Пепел и пыль

– И все?

– Все…

А ведь врет. Врет. Почувствовал, что смерть отступила? Заставить его выложить все, что знает? Это не сложно, но зачем? Уверен, что никакой по-настоящему ценной информацией он не владеет. Будь иначе – его бы на это не послали. Тот сержант, который получил сигнал в столовой, наверняка стоит гораздо выше среди этой… агентуры. Как-то с трудом верится, что он просто передал кому-то условный знак, или что там было, и удовольствовался несколькими монетами за молчание и отсутствие любопытства. Сеть вряд ли велика, если состоит только из тех, кто здесь служит.

А мне важнее сохранить в тайне свои «дополнительные способности». Нет, не буду я ковыряться в его голове. Толковый маг и в мертвой башке найдет следы этого ковыряния. Пожалуй… Отвожу Ладера в сторону:

– Как думаешь, он нам в каком виде больше подгадит – живым или мертвым?

– Живым, конечно, – в голосе наемника нет сомнения. – Даже если угодит под трибунал, вполне может успеть что-нибудь устроить. Если ты действительно как-то остановил заклятие лигарпы, самое время его отпустить.

– Уверен?

– А то я не понимаю, что мы вскрыли только верхний слой гнили! И если этого парня никто из тех, кого взяли сразу, не знал или почему-то не выдал… Значит, он не так прост, как хочет казаться. Нутром чую, если сейчас сохранить ему жизнь, мы очень скоро об этом пожалеем…

И я чувствую, что он прав. Мой внутренний страж еще не кричит, но уже беспокойно шевелится, наполняя холодом затылок.

– …А так, если его найдут мертвым, никто не подумает на нас. Даже тот, кто написал чертову лигарпу, скорее всего, посчитает, что этот идиот просто что-то пропустил мимо ушей при инструктаже. И даже если нас кто-то видел, это все равно будет меньшим злом.

Хочется возразить, но я думаю так же, как он.

Облачко плавно растворяется, освобожденное от моего запрета, а темная дымка устремляется к вожделенной цели.

– Ладно, парень. Можешь быть свободен, – говорит Ладер, разрезая веревки.

– Вы меня отпускаете? – Сержант, не веря своим глазам, поднимается на ноги.

– Услуга за услугу. Ты помог нам – мы отпускаем тебя. Ничего совсем уж непростительного ты не совершил. Ну, ошибся, с кем не бывает. Не ломать же тебе жизнь из-за этого, – голос Ладера едва не сочится медом. Хикрен, мелко кивая и стараясь не поворачиваться к нам спиной, пятится к двери, потом одним рывком почти выпрыгивает в коридор и бросается прочь.

– Как думаешь, далеко он убежит?

– Это вряд ли, – говорю я, глядя, как силуэт беглеца растворяется в полумраке коридора. И видя, как едва темная дымка, больше ощутимая, чем видимая, сокращает разрыв.

– Надо возвращаться.

– Я вот думаю – что делать с телеграммой?

– А что с ней делать? – в голосе Ладера сквозит непонимание. – Не отправлять же?

– Да нет, конечно, мы же не знаем, что в ней.

– Вот да, – кивает он, – нам ее не прочитать, а обратиться за помощью не к кому. У нас своего «чтеца» нет, а к местному я бы обращаться не рискнул. Вдруг он тоже повязан?

И тут я с ним тоже спорить не стану.

Из глубины коридора доносится сдавленный полукрик-полухрип и глухой стук падающего тела.

– Меньше минуты, – с легким удивлением отмечает Ладер, и мы сворачиваем к лестнице.

Нас никто не видел.

А я вдруг вспоминаю фамилию того сержанта, который приходил за мной с Кудером и чья рука смахнула со стола нечто, оброненное Тиленом. Пелер. Попросить, что ли, лейтенанта Тарсена вызвать его? Не искать же его, в самом деле, по всему управлению? Вопрос только в том, Пелер ли шеф этой непонятно чьей и на что нацеленной агентурной сети. Возможно, настоящий резидент – это кто-то вроде моего почти приятеля Нокиса. Впрочем, скорее всего, он не настолько низко стоит в местной иерархии. Это если не кто-то из сержантов или младших офицеров, то хотя бы стрелок из штурмовой роты. Человек, имеющий доступ в большинство здешних углов, хотя бы под видом неправильно понятого приказа. И при этом не привлекающий внимания.

Едва мы добираемся до комнаты Ладера, по коридорам прокатывается хорошо ощутимая волна паники. Похоже, Хикрена уже нашли.

Вещи Ладера уже упакованы – Хатрен постарался. Моего багажа здесь нет. Он лежит где-то среди вещей барона.

Входит Хатрен. Вид у него неожиданно взволнованный.

– А, вот вы где. Говорят, какого-то парня нашли мертвым. На здоровье не жаловался – все-таки в штурмовой роте служил, а тут вдруг сердце прихватило.

– Сердце, говоришь?

– Ну, мне так сказали. Хозяин приказал быть в готовности. Через два часа мы должны быть на вокзале. Они, конечно, могли задержать поезд, но хозяин запретил.

– И то верно, – фыркает Ладер, – не нравится мне этот городишко. Ладно, Хатрен. Вы с Дикером займитесь багажом, а мы с Таннером должны перед отъездом найти кое-кого.

Дикер – это второй помощник Ладера. Ушлый тип. Не удивлюсь, если прежде он промышлял по чужим карманам. Впрочем, иногда это нужно и Серой страже – чем еще объяснить, что он здесь, а не заперт где-нибудь?

Времени мало, а нам еще надо успеть выцепить Пелера – если, конечно, тот еще ни о чем не знает. Потому что если знает, то вряд ли мы его найдем.

