Пепел и пыль

У Кимера ситуация немного проще. Из мертвого города он все-таки выбрался не один. То, что из приданных Мархену меленгурцев домой живым добрался только Нокис, конечно, не очень хорошо, но все же лучше, чем ничего.

В рапорте Нокиса, уже сданном в архив меленгурского управления Серой стражи, все выглядит предельно просто, ясно и логично. Правда, среди персонажей этой пьесы задействован некий лейтенант Сиден, что способно кое-кому вскипятить мозги, но он в данной ситуации лишь дополнительный свидетель того, что Кимер не лжет, рассказывая о кошмарной ночи в мертвом городе. Лейтенант Астирен и стрелок Хатир, выжившие там, спустя несколько дней стали жертвами нападения «неизвестных бандитов» на станции, при отражении которого сержант Кимер был ранен. Медаль или хотя бы отпуск сержанту за это, скорее всего, не дадут, но любой лекарь, имевший дело с огнестрельными ранами, подтвердит, что это не самострел. Упоминания о том, что один из нападавших сначала предъявил удостоверение на имя все того же Сидена, в рапортах Нокиса и Кимера, естественно, нет и не будет. Степень запутанности должна сохранять разумные пределы. Кроме того, «лейтенанта Сидена» видело в Меленгуре куда больше народу, чем сержантов, и скрыть это вряд ли получилось бы.

Сейчас же Кимер едет под видом одного из графских бойцов – о чем, правда, не подозревает. Как и Ангир, которого тоже как бы нет в поезде. По бумагам, которые оформила канцелярия Логирена, сержанты покинут Меленгур лишь завтра. Все-таки будет лучше, если те, чьи приказы забросили их сюда, сочтут одновременное их и графа пребывание в городе досадной случайностью. Совпадением. А вовсе не видимой частью того, что они прибыли в город в свите графа и в ней же убыли. По прибытии в Терону (или даже раньше, если будет в том необходимость) Кимер получит на руки свои документы со всеми необходимыми записями и отметками, и отправится в полк. И по прошествии положенного срока уволится со службы – если, конечно, ничего не случится и он не передумает.

А вот с Ангиром сложнее. С трудом верится, что его начальство, и прежде имевшее на него зуб, не станет делать из него крайнего. Даже если там некому расстраиваться по поводу гибели капитана Камирена. Что в его пользу? То, что почти все люди Камирена – кроме тех, кто отправился на хутор – похоронены в братской могиле, и Ангир может показать место захоронения. Свою винтовку он сохранил. Тоже в зачет. Оружие остальных забрали те, кто их убил. Почему так долго добирался? Не рискнул в одиночку садиться в поезд с винтовкой – это же не револьвер, который можно спрятать. Могли и отобрать или украсть. Он же не дворянин, бесплатный проезд хоть и положен, но без офицера только в общих вагонах. Да и подлечиться надо было. Где винтовка? Так сдал ведь в Меленгуре, и в бумагах об этом написано, и печать есть. Как-то так, в общем.

Излагаю графу эти свои мысли. Он понимающе кивает – логично, мол. А у меня перед глазами вдруг снова возникает то, как он только что говорил: «… если бы они остались лежать в этой глуши вместе с остальными, это сильно упростило бы ситуацию…»

То есть мертвые обычно хранят тайны лучше живых. И зачем тогда было сочинять все эти легенды и переводить горы бумаги? Просто ради практики?

И в затылке снова что-то начинает тихо звенеть. Страж проснулся. Не к добру это. Но граф если и намерен от кого-то избавиться, то не от меня. Значит, дело в чем-то еще. Что может случиться с людьми, едущими в поезде? Смотрю в окно. А насыпь явно понемногу приподнимается над окружающей местностью. Крушение?

– Знаете, ваша светлость… У меня какое-то нехорошее предчувствие.

– Что-то определенное? – Граф сразу перестает улыбаться и подбирается, словно хищник, почуявший опасность.

– Нет, но…

– Я вам верю, – обрывает он меня и открывает дверь в коридор. – Ладер! Поднимай всех. Кто спит – буди. Таннер, предупредите барона и маркизу.

Спустя минуту вагон похож на разворошенный улей. Пассажиры, которым не повезло оказаться нашими попутчиками – в этот раз граф не стал возиться с их «пересаживанием», – испуганно выглядывают из своих купе, ничего не понимая. Подскакиваю то к одному, то к другому:

– Одевайтесь! Будьте готовы покинуть поезд.

– Нас грабят?

– Возможно крушение!

Они пытаются что-то спросить, но я уже мчусь дальше. Не выберетесь – я не виноват. Я даже это не должен делать.

Барону и маркизе не приходится ничего объяснять, как и Киртану с Хонкиром, и Ольте. К Тилену с Ксивеном я не стучусь. И не хочу, и без меня найдется кому. Вместо этого возвращаюсь к своим подопечным.

– Так, бойцы, у меня для вас две новости, и обе плохие.

– Это какие же?

– Первая – возможно, нам предстоит крушение поезда.

– А вторая? – не выдерживает Ангир.

Я в очень краткой, но доступной форме излагаю им отношение графа Урмарена к факту их присутствия в числе живых.

– И что нам делать? – Кимер первым выходит из ступора.

– Если поезд все-таки доедет до станции, сразу после отправления – пока скорость будет невелика – спрыгнете. Только не бегите сразу в сторону, вас не должны увидеть из вагонов. Дождитесь, когда состав уйдет подальше. Потом спрячьтесь где-нибудь поблизости, но так, чтобы местные на вас внимания не обратили, и ждите следующего. Лучше всего втихаря подсесть в какой-нибудь грузовой вагон. Ни в коем случае не пытайтесь взять билеты на этой же станции.

– А если все-таки произойдет крушение? – мрачно интересуется лариниец.

– Если произойдет крушение… Постарайтесь уцелеть и сделать ноги под шумок. Вот ваши документы, вот деньги – немного, но на первое время должно хватить. И мой вам совет – сразу двигайте в свои гарнизоны. Вряд ли вас кто-то будет искать в ближайшие дни, но кто знает, что будет потом. Там вас, конечно, не цветами встретят, но здесь вы точно исчезнете бесследно, если задержитесь даже на пару дней.

И я закрепляю сказанное в их памяти, добавив кое-чего еще. Теперь им даже под пытками не удастся проболтаться, а уж случайно – тем более. А еще после того, как они в течение двенадцати часов подряд не увидят мою физиономию, у них возникнет стойкая уверенность в том, что весь этот план они придумали сами и удрали от графа совершенно самостоятельно. О чем тоже будут молчать – ведь по легенде они графа всего лишь видели в Меленгуре, причем издалека, и, собственно, покинут город лишь завтра. Если все пройдет удачно, через несколько недель уже отставной надсержант Ангир объявится на небезызвестном хуторе и будет ждать там моего сигнала. Примерно то же самое проделает и Кимер, только весной и после того, как проведает родителей. Но он не поедет никуда, а просто отправит письмо. По адресу, которого он пока не помнит. Последний штрих – блок в собственной памяти. А то плотность магов на душу населения с приближением к столице явно может увеличиться.

Шум за дверью стих – похоже, все, даже ничего не понимающие попутчики приготовились к возможной аварии и просто ждут.

Через четверть часа ожидание становится невыносимым. О, кажется, поезд замедляет ход. Видимо, кто-то дал знать поездной бригаде, а они отнеслись к моему предчувствию серьезно. Хотя если вдруг прямо перед паровозом даже на такой скорости лопнет рельс, то наш вагон все-таки улетит под откос.

Похоже, мы все-таки доедем до следующей станции, понимаю я спустя еще полчаса, видя, что состав по-прежнему движется вперед. Только позже. Потому что скорость еще больше уменьшилась. Еще немного – и мы проиграем в темпе отдохнувшей пехоте на марше.

