По Ту Сторону Двери

– Что такое, Эндрю? У тебя не получается? – поинтересовалась я, подмечая для себя, что, оказывается, не так уж и страшно с ними разговаривать. Эндрю, не проронив ни слова, покачал головой, в то время как меня распирала гордость от проявленной мною храбрости. Мне стало очень любопытно, что происходило с мальчиком. Набравшись еще больше смелости, я продолжила добиваться ответа:

– Так, а что же случилось? Почему ты такой грустный?

Я обратила внимание на его рисунок, лежащий на столе, небрежно исчерченный черным карандашом. В центре альбомного листа была нарисована фигура, по очертаниям похожая на человеческую.

– Кто это? – поинтересовалась я, пытаясь внимательнее разглядеть картинку. – Это… твой папа? – предположила я.

Эндрю снова отрицательно покачал головой.

– Мама? – продолжала я свои расспросы, полностью поглощенная любопытством.

И снова он покачал головой, все также опустив глаза.

– Ну кто же это тогда? – мягко проявила я настойчивость, не спуская с него глаз.

Тут он медленно и нерешительно поднял голову и загадочно посмотрел мне в глаза, затем, так же без слов, вытянул руку, показывая пальцем на окно. Я повернулась к окну, вглядываясь в том направлении, куда указал мальчик. И заметила человека в капюшоне, как мне показалось, того самого, которого я видела возле заброшенного дома. Я замерла. У меня затряслись руки, и до моего сознания дошло, что за мной все-таки мог кто-то следить. Но зачем и кто? Я резко повернулась к Эндрю:

– Кто это, Эндрю? Ты знаешь его? – допытывалась я, снова вглядываясь в окно, где я только что видела загадочного незнакомца.

К тому моменту, как я вновь посмотрела в окно, там уже никого не было.

Эндрю в той же самой манере покачал головой.

Я пыталась взять себя в руки и не показывать детям обеспокоенность, но сейчас больше всего хотелось убежать… спрятаться… или просто стать одним из этих детей и жить беспечной детской жизнью.

Мысль о том, что меня хотят убить, которую я старалась закопать как можно глубже в своем сознании, восстала с новой силой. Я пыталась убедить себя, что все это обычное совпадение и ничего не значит. Но поверить в свои неубедительные доводы было определенно нелегко. Я снова и снова тревожно вглядывалась в окно.

– Вы его боитесь? – неожиданно спросил Эндрю.

От удивления, то ли из-за его вопроса, то ли оттого, что он наконец заговорил, я уставилась на Эндрю.

– Я его сегодня в первый раз увидел, – тихо вымолвил он, прервав мои мысли.

Я ужаснулась от осознания того, что за мной действительно кто-то следил. Значит, мне не показалось, и я на самом деле видела этого подозрительного незнакомца возле заброшенного дома. Какова могла быть вероятность того, что это просто какое-то глупое совпадение?

Элисон вернулась в комнату.

– Аманда, за тобой сегодня приедут чуть раньше. Собери карандаши в коробочку.

Я отвлеклась от Эндрю и оглянулась. Элисон обращалась к той самой девочке, которая почему-то представилась мне другим именем. Я нахмурилась в непонимании, наблюдая за девочкой. Оливия, или как ее там по-настоящему зовут, послушно начала складывать карандаши.

Элисон настороженно посмотрела на меня, видимо почуяв мою тревожность.

– Лили, ты в порядке? – тихо спросила она, перебив мои мысли.

– Да, – поспешила я с ответом. – Я выйду подышать, – быстро сказала я, чтобы не терпеть пронзительный и настойчивый взгляд Элисон.

Она растерянно кивнула.

– Проводи, пожалуйста, Аманду к выходу, – вежливо попросила она.

Я кивнула и, чтобы немного развеять атмосферу, слегка улыбнулась. Мне казалось, что все дети таращились на меня. Мне хотелось быстрее скрыться от их глаз, снять натянутую, притворную улыбку с лица.

Оливия-Аманда быстро и воодушевленно шла к выходу, пока я, полностью поглощенная своими мыслями, старалась не отставать и не терять ее из виду.

Мы вышли во двор. Девочка старательно высматривала улицу. Я тоже нервно оглядывалась, несмотря на то что мы стояли во дворе, в безопасности, тогда как окна детского сада выходили на другую сторону – на дорогу, где я видела незнакомца в капюшоне. Мы молчали. Сказать мне было нечего, я продолжала обдумывать увиденное, строя разные предположения. Я взглянула на девочку.

– Так тебя зовут Аманда? – спросила я прищуриваясь.

– Нет, – ответила она, не моргнув и глазом. – Меня зовут Оливия.

Странно. Не может же ребенок врать с таким лицом. Почему же Элисон ее называла Амандой? Не могла же подруга напутать имена своих подопечных. Или могла? Я усмехнулась.

Я заметила у Оливии два рисунка. На втором преобладали темные тона, веселых улыбок и солнца там уже не было.

– А это кто? – с любопытством поинтересовалась я, переключая свои мысли на рисунок, где была изображена фигура, судя по всему с большим животом.

– Ведьма! – со злобой ответила Оливия.

– Ведьма? А почему ведьма? – поинтересовалась я, не скрывая своего любопытства.

– Потому что ей нравится мой папа! – громко и обиженно вскрикнула она с этакой детской злостью.

Я насторожилась и внимательно посмотрела на девочку, окончательно отбросив мысли о человеке в капюшоне, искренне сочувствуя Оливии.

– Я скучаю по папе. – Она опустила глаза и погрустнела.

Мне стало жутко не по себе, и я почувствовала огромную жалость к этой девочке. Наверное, у него есть любовница, предположила я, теперь уже совсем забыв про неприятный инцидент.

– Ты думаешь, папа тебя не любит? – осторожно поинтересовалась я.

Как же несправедлива жизнь к ней и к ее маме.

Мне стало искренне жалко эту девочку и ее маму.

– Она убила папу… – почти шепотом сказала она.

– Как… – я замолкла, выпучив глаза на Оливию.

Она тут же поменялась в лице.

– Папа меня любит! – гордо и уверенно заявила она.

– Конечно… любит… – промямлила я и осторожно дотронулась до ее волос.

Девочка смущенно наклонила голову. Я тоже, стесняясь своего жеста нежности, быстро и неуклюже отдернула от нее руку.

Неужели у Оливии нет отца? Я задумчиво смотрела на нее, как вдруг она повеселела.