Слепой стрелок

– Больно, – беззвучно произнес Пятый. – Если нам самим от того, что мы видим, будет больно, мы на правильном пути. Если больно, то мы всё делаем верно. У нас, знаете ли, в этом большой опыт… был. Невозможно ошибиться.

Ит медленно кивнул.

– А ведь ты снова прав, – тихо сказал он. – Ты совершенно прав. У нас не получится абстрагироваться от того, что мы будем пробовать изучать. Эти два года мы старательно делали вид, что мы можем быть ни при чём. Что мы вне системы. Но это так не работает.

Берта молча смотрела на него, ожидая продолжения.

– С первой тройкой искаженных мы старательно пытались абстрагироваться, и даже согласились на роль исследователей, – Ит горько усмехнулся. – Напомнить, как ты кормила мальчишку котлетами, родная? Думаю, всё и так понятно. Вторая тройка… с ними было повеселее, но ненамного. Третья – выбила нас из колеи на год. Если не больше. Мы не можем этого не чувствовать, и как бы мы ни старались, мы не сможем в данной схеме ничего изменить.

– Ит, да, конечно, но теорию это не отменяет, – покачала головой Берта. Рэд и Саб согласно кивнули, Фэб нахмурился. – С тем, что вы сказали, я согласна, и Эри, видимо, согласна тоже. На эти моменты мы будем смотреть. Однако… вы же понимаете, что нам нужны и другие маркеры. Одной болью мы не обойдемся.

– Музыка какая-то, – вдруг сказала Эри. Во время разговора она отошла в сторону, поближе к входной двери, и сейчас стояла, прислушиваясь. – Опера?

– Похоже на то, – согласился Фэб. Тоже прислушался. – Какой огромный голос. Бертик, слышишь? Можешь узнать певицу?

Та нахмурилась, отрицательно покачала головой.

– Нет, не знаю, – сказала она. – Красиво, да. Меццо сопрано.

– Запись, – уверенно произнес Скрипач. – Где-то наверху слушают музыку, и сюда проникает звук. Ит, помнишь, когда мы шли с букетом делать предложение одной такой девушке, мы так же услышали танго? Не помню, здесь, или на улице, но танго оказалось очень приставучее, месяц его потом из головы выгнать не мог.

Ит усмехнулся.

– На улице, – сказал он уверенно. – Возле кулинарии.

– Красивый был букет, – Берта улыбнулась. – Жаль, что в тот вечер мне оказалось не до цветов.

– Это да, – покивал Скрипач. – Слушайте, пойдемте в кулинарию? – предложил он. – Сто против одного, что здесь она жива здорова. Купим мороженого, и посидим на бульваре. А потом сходим поужинать.

– И спать, – тут же добавил Рэд. – Для первого дня более чем достаточно, – добавил он. – Все устали, нужно отдохнуть, тем более что завтра переговоры, и нам с Фэбом неплохо был бы подготовиться.

– Согласен, – тут же поддержал Фэб. – Нам нужен доступ к «Граням памяти»? Нужен. Вот завтра этим и займемся.

Эри всё еще стояла, прислушиваясь, но ария, которую пела неведомая певица, закончилась, и наступила тишина. Ватная какая-то тишина, потому что все молчали – и Эри не выдержала первой.

– Идёмте, – попросила она. – Про мороженое – это хорошая идея. Наверное, первая хорошая идея за весь день.

2

Теория, фрагменты

– Вы ведь знаете, что это такое? – Фэб коротко глянул на пробирку с крошечной золотой искрой внутри, которую держал в правой руке на уровне глаз. – Разумеется, вы уже поняли. На вашей планете есть четыре комплекса тонкой сборки. Два малых, экспериментальных, вы сумели построить сами, один купили, и ещё один вам предстоит оплачивать столетие, а то и больше. При этом ваши ученые, конечно, разрабатывают схемы, но вы ведь отдаете себе отчет в том, что на подобные разработки уйдут десятки лет?

В комнате повисла тишина. Стандартная переговорная комната отделения филиала таможенной службы: белые стены, белый потолок, белый пол, ни окон, ни мебели. Ничего. Абсолютно пустая комната, в которой сейчас находится переговорщик от планеты, эта самая женщина, средних лет и невнятной внешности, и команда, пришедшая на эти переговоры. Переговоры, которые требовалось провести, чем быстрее, тем лучше, потому что, как известно, законы миров пребывания лучше не нарушать. Именно поэтому утром, наскоро перекусив, они отправились в отделение таможни, расположенное в историческом центре, на Пятницкой.

– Годы, – возразила женщина. – Не десятки лет. Вы завышаете срок.

– Хорошо, годы, – тут же сдался Фэб. – Годы простоя, и годы использования своей ресурсной базы. Вы с такой гордостью рассказывали о том, что решили сохранить свою планету, а эти годы, как вы догадываетесь, вам придется использовать её ресурс, в то время как ваши конкуренты…

– И что вы предлагаете? – спросила женщина бесстрастно, хотя и так уже было понятно, что.

– Это фрагмент корпуса «Сансета», – ответил Фэб. – И некоторое количество моделей сборки. Если вы воспользуетесь ими, через пять лет сумеете отправить первую экспедицию. Уже не разведывательную, как вы сами можете догадаться. И санкционировать её не придется. Соблюдать общие законы будет нужно, разумеется, но запретить вам никто ничего не сможет. Равно как и шантажировать вас… вы понимаете, чем именно.

