Пульт с тремя кнопками

Пульт с тремя кнопками
Ибрагим Гаджиев

Что такое семья? Надо ли их принимать такими, какие они есть? Именно на данные вопросы пытаются ответить герои этого короткого рассказа.

Ибрагим Гаджиев

Пульт с тремя кнопками

В большой гостиной собралось общество людей высшего ранга. По крайней мере они так себя позиционировали, а насколько это совпадало с реальностью судить оставалось только их современникам. Там же мы можем услышать гул их тихой беседы, увидеть их притворно задумчивые лица, понять причину, по которой нам довелось их тут встретить.

Похороны. Вчера не стало Фрэнка Халфмона. Как показало вскрытие, видимых причин умереть ни у его организма ни у него самого не было. Именно поэтому мы с вами и решили обратить внимание на этот особый случай, ведь будь всем известно почему 48-летний мужчина внезапно покинул чат, то какой был бы смысл посвящать этому время и тратить бумагу?

Фрэнка обнаружили через неделю после фактической смерти. Тревогу забили семья, друзья и коллеги, так как недельное молчание было весьма нетипично. Вот они как раз и стоят тут сейчас, облачённые в тёмные одежды, попивая дорогой алкоголь из коллекции усопшего, а кто-то сидит в его дорогущих кожаных креслах, и все они пытаются выдавить из себя истории.

Этими историями, наши скорбящие, если можно так выразиться, соревнуются, кто из них имел большую близость и интимность с Фрэнком, кто из них знал о нём больше остальных и кто был всегда добр и не может себя упрекнуть за неподобающее отношение к нему.

Первым начал вещать старший брат, Андер Халфмон, который был убеждён в их святой братской связи.

"В детстве мы с Фрэнни жгли костры и мама ругала нас, когда мы возвращались за то, что от нас пахло горелым. А это, кстати говоря, была идея Фрэнка. Мы тогда с ним баловались сигаретами, которые я воровал у соседки, а чтобы скрыть запах табака было принято решение пропахивать костром." Тут Андер засмеялся, но взгляд его был направлен в пустоту. Он отпил виски и его тихий смех превратился в какое-то непонятное мычание в стакан.

Никто из присутствующих не мог судить об искренности его скорби, только потому что каждый сам боялся, что его с трудом натянутая маска спадёт. Но тут важно задать вопрос, о чём скорбит тот или иной участник ритуала. Андеру вполне возможно было просто жаль себя, ведь уход брата означал только безжалостно утекающее время и сияющий на горизонте конец его жизни тоже. Всю свою жизнь, будучи старшим в семье, Андер находился в тени более успешного, более мудрого Фрэнка. В детстве он не мог простить младшему это превосходство, в отрочестве пытался загладить вину за детское насилие, а повзрослев перестал с ним общаться. Масштабы того превосходства увеличивались чуть ли не по часам, когда Фрэнку удалось поступить в престижный колледж и за каких-то пять-шесть лет стать ректором высшей школы экономики N.

К 30 годам, когда жизнь Фрэнка била ключом, 33-летний Андер чуть не угодил в тюрьму за распространение запрещённых средств. Мать их к тому времени, вдоволь натерпевшись выходок старшего сына, умерла, а по тому единственным, кто имел родственную обязанность помочь, был младший. Андера вытащили из этой передряги, устроили на работу секретарём и обеспечили жильём. К его чести, стоит отметить, что он не пренебрёг помощью и даже сумел сделать какие-то успехи по работе.

Однако оставалась дыра, которую Андер не мог ни заполнить, ни сшить в себе. Зависть. Он понял, что это чувство его снедает, что каждое его слово – брызг кислоты, и самое страшное, что он не может это прекратить. Его распирало от этого и от чувства несправедливости и он старался по возможности не контактировать с Фрэнком до сегодняшнего дня.

После того, как все изобразили ностальгическую грусть по детству, речь перешла к тёте Флёр, которая в свои восемьдесят должна была шарахаться от смерти, а тем более смерти родственника, как от огня.

