Только поклянись, что не подвергнешь эту даму репрессиям.

– Репрессиям? Ты всегда говоришь настолько заумно, что иногда кажется, что ты издеваешься над своим собеседником. Впрочем, возможно, так и есть. Я обещаю, что и пальцем не трону твою избранницу.

– Избранницу? Знаешь, я не доставлю тебе удовольствия дальше развивать эту тему. В конце концов, ты сама придумала себе невесть что.

– Имя, дорогой.

– Имя? Ну что ж, получи имя. Эту даму зовут… – тут Мил попытался сделать драматическую паузу, но, наткнувшись на хищный взгляд графини, торопливо закончил, – ее зовут мадам Лярна.

– Ляра? – удивленная графиня изменилась в лице, поперхнулась вином и громко расхохоталась.

– Ну да, Ляра, – обиженно произнес Мил, – а что тут, собственно, смешного, она, между прочим, моя официальная дама, с твоей легкой руки.

– Ну конечно, как я не догадалась, мой милый бард все еще льстит себя надеждой ее покорить, а эта злодейка водит его за нос. Да, не ожидала от тебя такой наивности.

– Наивности? Причем тут наивность. Ну да, пока мои дела дальше невинных поцелуев не зашли, но я не привык отступать.

– Оставь эту затею милый, она тебе не по зубам. Уж поверь мне.

– Это мы еще посмотрим, дорогая, – слегка поклонился Мил.

– Посмотрим, посмотрим, – безмятежно проворковала графиня, настроение которой резко улучшилось. – Осталось узнать, кто должен был передать Ляре письмо.

– Я не могу ничего тебе больше сообщить, – недовольным тоном процедил Мил.

– Да и не надо. Итак все ясно. Если учесть, что в это время Ляра гостила в Вольсе, то есть два варианта. Либо она сама должна была забрать это письмо, что маловероятно. Либо его ей должна была передать Регина. И я склоняюсь к последней версии. Вы, по-видимому, сговорились с этой бестией во время вашего прощания под этим деревом.

– У тебя гипертрофированная дедукция, дорогая.

– Не умничай, дорогой, лучше признайся, что я права.

– Вот уж ты больше не добьешься от меня ни слова, – поклонился Мил.

– Ну и не надо. Я сложила этот чудовищный пазл. Сначала я подозревала, что у тебя связь с Региной, но не могла поверить, что ты сможешь так поступить со своим сюзереном. Да и не в твоих правилах покушаться на столь легкую добычу.

– Диана, я сто раз тебе говорил, что Гарди мне не господин. Мы просто друзья.

– Да, да, я помню, – рассеянно проговорила графиня, поднимаясь и оправляя на себе платье. – Мне, к сожалению, уже пора, милый, сегодня я должна быть на приеме у герцога. Завтра я заеду за тобой, и мы подберем тебе более приемлемое жилье.

– Но моё меня вполне устраивает.

– Ну уж нет, ты же не собираешься жить в одной комнате со слугой?

– Я, честно говоря, не думал об этом. По крайней мере, можно вполне поставить раздвижную ширму. Это будет даже удобно.

– Не смеши меня. К тому же я ведь говорила тебе, что не могу тебя здесь навещать. Но ты вполне можешь оставить ее за собой, для своих друзей и юных шлюшек, которых, не сомневаюсь, ты сюда водишь.

– Я не вожу сюда шлюшек, – вздохнул Мил.

– И это правильно, – проворковала графиня, натягивая на руки перчатки и опуская на лицо вуаль, – лучше завести постоянную любовницу. Но имей в виду, ты можешь это сделать только после моего отъезда. Я не наивная простушка, – подняла она руку, прерывая попытку Мила что-то ей возразить, – и понимаю, что мужчине с таким бешеным темпераментом чуждо понятие верности, и готова с этим мириться. Но это с условием, что расстояние между нами не только не позволит меня застать тебя врасплох неожиданным появлением, но и даже слухи не донесутся до моих ушей.

Графиня величаво подошла к двери и, отперев засов, обернулась:

– Уже сегодня по почте я прикажу начать некоторые переделки в моих казематах, думаю, тебе понравятся некоторые мои идеи, я хочу их завтра с тобой обсудить.

– Диана, в гневе ты прекрасна, – попробовал обнять ее Мил.

– Оставь, мне действительно пора. Но не думай, завтра ты так быстро от меня не отделаешься, – она хищно улыбнулась и вышла из комнаты.

– Какая женщина, – покачал головой Мил, – сколько в ней экспрессии. Мечта поэта. Правда, это иногда утомляет.

Он налил в бокал вина и уселся на кровать.

– Но в одном она права, надо будет снимать еще одно жилье, иначе она разгонит всех моих знакомых и еще не приведи столкнется…

С кем может столкнуться графиня, он договорить не успел, поскольку в дверь тихонько поскреблись, и Мил, очнувшись от столь занимательного монолога, встал и впустил своего юного слугу.

– Ну здравствуй еще раз, – приветливо улыбнулся он, дружески похлопывая того по плечу.

– Я подвел Вас, господин Милл И’Усс.

– Есть немного, – кивнул Мил, закрывая за Роном дверь. – Но мне кажется, я смог несколько сгладить ситуацию. Только я никак не могу взять в толк, как ты мог все перепутать?

– Я виноват, – опустил голову Мил. – И готов понести заслуженное наказание.

– Вот еще глупости, тоже нашел воспитателя. Запомни раз и навсегда – я не собираюсь тебя ни воспитывать, ни тем более наказывать. Случившееся, конечно, штука неприятная, и надо разобраться в ситуации, чтобы впредь ее не повторять. Налей себе вина и рассказывай по порядку.

– Мои родители строго-настрого запрещали пить вино, – виновато покачал головой Рон, – вот немного пива или эля – это другое дело.

– Как хочешь, только немного вина тебе не повредит, тем более такого чудесного. Хозяин гостиницы расстарался на славу.

– Да уж, – фыркнул Рон, – госпожа графиня умеет расположить к себе людей.

– Рассказывай.

– Дело в том, господин Милл И’Усс, что у меня есть одна не очень приятная особенность организма. Можно даже сказать, болезнь. Просто раньше она не мешала мне жить, но в этот раз…

– Да что у тебя там?

– Дело в том, что я с детства не различаю цвета. Эта болезнь называется даже как-то по-умному. Я, к сожалению, не запомнил.