Апокалипсис в шляпе заместо кролика. Книга вторая

И Илия, так ничего особенного в адрес Саши не придумав, проводив её до уличного поворота, поворачивается в сторону того типа на скамейке и видит, что тот тоже куда-то там собрался. И только Илия задался вопросом: «И куда же ты собрался?», как совершенно никому из заинтересованных лиц нежданно, двое мимо проходящих прохожих, делают резкий разворот в сторону этого типа и, приблизившись к нему в плотную, в свою очередь делают для него резкий поворот в своих будущих планах. А он, может быть, собрался пойти домой, отдохнуть перед телевизором, а тут такое, очень убедительно этими типами объяснённое дело, что у него нет никакой возможности отказать им в их просьбе, немедленно проследовать с ними туда, где всех их вместе настойчиво ждут.

– Вот это дела! – вырывается удивление из Илии, без всякого стеснения удивившемуся такому резкому повороту событий с этим типом на лавочке. – А я, пожалуй, не прогадал, оставшись здесь. – Рассудил Илия, наблюдая за развивающимися там, на аллее, событиями. Когда же типу на скамейке всё было должно разъяснено этими хмурыми людьми, и он понял, что нет большого смысла сопротивляться, а истерить на всю улицу, до противности несчастным голосом, он стесняется, то они все трое выдвинулись туда, куда двоим из этой тройке было нужно. Куда вслед за ними, по своей стороне улицы, выдвинулся Ромыч, не менее чем Илия озадаченный случившимся, а уже вслед за всеми ими, включая Ромыча, выдвинулся и Илия, поначалу посчитавший, что он из всех них находится в самой выигрышной позиции, – я собой замыкаю эту последовательность слежки, – но потом вдруг резко сообразивший, что это так только по его мнению. А вот если он не сразу заметил этих хмурых парней, взявших в свой оборот этого парня на скамейке, то вполне вероятно, что есть и другие такие люди, кто всё держит под контролем и в свою очередь следит и за ним.

От таких мыслей Илия не удержался и, обернувшись назад, принялся вглядываться в прохожих, где каждый из них, хотя бы по причине одного направления с ним своего хода, мог за ним следить. И не потому, что перед прохожим была поставлена такая сыскная задача, а просто он, чтобы не натолкнуться на препятствие перед собой, должен был следить за тем, куда он вступает. И Илия, уразумев такой подход прохожих к своему передвижению, махнул рукой на то, что он не последнее звено в этой логической цепочке и, решив, что пусть будет так, как будет, вернулся мыслями к объекту своего наблюдения. К тому же ему сейчас нужно было скорей соображать над другим вопросом: «Где взять такси или просто машину», а всё потому, что эти двое суровых типа, подвели ведомого ими человека к автомобилю. Где, усадив его внутрь, сами в него уселись, и автомобиль начал набирать скорость.

А вот любого рода не аккуратностей, небрежностей и упущений в своей работе, а тем более такого, Илия себе позволить допустить не мог, и он, заметив, что Ромычу в деле поимки такси до странности быстро повезло, не тратя времени на рассуждения, бросается в его сторону. И когда Ромыч, совершенно не подозревая о том, какая ему угрожает опасность со спины, приоткрыл дверь такси, чтобы сесть, то на этом моменте, он, молниеносно сбитый с ног и, вмявшись носом в асфальт, выбыл из действительности. А когда он пришёл в себя, сидя на мостовой, то никакого такси не было поблизости и ему только и оставалось, как крутить головой по сторонам в недоумении и непонимании того, что с ним сейчас случилось и как такое могло с ним произойти, когда он так весомо выглядит.

Что же касается Илии, так удачно для себя, но только не для Ромыча, перехватившего такси, то он как-то не задумывался над тем, как ему удалось всё это провернуть с Ромычем, в два раза шире его плечах и с виду как, по основательней выглядящий, а он забрался в такси и убыл вон за тем автомобилем. При этом его знания об объекте своего наблюдения, закончились по приезду в ту часть города, ещё называемую деловое «Сити», где ведомый людьми суровой наружности объект его наблюдения, был заведён в одно из зданий и там был от его глаз укрыт. А внутрь Илии попасть не удалось из-за нахождения там службы безопасности и не пропуска людей без пропуска. И хотя он мог бы добиться для себя желаемого, и пройти внутрь, но тогда бы была нарушена конфиденциальность его там нахождения.