Тогда почему в голове по-прежнему слышится тревожное позвякивание?

– Вы знаете, что делать, если что-то случится прежде, чем я вернусь, – тоном, не терпящим возражений, говорю я и выхожу в коридор, задвигая за собой дверь.

Вижу графских бойцов – по одному в каждом конце, и Ладера – у двери графского купе. Увидев меня, он подходит ближе.

– Ты что-то учуял? – Вид у него встревоженный.

– Да. Только что – пока не понимаю.

– Граф сказал – возможно крушение.

– На самом деле, много чего еще возможно. Но крушение – пожалуй, единственное, что может сойти за трагическое стечение обстоятельств. Уверен, что наш враг заинтересован в том, чтобы это выглядело именно как случайность.

– А пожар?

– Да, наверное. Слушай, а… какая-нибудь… колдовская гадость может приключиться?

– Вряд ли, – качает он головой, – слышал, в вагонах что-то сильно ослабляет действие магии.

Надо же… А как же мой внутренний страж? Почему ему эта противомагия побоку?

Ладер смотрит на часы и, извинившись, скрывается за дверью купе, что рядом с графским. Через минуту в коридор выходит Хартен, кивает мне в знак приветствия, но начать разговор не пытается. Просто смотрит в окно, периодически поглядывая по сторонам. Солнце тем временем все ближе сползает к горизонту. Долину мы, похоже, благополучно проехали – прилегающая к насыпи местность понемногу пошла вверх. Впрочем, для того чтобы превратить в дрова половину поезда – включая и наш вагон – высоты насыпи и скорости вполне может хватить. Тем более что машинист явно прибавил ходу. Его тоже можно понять – случиться-то ничего так и не случилось, а из графика он уже выбился. При том что следующую станцию поезд должен пройти до темноты, чтобы успеть разминуться со встречным составом – колея-то одна, и что-то я пока не видел двухпутных участков. Возможно, на этом перегоне их и вовсе нет.

Ан нет, есть – над округой разносится знакомый резкий звук. Впереди сработала стрелка. Поезд притормаживает, затем снова разгоняется. Слышится гудок… и почти сразу ему отвечает другой, приглушенный – с той стороны, куда ушла вторая колея. Машинист молодец. Сумел-таки выбрать золотую середину между страхом крушения и необходимостью не выбиться из графика слишком сильно.

Но страж почему-то не перестает нервно шевелиться где-то в голове. Да, расслабляться рано. Учитывая то, что таких участков должно быть, по идее, хотя бы один-два на перегон, ехать нам еще долго. Окончательно стемнеет часа через три. А может, хоть до станции доберемся без приключений? Все-таки хочется, чтобы Кимер с Ангиром ушли тихо, без лишних подозрений и обвинений на свои головы… И вдруг звон пропадает. Опасность отступила?

Выждав еще четверть часа – за это время поезд прошел вторую стрелку – и так и не дождавшись возвращения тревожного сигнала, стучусь к Ладеру и сообщаю, что можно расслабиться. Он молча кивает и поднимается, мы вместе обходим купе – он «наши», я – прочих попутчиков, радуя их словами, что опасный участок пути остался позади. Лучше сказать, не то потом сигнал тревоги не воспримут всерьез, а мне не хотелось бы отвечать за их жизни.

Сержантам просто сообщаю, что угроза миновала, и командую «отбой». Чем нервничать, пусть спят лучше. Ночь они наверняка проведут не в поезде.

Через два часа солнце начинает задевать верхушки деревьев. Кимер с Ангиром все еще добросовестно дрыхнут. Выглядываю в коридор – все по-прежнему, только часовые в концах вагона другие, и возле графского купе теперь маячит Дикер.

Постоянная охрана это, конечно, хорошо, но наше дело плохо. Через окно можно и не выбраться – очень уж неширокую щель открывает, поднимаясь, верхняя часть рамы. А нижняя – не опускается. Ладно, придумаем что-нибудь.

Часть 2

Чужие тени от своей не отличить