– Не слишком ли высокую цену вы даёте за возможность провести научные изыскания, которые, как вы утверждаете, не несут вам самим никакой выгоды? – в упор спросила женщина.

– Да, цена весьма высока, – согласился Фэб. – И выгоды мы действительно не получим. Но то, что мы ищем, для нас бесценно.

– Видимо, речь идет об истине, – задумчиво произнесла женщина. Фэб согласно кивнул. – Тривиально, и слишком обще. Но самое удивительное, что вы не лжёте.

– У нас нет необходимости лгать, – пожала плечами Берта. – В нашем случае это лишено смысла.

– Равно как и сама суть ваших исследований. Смысла нет. Вы утверждаете, что поставили цель построить вывод из невыводимой формулы. Не смотря на то, что эта формула считается неразрешимой уже… четвертый век подряд. И, насколько нам известно, не только у нас.

– Верно, – снова кивнул Фэб.

– Вы абсолютно правы, – подтвердила Берта невозмутимо. – В данном случае речь идет о том, что в вашей системе понятий называется формой Россера…

– Но зачем? – женщина повернулась к ней. – Будьте любезны, объясните, в таком случае, смысл этих изысканий – таким, каким его видите вы. Потому что, уж простите, если бы эти изыскания были действительно лишены смысла, мы бы сейчас не беседовали с вами.

– Всё так, – ответил Фэб. – Хорошо, мы попробуем. По нашему скромному мнению, неразрешимая формула, о которой мы говорили ранее, является формулой Бога.

Женщина молчала, ожидая продолжения.

– Формула, о которой идет речь, является невыводимой в существующей системе, – сказала Берта. – Мы же сейчас подходим к созданию системы второго порядка. В данный момент речь идет о визуализации возможности формулировки теоремы о неполноте в диофантовой форме.

– Допустим, – женщина перевела на неё взгляд. – И как же соотносится система второго порядка, о которой вы говорите, и то, что вы хотите провести в нашем мире некоторые исследования? Пока что всё сказанное вами напоминает, в лучшем случае, абсурд, – голос женщины потяжелел, в нем зазвучали властные нотки, – в худшем – бред сумасшедшего, но, тем не менее, вы предлагаете за возможность работать у нас несоразмерно высокую цену. Кстати, какие действия последуют с вашей стороны в случае отказа?

– Никаких, – ответил Рэд. Фэб согласно кивнул. – Мы просто отправимся дальше. Да, разумеется, мы потеряем время, однако не следует думать, что имеющаяся у вас информация уникальна. Безусловно, подобные флуктуации весьма редки, но, учитывая размеры вселенной, они отнюдь не единичны.

– Но почему, в таком случае, вы обратились именно к нам? – спросила женщина.

– Вы ближе, – спокойно ответил Фэб. – В техническом понимании ближе, конечно. Я имел в виду количество проходов через сеть Ойтмана. В случае отказа мы уйдём из системы, проведем поиск эквивалентного фрагмента интересующей нас сигнатуры, и отправимся дальше. Наши технические средства позволяют это сделать. В отличие от ваших, – негромко добавил он. – Впрочем, выбор в любом случае остается за вами. Мы не нарушаем законы, ни внешние, ни внутренние. В том, что мы не лжем, и в том, что мы предлагаем вам в достаточной степени высокую цену, вы уже имели возможность убедиться.

Трудно не убедиться, когда собеседники стоят под сканерами, подумалось ему. Но мы действительно не врём, нам нет смысла этого делать. Однако…

Однако она не верит. И во всём ищет какой-то подвох. Впрочем, неудивительно. В мирах третьего уровня всегда и во всём ищут подвох. Потому что слишком хорошо помнят прошлых себя. И в любом пришедшем априори видят тех же самых прошлых себя, и порой небезосновательно. Страшно? Ещё бы. И ей, этой бесстрастной женщине, сейчас страшно. С чего бы ей доверять гостям, которые пришли в систему на корабле шестого уровня (на самом деле фактически седьмого), и хотят… а что они, кстати, хотят? Конкретики до сих пор не было, сплошная теория, поэтому она сейчас спросит. Потому что уж больно лакомый кусочек в этот момент держит в руке Фэб. Держит, и молчит. И столь же бесстрастен, как и она сама. Соблазн, да. Огромный соблазн. Алчность, она такая забавная штука…

– О каких именно исследованиях идет речь? – спросила женщина, и Фэб понял, что она попалась. И уже не сорвётся, потому что, ну, разумеется, ей никто не даст ни малейшего повода сорваться.

– Мы ищем следы присутствия, – ответил Фэб. – Нет-нет, не Бога, не подумайте. Всего лишь людей, неким определенным образом осознававших его существование. По сути, они являются объектами перечислимого множества, если вы понимаете, о чём я. Это символы.

– Кто эти люди? Святые? Подвижники? – женщина нахмурилась. – И, позвольте узнать, речь идет о ныне живущих гражданах?

– О, нет, – покачала головой Берта. – Не святые, не подвижники, и уж точно не ныне живущие. Интересующие нас личности, по нашим данным, могли жить на вашей планете около двухсот лет назад. Точнее, в период сто – двести лет назад, примерно.

– Вы знаете, кто они такие?

– Не имеем понятия, – развел руками Рэд.