Илия же посмотрел, посмотрел на эту аптекарскую чистоту внутреннего интерьера того здания, куда зашли те люди за кем он вёл своё наблюдение, и убедившись в том, что все сюда входящие и выходящие люди, а также те, кто находится там на своих служебных местах, – на стойке администрации и на контрольно-пропускном пункте, – в себе и своих взглядах несут такого же рода аптекарскую чистоту отутюженных мыслей (они сердечной чувственностью не озабочены), и решил, что ему стоит навести справки об этом месте обитания такого рода людей.

– Надо взять абразивные пробы этой среды. – Задумчиво глядя на дверную вертушку, время от времени проворачивающуюся при проходе через неё человека, рассудил Илия. – Надо выяснить, куда они держат свой ход, когда заканчивается их рабочий день, или же… – Илия замолчал, заметив человека, судя по его униформе и тому что у него было в руках (картонные коробки из под пиццы и ещё что-то из подобного, в чём сейчас переносятся перекусы), из службы доставки обедов.

– Хм. Это интересно. – Посмотрев в сторону человека из экспресс-доставки, рассудил Илия. После чего он посмотрел на тот транспорт, на котором прибыл этот человек и решил ответить на телефонный звонок Саши, которой вдруг стало интересно, где сейчас находится Илия. И она так прямо и спрашивает его, как только Илия ответил на её звонок. – Ты где? – А Илия видимо уже частично проникся местной средой, тем смысловым эфиром расчётливости, в который погружены местные обитатели, и он не спешит делиться имеющейся у него в распоряжении информацией, без соответствующей компенсации.

– А ты где? – в ответ интересуется Илия. В трубке возникает заминка, только после которой Саша называет место своего нахождения. Чем была вызвана эта её заминка, – может она узнавала точный адрес, а может раздумывала над тем, с чего это Илия так себя скрытно ведёт, – Илие со своего места нахождения не было никакой возможности узнать, и он решает, что Саше можно верить и всё ей рассказывает.

– Оставайся там, – говорит Саша, – я думаю, нам не помешает знать, где если что, будет можно найти этого человека.

– Согласен. – Говорит Илия, выключая телефон. – И что это если что значит? – задался про себя вопросом Илия, глядя на фургончик по доставке экспресс питания. – А вот рефлексы ни смотря ни на что, по-прежнему работают как часы. – Почувствовав голодные позывы, Илия посчитал, что ожидание на голодный желудок не самая лучшая идея и было собрался выдвинуться на поиски подходящего для себя места, где можно перекусить, как появление разносчика экспресс-питания, приостановило его на месте, и Илия решил подождать этого курьера. Что уж поделать, Илия иногда бывает в край любопытным человеком, хоть это на него не похоже и никогда в нём внешне не проявляется.

И вот этот курьер по доставке ланчей и горячих напитков, с видом человека, кому хоть было и не легко, но он не дал заднюю и не отступился перед трудностями, и выполнил поставленную перед ним задачу, – взмокший вид и слегка безумный вид способствовали такому его пониманию, – по ходу своего движения к фургону сравнивается с Илией, а тот не пропускает его мимо себя, а вдруг спрашивает его. – Ну как там, не сильно физиономии воротили?

А курьер сразу и не сообразил о чём его спросили, но при этом его рефлексы видимо не хуже чем у других работают и он встаёт на месте как вкопанный, не совсем понимающим взглядом смотрит на Илию и пытает уразуметь, что он от него хочет. При этом курьер не чувствует никакой агрессии со стороны незнакомца, а скорее наоборот, тот проявляет к нему участие и курьер неосознанно чувствует его поддержку, в общем, он на его стороне. А всё это, плюс участливый вид незнакомца, настраивают курьера на доверительность отношений с незнакомцем, таким неосознанным путём добравшегося до понимания того, что от него хотят и чего спросили. И он, с холодным выражением лица кивнув в сторону здания, для оборота речи спросил: «Они-то?», и сразу дал свой ответ:

– Холодный расчёт, это максимум, что там позволяется.

