– А еще что-то?
Дима мотнул головой. Слабой рукой гладил Элли.
– Ну хорошо, – улыбнулась бабушка. – Поспишь?
Еще раз мотнул: я уже выспался.
Валентина Аркадьевна, когда ее просили посидеть с внуком, снова представляла себя учителем в школе. Тебе нехорошо, Коленька? Может, к медсестре? Может, маме позвонить, домой пойдешь? Кто, если не она, не Валентина Аркадьевна?
– А что хочешь поделать?
Главная задача учителя – занять ребенка, по возможности интересным и полезным (или хотя бы одним из них).
Внук пожал плечами. Бабушка подумала и сказала:
– Хочешь помочь мне с готовкой? Я обещала твоему папе сделать шарлотку, – кулинарные навыки еще никому не повредили, и ему не повредят, решила Валентина Аркадьевна.
Дима радостно крикнул да, откинул одеяло – Элли поднялась и недоуменно водила туда-сюда заспанной мордой – и влез в тапки.
– Тихо-тихо, куда ты так ломанулся. Не вскакивай резко, а то опять головка заболит.
Люблю
готовить с бабушкой. Вообще только с ней и
готовим с ней. Мама не разрешает. А бабушка всегда разрешает.
Бабушка сделала яблоки и
тесто и сказала мне его
мешать. И я мешал тест а потом бабушка сказала давай его на эту штуку забыл как. И я вылил тесто на яблоки на штуке и представлял, что это такое густое наводн
енине.
А потом мы поставили штуку в печь. Бабушка включила тепло и села потому что устала.
Валентина Аркадьевна тяжело и густо дышала.
– Бабушка, всё хорошо? – стоял рядом с ней внук и беспокойными, бегающими глазами смотрел, как ее плечи медленно поднимаются и опускаются, а она сама держит руку на груди.
– Да, милый, – ответила, отдышавшись, Валентина Аркадьевна. Посидела еще минуту. – Пока готовится, хочешь, сыграем в шашки?
Дима очень, очень их любил. Шахматы для него были сложны, карты – тоже, да и не особенно интересовали. А в шашки они играли часто, и Валентина Аркадьевна нередко поддавалась, удивляясь неожиданному превращению Диминых обычных фишек в дамки.
* * *
До поступления Димы в школу оставалось два года. Сильно способнее он не становился, у Ани с Даней нервы скручивались в пружину и обещали в скором времени выстрелить из тела, если не найдется какой-то вариант.
Они поднялись на нужный этаж. Дошли до двери, Даня пропустил вперед жену и вошел следом. Такое же невзрачное – аккуратное, но простое – помещение, как здание снаружи. Большая комната, окна по длинной стене, за ними – вечер чернее темных подвальных углов. Даня увидел людей, расставляющих стулья в круг.
– Извините, это группа…
– Другие родители? – К ним обернулся плотный мужчина с седой бородкой. – Да, всё верно. Берите стулья и садитесь к нам.
Аня посмотрела на мужа. Тот пожал плечами и заблокировал телефон. Экран с открытой в ВК страницей Группа Другие родители погас. Они рассекали интернетные просторы с запросами а-ля как жить с отсталым ребенком или воспитание отсталых детей, и один сайт выдал ссылку на это родительское сообщество. Повезло, подумали они. Приятно понимать, что ты не один волочишься в безвременье с проблемой, которая больше тебя и от которой не убежать.
Даня подошел к стоящим в углу стульям, будто собравшимся в небольшое стеснительное стадо, взял по одному в каждую руку и понес к общему кругу. Сидушки и спинки смотрели катышками, лоснились тонкими полупрозрачными вуалями годами содранных слоев.
Они приехали вовремя. Все остальные рассаживались.
– Итак, добрый вечер всем, – через пару минут взял слово уже знакомый им мужчина с бородкой. – Сегодня у нас несколько новостей. Во-первых, давайте поприветствуем наших новых гостей. – Он указал на Даню с Аней, и человек пятнадцать забросали их всяческими приветами. – Представитесь нам? Ага, отлично. Я – Василий. Остальных вы узнаете во время беседы. Во-вторых, еще важные вещи. У нас, кажется, решена проблема с арендой…
И Василий несколько минут посвятил формальным вопросам. Когда закончил, спросил: Кто-нибудь хочет рассказать, как прошла неделя?
– Ну надо же. Только пончиков с кофе не хватает, как в сериалах, – шепнула Аня мужу.
Он тихо вздохнул.
Женщина, сидевшая до этого со сцепленными руками, подергивая колготной ногой, подняла руку.
– Давайте я начну. – За рукой она подняла и взгляд и не пугливо, а скорее безнадежно посмотрела на присутствующих. – Вы знаете, меня месяц не было. Была занята. Возили Сашеньку. Если кто-то не знает, у него тяжелая отсталость. Нам порекомендовали одного врача, мы возили, он выписал токи, мы всё прошли, сдали анализов, но ничего, вообще ничего. Сказали, у Саши из-за кро… кровоизлияния после родов… погибли нейроны. И ничего уже не сделать.
Женщина, видимо, держалась как могла, и Даня с Аней про себя поблагодарили ее за то, что не ударяется в слезы.
– Роза, мы с вами, – сказал-пропел Василий. – Держитесь. Расскажите, как сейчас справляетесь.
Розу тряхнуло, и она продолжила:
– Очень, очень плохо. Муж всё время на работе, я одна не могу это вынести. Он ходит под себя, мычит, не говорит совсем. А ему уже пять. На детской площадке только на качелях раскачивается. Стал агрессивным таким, по ночам истерики. Капаю неулептил, только с ним засыпает.
– Как-как называется? – спросила женщина слева от Ани.
– Неулептил.
Все вразнобой, но не очень активно начали утешать Розу. Когда она закончила рассказ о своем сыне-идиоте (или там был даун?), Даня с Аней будто сидели на тысяче иголок, прорывающихся через кресла. Она поглядывала на него, он на нее, и оба молча обводили взглядом собравшуюся компанию, иногда посматривая на дверь.
Василий спросил, кто хочет сказать следующим – не хочет ли кто-то, а кто хочет. Ясно, высказаться должны были все. Ане стало интересно, какая история у самого Василия.
– Я не знаю, что делать со своей, – начала женщина, переспросившая до этого про лекарство, в короткой, не по размеру кофточке и плотной юбке, с виду учительница или консьержка. – Она постоянно за мной таскается, жить не дает.
– Напомните нам вашу историю. Не все в курсе, – дружелюбно, но настойчиво.
– Четыре месяца назад умерла наша мама. Мы не были близки, она почти нами не занималась, мной и Юлей. Это моя младшая сестра, у нее умственная отсталость слабой степени.
Легкой степени, поправил про себя Даня, в интернете по вечерам (а иногда и днем, прямо на работе, когда хочется бросить всё, и катись бы оно куда-то подальше огненным шаром, и сожги бы всё на пути) изучавший нарушения умственной отсталости.
– Мне пришлось взять ее к себе.