"Ох, в детстве Фрэнк был таким отзывчивым и добрым мальчишкой, что я, признаюсь, не могла не насмехаться над этой наивностью". Все слушающие резко обратили взоры на старуху, как бы осуждая её за неуместную прямоту. "Нет, вы не подумайте, я в хорошем смысле. Вот например, кто из вас знает о том, что Фрэнк хорошо пел и танцевал?". Старые глаза заговорщически бегали по сторонам, как бы ожидая интереса со стороны тех, к кому тётя Флёр обращалась. Не дождавшись никакой реакции она продолжала:

"Я всегда ему говорила, что он творческий человек и ему стоит над этим работать. Конечно хорошо, что он подался в академический мир, но, я полагаю, он добился бы большего став певцом или шоуменом". Скрипучий "высмех", если такое слово есть, а ведь только оно может описать этот непонятный звук вышедший изо рта старушенции, заставил всех слушателей вздрогнуть.

Неужели эта женщина, сидя в шикарном доме, окружённая роскошью интерьера, могла позволить себе низвергнуть всё это только потому, что когда-то её мнение не было учтено? Будь Фрэнк жив, она бы точно не позволила себе такое сказать.

Оправдывать тётю Флёр никто не будет, но важно отметить почему она всю жизнь была недовольна Фрэнком. Или вы ещё не поняли, что она была недовольна? Хм, наверное мне стоит поработать над своим мастерством донесения смысла.

Дочь тёти Флёр, Мадлен, была умной и красивой девочкой. Всю жизнь Мадлен хотела быть звездой: она пела в школе, на праздниках и часто ходила в караоке. Но её матери это не нравилось и она постоянно ругала её. "Вместо того, чтобы тратить столько денег на воздушные заимки, ты лучше сиди дома, читай и учись". Флёр лишила свою дочь карманных денег, не разрешала ей выходить гулять, а однажды вообще избила её за оказанное сопротивление. По итогу, когда Мадлен закончила высшее образование и вырвалась из золотой клетки, оказавшись в чужой стране, она полностью обрубила всяческий контакт с матерью. Тётя Флёр поняла, что произошло, а главное почему, но никогда не признавала свою неправоту в слух. Поэтому-то и переключила свою якобы любовь на племянников.

Хорошо, что Элла – мать Фрэнка и Андера – была непреклонна, воистину любила своих сыновей и не дала Флёр изуродовать их. А Флёр в свою очередь была готова пожертвовать своей жадностью, но всё же сбить мальчиков с их пути. Никто не спорит, что Фрэнк реально был талантлив, но он был беден и нельзя не согласиться, что в его положении лучше идти учиться, чем рисковать всем ради шоу-бизнеса. Да и тем более, если Флёр жертвовала жадностью, то не до конца, и по большей части громко говорила. Когда Фрэнку понадобилось финансирование по учебе, она напрочь отказалась в этом учавствовать сославшись на внезапное банкротство и мифические долги.

Однако, если Фрэнк понимал всю суть да правду, то Андер соблазнился сладкими речами тёти и в его, казалось бы, чистой, неиспорченной юношеской голове зародились крысиные мысли о том, что он сможет вытряхнуть из старухи тётки деньги. Каково было его удивление, когда она даже не ответила на звонок. Он звонил ей из полицейского участка, когда его задержали за распространение. После того, как всё образумилось, он пришел к ней и чуть ли не со слезами на глазах вопрошал: "Почему ты не взяла трубку? Я так на тебя надеялся! Ты же сама мне сказала, что это хороший бизнес и меня никто не поймает". Флёр подняла на него супившийся многозначительный взгляд и сказала: "Бизнес – это грязь. Я тебя предупреждала. Если бы я тебя вытащила ты бы ничему не научился, так и витал бы в своих облаках".

Откуда у этой женщины убеждение, что она кого-то чему-то может научить, так и остаётся неизвестным.

Тётка Флёр еще какое-то время говорила и вспоминала любимые песни Фрэнка. Никто её уже не слушал, все были у себя в мыслях.

Тут раздался звонок в дверь. Домработница Фрэнка поспешила открыть. В такие дни не принято спрашивать "Кто там?", ведь причина визита известна и лежит в гробу. В гостиную вошел старик, но хорошо одетый и, несмотря на лицо-картофельную грядку, гладко выбритый и свежий.

Это был Отец Фрэнка и Андера, Хазард Халфмон, или как его все называли – "Хэ-Хэ".