Спустя час мы можем лишь сокрушенно разводить руками. Пелер исчез. Причем еще до того, как нашли мертвого сержанта. Пелер вышел из здания, доверительно шепнув дежурному сержанту, что офицер из проверяющих – я, что ли? – забыл на армейских складах какую-то свою вещицу и отправил его за ней.

Естественно, никто его больше не видел. Спешно отправленная на склады группа из бойцов графа и местных обнаружила лишь изумленные лица тамошнего персонала. На двери его клетушки нашли едва заметный – пальцем по пыли нарисованный – знак: круг, перечеркнутый вертикальной линией, нижний конец которой заканчивался косым крестом. Наверное, это был сигнал сообщникам, но что он означал – залечь на дно или немедленно делать ноги – оставалось лишь догадываться. Хотя до нашего отъезда больше никто не пропал и не умер, вряд ли это означало, что Пелер предпочитал работать в одиночку.

Наверное, этот тур мы бы проиграли вчистую, если бы не майор Логирен. Он распорядился изолировать всех рядовых и сержантов, которые не были местными и не имели родственников в городе или окрестностях, проживающих тут дольше, чем эти бойцы служили в здешнем управлении. Таких, к счастью, было немного – около десятка, а офицерам выход за пределы управления без письменного разрешения майора был запрещен еще вчера. Подозреваю, многое из бурной деятельности местного начальства на пару с графом Урмареном осталось вне моего поля зрения. Хотя вряд ли это поможет вернуть Пелера.

Оставался Тилен, но что мы могли ему предъявить? То, что до сих пор он не попадал под подозрение – во всяком случае, всерьез, – говорит о многом. Во всяком случае, о его уровне как агента – если он враг. Может, лучше будет сделать вид, что к нему претензий нет? Вот только как понять, какое отношение он имеет к лигарпе – ведь ее мог изготовить и Пелер, и ящик на столичном телеграфе был его, а не Тилена, способом связи. Возможно, Тилен и вовсе сочинил лишь текст сообщения, а шифровал и колдовал кто-то другой? Однако почему лигарпа ждала сержанта Хикрена именно на двери комнаты телохранителей маркизы, а не где-нибудь еще? Причем заложил ее в тайник именно Тилен? И именно тогда, когда Ксивена не было поблизости? Стоп. А ведь Ксивен мимо нас не проходил – он ушел тогда в сторону другой лестницы. Почему я решил, что он выглядел озадаченным? А главное – с чего я взял, что лигарпа не была заложена в тайник до нашего появления? И сделал это Тилен, а не кто другой? Но пусть даже Тилен действительно всего лишь случайно провел рукой по дверному косяку рядом с закладкой. В конце концов, было темно, полностью ручаться ни за что нельзя. Но тогда зачем он вообще выходил в коридор? Может, он ждал кого-то? И ради этого услал Ксивена?

Когда я начинаю излагать всю эту кучу предположений Ладеру, он сразу же поднимает руки:

– Избавь меня от этого! Суть я понял – парень пованивает, но ухватиться пока не за что.

– И что делать? Приглядывать за ним? Так он не дурак, заметит и сбежит. Хорошо, если ничего при этом не натворит. А граф тебе простит, что подозрениями не поделился?

– Так это твои подозрения. Я за тебя ими не поделюсь…

Короче говоря, пока я думал, как поизящнее приподнести весь скопившийся в моей голове ворох мыслей графу, пришло время проделать обратный путь до станции. Тут Кимер и Ангир, о которых я почти не вспоминал последние сутки, снова поступили в мое распоряжение – майору Логирену хватало забот и без них, граф тоже ничего на их счет не придумал. И поговорить с Урмареном или хотя бы бароном без посторонних ушей у меня так и не вышло. Мои подопечные были рады как видеть меня, так и просто оказаться вне стен управления. На лицах местных офицеров тоже читалось плохо скрываемое облегчение по поводу нашего отъезда. Один Витарен, успевший почувствовать ко мне расположение во время совместного бесплодного копания в архивах, тепло со мной попрощался. Впрочем, остальных, кроме капитана Сатолена, заместителя майора, я и не знал – сам майор на вокзал не поехал, сославшись на занятость. Впрочем, кучу ему и в самом деле предстояло разгрести изрядную.

На вокзале нас ждала еще одна неприятность.

Куда-то подевался дежурный телеграфист, а вызванный ему на замену другой работник, живший неподалеку, заявил, что аппарат сломан. Точнее, из него вынуты детали, которых на складе нет, и заказывать их надо в столице или снимать с любого другого аппарата. Других аппаратов в Меленгуре только два – на военных складах и в управлении Серой стражи. Ни тот ни другой выводить из строя нельзя, да и все равно на доставку и установку деталей требуется время.

До нас уже донесся гудок приближающегося поезда, и граф, поразмыслив, приказал приступать к погрузке, как только это станет возможным. Телеграммы он решил подготовить в пути и отправить со следующей станции. Предложение Сатолена о помощи он отверг, сочтя свой план более надежным – вдруг оставшиеся нераскрытыми враги уничтожат или подменят его послание? Капитану же он приказал просто заблокировать работу обоих исправных аппаратов хотя бы на сутки.

И вот мы уже в поезде. Я снова делю точно такое же купе с теми же попутчиками, и когда город окончательно пропадает из виду, а потом и идущий вдоль насыпи тракт отваливает в сторону и скрывается в лесу, меня вдруг одолевает ощущение, что эти два дня в Меленгуре мне просто приснились…

И тут в дверном проеме возникает физиономия Ладера. Глядя на меня, он говорит: