Архэ

– Ладно, – нехотя согласился Фэб. – Хорошо. Спасибо, Толь. Большое спасибо.

– Ну и славно. Фэб, знаешь, я придумал всё-таки, – отец Анатолий вдруг улыбнулся.

– Что ты придумал? – не понял Фэб.

– Название. «Часовня Святости всеобъемлющей, дарованная в утешение и обретение надежды». Ну как тебе? Не слишком длинно?

– Мне кажется, хорошо, – Фэб на секунду задумался, затем кивнул. – Да, очень хорошо. Никаких имен, никакого обмана, и две главные вещи, для которых она построена, упомянуты. Надежда и утешение. Что может быть лучше?

– Вот и я том же. И, знаете… Эти, наши, из совета… они ведь не слепые, отнюдь, – чуть смущенно произнес отец Анатолий. – Так что вы и сами, если что, к ним обращайтесь. Этот мир, он на вашей стороне.

– Но почему? – удивился Фэб. – Мы ведь для него ничего такого не сделали…

– А тебе не приходило в голову, Фэб, что тут до сих пор остались потомки тех, кто хотел бы попросить прощения… кое у кого? – тихо сказал отец Анатолий. – Ладно. Про это я потом расскажу. Поверьте, всё еще интереснее, чем вам кажется.

* * *

– Вот что я думаю, – сказала Берта позже, когда священник уже улетел, а все сели ужинать. – Мне нравится то, что происходит.

– А, по-моему, всё отлично, – возразил Кир.

– Да? – Берта повернулась к нему. – Отлично? Думаешь?.. Да, верно, Окист не так прост. И люди здесь живут отнюдь не простые. Но Торк, вероятно, предполагал подобное развитие событий, когда позволил нам отправиться сюда. И сейчас он не просто так оставил нас в покое. Помяни моё слово – он выжидает. И от Окиста он запросто может оставить мокрое место, как только он дождется того, чего ждёт.

8. Сон

Идею остановиться, отдохнуть, и подумать предложил Кир, и с этой идеей, вопреки его ожиданиям, все, пусть и не сразу, но согласились – нужно сказать, Кир думал, что придется уговаривать. Однако не пришлось. За прошедшие почти полтора месяца все устали: объем подготовительной работы оказался куда большим, чем предполагалось изначально. Отдых, по мнению Фэба, придется весьма кстати, да и начинать второй этап лучше на свежую голову.

Берта, которая нервничала всё больше и больше, тоже поддержала эту идею. Последнее время ей от усталости все время мерещилась какая-то слежка, годы нервотрепки и неизвестности давали о себе знать. Кир, который иногда ночевал с ней в одной комнате, потихоньку рассказал Иту и Скрипачу, что Берта спит плохо, и даже кричит во сне – в результате оба мужа волевым решением постановили, что спать Берта теперь будет только с ними, и старались находиться при ней неотлучно. Фэб, который тоже спал плохо, вскоре перебрался в ту же комнату, Кир, посмотрев на это дело, через пару дней приволок туда же свою подушку и одеяло, и вся семья в результате теперь ложилась спать впятером, как в первую ночь в доме.

– Мы сходим с ума, – грустно констатировала Берта, в очередной раз оглядывая утром разоренное «лежбище котиков», как их общую кровать окрестил Скрипач. – Ребята, это не нормально.

– Нормально, – отмахнулся Кир. – Зато хоть высыпаться начали. Только не надо говорить про «куда высыпаться», – попросил он. – Осточертело уже. Пошлая, заезженная шутка.

– Я вроде бы не собиралась это говорить, – возразила Берта. – Ит, а ты высыпаешься? Вечно ты с краю…

Ит пожал плечами. С краю он так и так ложился почти всегда, он привык так спать, но сейчас причина того, что он выбрал край кровати, была иной, и говорить про эту причину он никому не хотел.

* * *

Эри и Саб тоже нервничали, но когда Саб узнал истинную причину, терзавшую Эри все эти дни, он слегка опешил. Как-то раз они улетели на полдня в Саприи, купить кое-что по мелочи, посидеть в кафе, и просто погулять. На обратной дороге Эри предложила слетать ещё и на море, и Саб согласился – можно лишний раз искупаться. Ну и что, что осень? Вода еще теплая, по крайней мере, для Саба она в самый раз. Да и народу никого.