Хэ-Хэ – очень любопытный персонаж. как отец он в принципе ничего, а вот человека из него так и не вышло. Честный мошенник, преданный изменник, любящий тиран, щедрый бедняк, любящий роскошь или взрослый подросток. Только такими противоречивыми эпитетами можно описать Хазарда. А самое удивительное то, что нет ни одной конкретной истории, связанной с Фрэнком, которую можно было бы изложить тут, чтобы дать вам картину иллюстрирующую взаимоотношения отца и сына.

В 20 лет, когда Фрэнку нужно было уезжать в Италию по учебе и работе, жизнь расставила всё по своим местам и человек осознанный смог бы сделать соответствующие выводы. Этот отъезд Фрэнка был очень трудоёмким и энергозатратным, денег хватало впритык. Элла, мать Фрэнка и на тот еще момент жена Хазарда, не хотела отпускать сына так далеко и надолго. Хазарду выпал жребий найти хоть какие-то финансы, чтобы облегчить его жене и сыну ношу, но он не сумел. Все мы знаем обстоятельства при которых люди жертвуют чем-то единственным и идут на риск ради детей или может даже своего личного успеха. Всё, что было у Хазарда ценного из имущества была старая машина, которую не жалко продать по такому особому случаю. Он сам сказал об этом сыну, ведь мы знаем, что расчётливые и крысиные мысли Фрэнку не присущи , а по тому он воспротивился этому. "Отец, эта машина – всё, что у тебя осталось, может не стоит?" на что Хэ-Хэ ему ответил: "Сын, перед тобой стоит обязанность вытащить нас с матерью из этой дыры и я уверен, что у тебя всё получится. Не уж-то ты думаешь, я пожалею каких-то четыре колеса ради такого великого события?". И вот тут-то Фрэнк возгордился и отцом и собой и поверил в то, что в целостности люди неплохи и готовы совершать подвиги ради всеобщего блага. Но не долго радовался итальянский студент своей семье. Хазард после сказанного исчезает и у детей с женой нет никаких вестей о нём.

Во многом, такой подлый побег повлиял на здоровье Эллы, которая закусив удила и проглотив слёзы, самоотверженно поддерживала Фрэнка и даже никчёмного Андера в их начинаниях. Он поняла, что никто в мире не позаботится о благе её детей, кроме неё. Лучшая из матерей и несчастнейшая из женщин.

И вот теперь этот Хэ-Хэ пришел, одетый за счёт сына, приехавший в машине, купленной сыном, в богатый особняк сына. Он воспользовался кончиной бывшей жены и надавил на больное место Фрэнка.

"Припёрся!" Подумала про себя тётя Флёр, и поджав грудь с омерзением в лице отвернулась. Хазард заметил это и только усмехнулся. Он подошёл к Андеру и протянул ему руку:

–Ну что, даже не поздороваешься с отцом?

–Да… Да как ты смеешь приходить сюда? Ты грязный иждивенец, убийца нашей матери, проваливай отсюда!

–Ха-ха, ничего другого от тебя и не ждал! Ты всегда был глуп и эмоционален. Вот Фрэнки бы так себя не повёл, он понимал, что отец какой бы ни был есть отец.

–Хамло, – в разговор встряла Флёр, – ты просто пользовался положением единственного живого родителя. Вот если бы Эллочка была жива ты бы давно умер на руках своих проституток!

–Моих проституток? А ты меня уже в сутенёры записала? Отлично Флёр, и от тебя всё это ожидаемо. Какие же вы все предсказуемо тупые. У меня умер сын, – он сделал паузу и посмотрел на Андера, – любимый сын, а вы со своими бесконечными претензиями. С Фрэнком у нас свои счёты, которые мы уже прошли и забыли, а вам я ничего не должен!

–Ты должен уйти! – сказал Андер.

–Если тебе не нравится моё общество, дверь справа по коридору. Мне кажется из всех нас меньше всего Фрэнки хотел бы видеть именно тебя. Ты позор семьи!