– От души или как? – спросил Илия.

– Сейчас все ограничены рамками корпоративной политики или ещё чего-то там, так что проявление душевных качеств непозволительная роскошь. – Ответил курьер.

– При этом свою сволоту демонстрировать не возбраняется, – посмотрев в сторону здания, ядовито проговорил Илия, – это вроде как считается здоровая конкуренция. Ну и главное, не переходить на личности, ведь главное правило бизнеса, ничего личного, только бизнес. Ну а переход на личности, это своя ниша для ведения бизнеса, которая требует для себя отдельного, за закрытыми дверями разговора. Но об этом молчок. – Прижав палец ко рту, сказал Илия. Курьер же ничего не сказал, а ждал, когда этот тип обратится к нему по какому-нибудь существу. И Илия не заставил его долго ждать и обратился по-своему существу.

– И что, у тебя никогда не возникает желания сделать их жизнь, скажем так, не такой стерильной? – наклонившись к курьеру, прищурившись в глазах, спросил Илия курьера.

Курьер, определённо насторожился в ответ на такую в свой адрес откровенность, затем с опаской посмотрел по сторонам, где вроде никого нет из тех, кто может быть заинтересован в том, чтобы его подловить на слове, и с выражением оскорблённого достоинства, – да как вы смеете в таком кощунстве меня подозревать, когда я уже три месяца на этой производственной нише пашу как вол и не получил ещё ни одного нарекания, а если и плюнул разок в чей-то кофе, то только сгоряча, да и этого никто не заметил, да и сделал я это по забывчивости, совершенно не целенаправленно, – дал свой развёрнутый ответ: нет.

– Нет? – переспросил Илия, явно не веря в такую исключительную порядочность курьера. – А я, наверное, так бы не смог. И если бы со мной раз за разом с холодным презрением рассчитывались за мою работу, то… На этом месте Илия так завораживающе углубился в свои размышления, что курьер, не сводивший с него своего взгляда, и сам и не понял, как вдруг, да ещё так реально, оказался в одном из офисов этого небоскрёба, куда он прибыл чтобы доставить заказ.

И вот этот курьер, которого, как оказывается, зовут Миша, идёт по одному из этажей этого здания, по направлению одного из офисов, где он уже не раз бывал, выполняя заказ. При этом он ничего не подозревает о том, что сейчас он идёт не в той реальности, которая сопровождала его ход до этого момента встречи с этим странным незнакомцем, а это реальность надуманная вымыслом этого незнакомца, правда имеющая под собой весьма существенные основания, разум и память курьера, на основе которого вся эта картинка и сообразилась Илией.

– Ваш заказ. – Говорит Миша, оказавшись внутри одного из множества, стандартного типа офисов, где делаются настоящие дела, а не как там у других, одни лишь сплетни, подсиживания друг друга и игры в последнего пакостного героя.

– Ты же знаешь, куда его ставить. Так что стоишь, как обалдуй. – Из-за коробок, которые заслоняют Мише весь впереди обзор, до него доносится голос Леонетты, в которую Миша влюбился с первого взгляда, как только её увидел (что само собой разумеющееся явление, когда Леонелла так сногсшибательно выглядит, а Миша в отличие от неё, без единого шанса на успех, сморчок сморчком) и которая, как думается Мишей, испытывает к нему не менее серьёзные чувства. А что навело его на такие обнадёживающие мысли, которые по-особенному щекочут нервы, то это её отличительная от всех не холодность по отношению к нему.

