Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга вторая

– Звезды? Служила где?

– Не она, а Никитка. Рязанское училище ВДВ окончил и литехой пошел служить в тамошнюю часть.

– О как! Выходит, он офицером был.

– Не просто офицером, а настоящим защитником родины, а не то что сейчас, что ни офицер, то штабная крыса с языком до пола от стараний угодить командованию. Он действительно служил, в боевые командировки постоянно ездил, там в Чечню, ещё куда. Удостоверение ветерана боевых действий получил, медали там всякие. Он то не распространялся, всё мать гордилась, всё нарадоваться не могла, мол настоящий офицер.

– Так что не так пошло?

– Он то офицер, а вот жёнушка его продажной шмарой оказалась. После очередной командировки, добрые люди ему донесли что его женушка постоянно штаны чистит какой-то штабной швали. Ну он и пошел и, с ходу выломав дверь, застал суженную свою под столом у какого-то тамошнего полковника. В итоге полковник, как и его кабинет, всмятку. Благо, дежурное подразделение быстро среагировало на тревогу и вовремя подоспели, а то ведь и до греха Никитка довести мог. Этот полковник, говорят, крысой ещё той был, постоянно всем офицерам кровь пил. Видать, компенсировал свою несостоятельность в биологическом смысле. Ну Никитку и погнали из армии, лишили ветерана и всех наград, а самое главное квартиру отобрали. Ну эта дрянь, само собой, к полковнику ушла, а сына, как и Никитку бросила.

– Понятно.

Инферно понял, что рано он опустил руки и что точно должен помочь. Добрыню не смог спасти, так хоть его сына вытащить во что бы то ни стало обязан.

– Послушай… мужик, а в какую больницу Вадик ходит?

– Ну у нас своей как ты видишь нет, поэтому мы в соседний город все ездим, в сорока километрах отсюда.

– На карте покажешь?

– Неси, что ж не показать.

Спустя час Инферно нашел наконец больницу и, не церемонясь, направился сразу к главврачу в кабинет. Выложив пятьсот долларов и запросив медицинскую карту мальчика, в ответ он получил ответ в нецензурной форме с указкой на дверь. Такой поворот его шокировал, ему откровенно надоело попадать из крайности в крайность. То с него пытаются содрать лишних денег даже на заправке, что нонсенс, то даже врач деньги отказывается взять. Утешив себя однажды услышанной фразой – «Это Россия, детка», он попробовал сначала:

– Вы меня неправильно поняли, у сына моего сослуживца порок сердца, я приехал ему помочь.

Мужчина лет пятидесяти, с сединой на голове строго посмотрел в глаза Инферно и велел убрать деньги с его стола и извиниться перед врачом, которого тот явно спутал с официантом. Инферно, уже отвыкший с кем-то считаться, закипел, но, вспомнив о Вадике, заодно вспомнил и о смирении. Убрав деньги и признав ошибку, он продолжил:

– Как мне помочь мальчику?

– Вы ведь про Вадика спрашиваете?

– Да.

– Честно, не знаю.

– Это как?

– Появись вы на пару месяцев раньше со своим деньгами, мы могли бы через телевидение начать сборы на операцию мальчика.

– Какое телевидение, я вас спрашиваю, как мне помочь Вадику, а не как собрать денег на операцию.

Инферно понял, что между ними какое-то непонимание и решил упростить задачу:

– Деньги у меня есть и много, и я имею ввиду не целых три зарплаты скопленных за полгода недоедания, а кучу зеленных, мать его, долларов! И я спрашиваю, что мне делать дальше?

– Это значительно упрощает задачу, но я снова не знаю ответа. Обычно ни у кого из моих пациентов таких денег нет, поэтому дайте мне полчаса, я обзвоню кого знаю, а дальше видно будет…

Инферно его перебил, поняв, что они с врачом сейчас попадут в бюрократическую волокиту, то есть, будут играть в чужую игру, пока у Инферно не закончатся все деньги, что может занять кучу времени:

– Почему вы упомянули про два месяца назад?

Врач растерялся и, закрыв записную книжку с телефонами, снял очки и нахмурился:

– Потому что, по-хорошему, мальчику необходимо было пересадить сердце ещё вчера, образно говоря.

– Всё настолько плохо?