Люди, бывшие свидетелями этой семейной междоусобицы, почувствовали себя неловко, а самые искренние признали в себе некоторое удовольствие от возможности понюхать грязное бельишко семейства Халфмон. Но лицемерное почитание обычаев и традиций а самое главно страх за своё будущее заставили кого-то из сотрудников Фрэнка деликатно прервать этот, как говорят в Узбекистане, janjal. Хазард подошел к окну, уставившись в даль, Андер налил себе ещё виски и трясясь утонул в кресле, а Флёр с крокодильими слезами убежала в уборную. Ну не убежала конечно, а поплелась.

Тело Фрэнка лежало в соседней комнате и было уже готово к погребению, которое должно было состояться через тридцать минут. Все те, кто должен был придти, уже были на месте. Мадлен конечно же даже и не знала о смерти Фрэнка, так как уже лет 25 ни с кем не общалась. Своей собственной семьи у Фрэнка не было. Андер, Флёр и Хазард – всё, что Фрэнк называл семьёй, а "друзья" с работы, университета или еще откуда-нибудь были попросту обществом, которое хочешь-не хочешь у человека всегда будет.

Отдельно рассказывать о каждом знакомом нет смысла, ведь никто из них в должной степени не был предан Фрэнку и у всех этих взаимосвязей была либо финансовая либо социальная подоплёка. К сожалению покойник был слишком хорош, слишком прямолинеен и фантастически справедлив, а самое главное, слишком чист и именно по этой причине никто его не любил, ведь его сущность была им всем укором – рыбной костью поперёк горла. От Фрэнка невозможно было ничего утаить и ломать перед ним комедию тоже не представлялось возможным. Все знали, что он всё знает и поэтому с опаской с ним общались. Не мудрено, что ему время от времени становилось одиноко и тоскливо, но сила его разума не позволяла глубоко уходить в серый мир ипохондрии.

Вот почему вдруг мертвое тело задвигалось. Фрэнк, лежавший в открытом гробу в соседней комнате не смог сдержать смеха. Ему стало до того смешно, что пришлось уткнуться носом в угол своего саркофага. Комичный голос тёти Флёр, притворная агрессия Андера и цинизм отца не могли не вызвать умиления. Всё это выглядело как начало какого-то анекдота.

Фрэнк взглянул на часы и понял, что уже пора и через 20 минут все зайдут сюда вытаскивать и относить гроб в склеп, который он построил для себя и своей семьи на территории особняка. С трудом выбравшись из своей койки, Фрэнк вышел через гараж и подошел ко входу в дом. Обслуживающий персонал, как Фрэнк и полагал, уже ушел в своё крыло. Они все были предупреждены, что за 30 минут до церемонии, гостиную, да и вообще основную часть дома, нужно покинуть.

Фрэнк достал из кармана какие-то электронные ключи и нажав на черную кнопку запер все входы и выходы. Потом он нажал ещё какую-то кнопку и во всём доме погас свет.

Тётя Флёр, находящаяся в это время в туалете, вскрикнула от страха, когда оказалась в кромешной тьме. Она не успела вытереться в нужном месте и побежала в гостиную узнать в чём проблема.

Хазард просто оглянулся вокруг, но не отходя от окна продолжил всматриваться в горизонт, прикидывая сколько ему перепадёт и куда это всё вложить.

Андер, напившись виски в полудрёме не обратил никакого внимания на погасшие бра, так и остался в кресле.

Остальные визитёры начали бурно обсуждать происходящее, а кто-то начал утверждать, что это дух Фрэнка гневается, оскорбившись руганью родственников. Никто не заметил исчезновения служанок, а когда прибежала тётя Флёр, смердящая тем, что она не успела вытереть, у всех к чертям отшибло аналитическое мышление.

Фрэнк достал телефон и включил в колонках "Танец Рыцарей". И так уже недоумевающие гости, испугались неожиданной и несколько страшной музыки, которая ко всему прочему очень громко раздавалась ото всюду.

Это заставило всех этих людишек бегать в поисках чего-то чего они сами не понимали. А что можно делать в такой ситуации? Кто-то искал источник музыки, чтобы отключить её, второй заметил невозможность выхода во двор, другие продолжили сидеть и пить, наивно полагая, что это какая-то задумка, какое-то неудачное представление.

Фрэнк наблюдал за этой суматохой с горящими глазами, но при этом мертвенно бледным неподвижным лицом. Да, возможно смерть его была инсценирована, но всё же что-то в нём умерло.