– У меня нет практики чтобы с полной уверенностью констатировать его состояние, но судя по его показателям да, всё плохо, мальчик умирает. Даже если нас включат в очередь, а потом мальчик сдаст все анализы перед операцией и ему найдут донора, он вряд ли доживет до самой операции. Время упущено и, если раньше не было денег у бабушки Вадика, то теперь у самого Вадика нет времени. Поэтому я и сказал, два месяца назад ещё был шанс его спасти, что делать теперь, я не знаю.

Инферно задумался.

– Мне очень жаль…

– Я тоже не знаю, что делать, но я помню, что в безвыходных ситуациях, как говорил его отец, русские не сдаются. И хоть я не сильно похож по менталитету на русского, да и вы азербайджанской национальности, но я не сдамся, как и его отец не сдался, выполняя мой приказ.

– Это конечно похвально, юноша, но у меня помимо Вадика есть ещё другие пациенты и они…

– Адрес клиники, больницы где делают подобные операции.

И хоть врач явно был недоволен что Инферно его перебил, тем не менее понять его он смог и, попросив выйти из кабинета, начал обзванивать коллег и некоторых начальников, чтобы вычислить самое перспективное место для операции Вадика. Через двадцать минут врач вышел с адресом одетый и с кожаной советской сумкой врача наперевес.

– Нам нужно в Санкт-Петербург, так что надо торопиться. И да, я еду с вами. Вадику нужен персональный уход, а случись что…

Врач осекся.

– В общем как говорил Юра Гагарин, поехали.

– А как же другие пациенты?

Инферно решил проверить решимость врача.

– Другие пациенты не умирают как Вадик и если Вы так серьезно настроены, то я просто не имею право бросить мальчика на распутье и обязан проследить за его состоянием до конца, каким бы он ни был.

– Тогда поехали.

Инферно очень повезло что Врач поехал с ним, так как бабушка Вадика на этот раз вышла не с тазиком, а со скалкой в руке и всем своим видом демонстрировала недоверие ироду. Но стоило появиться врачу, как тут же гнев сменился на милость, и она пропустила его к мальчику, но не Инферно. Пока врач проверял состояние Вадика и объяснял бабушке их следующие действия по его спасению, Инферно забронировал по телефону четыре билета на самолет до Санкт-Петербурга в ближайшем аэропорту, который находился в следующем городе, в ста семидесяти километрах от деревни. Узнав печальный расклад и маловероятную возможность спасти Вадика Бабушка вышла к Инферно:

– Ты правда поможешь?

– Да, я сделаю всё что смогу.

Инферно не стал рвать на себе рубашку и сказал, как есть, не желая зря обнадёживать, тем не менее сам решил, что пойдет до конца и, если придётся, вырвет сердце у кого угодно чтобы спасти мальчика. Сама Бабушка меньше всего хотела на этом свете видеть Инферно, ведь при одном его присутствии её сердце в страхе за Никиту замирало. Но деваться было некуда и она обратилась к Никите, где бы он ни был – «Прости меня, сынок, но мать должна быть с тем ребенком, который в ней больше всего нуждается. Вадик умирает, но ты не бойся, добрые люди помогут, мы не допустим этого. Я не допущу этого, если понадобится, я своё сердце отдам, но не позволю чтобы твой сын умер. Не позволю»

Спустя неделю беготни, подкупов и угроз Инферно добился, чтобы мальчика включили в список на ближайший медосмотр в национальном медицинском исследовательском центре имени знаменитого врача. Но хоть у них и получилось невозможное, обойти очередь ни в одну тысячу желающих, тем не менее анализы мальчика были неутешительны и ему дали не больше недели. Несмотря ни на что Инферно настоял, чтобы мальчика положили в центр под наблюдение его врача и нашли ему донора. Через пять часов ожидания, после запуска процесса, донор был найден и снова неутешительный вердикт, сердце будет готово только через три месяца, всему виной бюрократия. Бабушке стало совсем плохо, как и мальчику. Врач велел Инферно присмотреть за мальчиком и, если что, нажать на кнопку вызова врача, а сам пошел приводить в чувство Бабушку. Они были так близки, но нет, в этом гребаном мире нельзя просто так спасти ребенка, даже за деньга, зато убивать можно. А кто и зачем в этой системе убийц и воров, хрен разберешь. Никто ни за что не отвечает и спрашивать не с кого. От тёмных мыслей Инферно отвлек слабый голос мальчика:

– А правда, что вы с папой служили?