И эта Леонелла, единственная здесь, кто удостаивает его словом. К тому же она первая, кто его здесь встретил и вообще обратил на него хоть какое-то внимание (с этим делом, с женским вниманием, у Миша были свои сложности – он не то, чтобы им обделён, а женский пол взял себя за привычку вообще не быть внимательным к нему). – Вон какой сладкий пирожок к нам пришёл. – Прямо в один момент и в сердце сразила Леонелла такой своей приметливостью Мишу, который в момент в ногах обмяк и что уж говорить, влюбился.

А сама Леонелла, чтобы значит, не выдавать своих к нему чувств, что за ловкая чертовка, прохаживалась по нему разными оскорбительными словами, то называя чушкой с коробками, увальнем каких свет не видывал и особенно ему нравилось, когда она его называла обалдуем. А это значило, что Леонелла сегодня в особенном настроении, она может себе позволить лишний кусочек пиццы: она всю неделю от голода страдала, а сегодня у неё такой день, когда всё можно. А по мнению Миши, ничто не повредит её шикарной фигуре.

Откуда всё это знал Миша, так разве не он отвечает за доставку пиццы и напитков в этот офис. И он, если на то пошло, уже третий месяц кормит всех этих людей, которые без его пиццы и горячих напитков, собьются с рабочего ритма, и жди рецессии рынков – они привыкли строго по часам принимать пищу, а тут её всё нет и нет, и разум постепенно начинает разориентироваться. В общем, Миша себя считал важным звеном в деле настройки механизма работы, как минимум этого этажа здания.

Тем временем Миша ставит коробки с едой на специально для этих целей выделенный столик и с серьёзным лицом смотрит на Леонеллу, чтобы не выдать перед ней своих чувств и ждёт своего расчёта. А Леонелла на это раз не спешит холодным взглядом его окинуть и с недоумением заметить: «А это ещё что за чудо-юдо?», а она видимо так сильно ждала этого загрузочного дня, что слегка забылась и запустила свои милые и такие белоснежные ручки в одну из коробок и, вырвав оттуда один из кусков пиццы, прямиком его направила себе в рот. А Миша стоит в стороне и наслаждается видами натуральности Леонеллы, совсем забывшей о том, что здесь стоят посторонние люди.

Но Миша себя не считал за постороннего, да и он к тому же здесь был частым гостем в это обеденное время, так что вполне объяснимо, почему Леонелла себя повела так беззаботно – она приняла Мишу за часть местного интерьера, вот и не сообразила не пускать на людях слюни и пачкаться в губах соусом пиццы. А Миша на всё это смотрит и он счастлив хотя бы оттого, что его считают тут за своего и совершенно его не стесняются.

Но как в таких, а может в каких других случаях говорят, не долго счастье длилось, хоть и такого пустяшного качества, и в какой-то момент, когда Леонелла уже практически справилась со своим куском пиццы и видимо намеревалась позволить себе сегодня чуть-чуть лишка, – она плотоядно посмотрела на коробку с пиццей, – как вдруг помещение офиса в один момент ощутимо даже для Миши вздрогнуло, а затем Мишу и как им понимается и всех вокруг обдало мысленным поветрием, говорящим: «Он идёт». И не успевает Миша сообразить, что всё это может значить, как он перед собой видит расширенные глаза Леонеллы, которая сквозь него куда-то смотря, так за него крепко взялась руками, что Миша и вовсе помутился рассудком.

Когда же он пришёл в себя, то он уже стоял на выходе из самого здания, совершенно не понимая и не зная, как он не заметил того, как здесь оказался, и ещё его очень сильно волновал вопрос оплаты выполненного заказа – что-то Миша такого не помнил, чтобы ему за него заплатили. И понятно, что не наличными, а через платёжный терминал.

– А может они на этот раз заплатили наличными? – явно боясь того, что оплаты по мобильному терминалу не было, Миша, как всякий утопающий, решил цепляться за соломинку. Хотя как-то это всё странно выглядит. И если действительно так случилось и им выполненный заказ в спешке забыли оплатить, то он всегда может, а точнее завтра, когда поступит следующий заказ, потребовать оплаты заказа. Но надо знать Мишу, человека не столь требовательного к исполнению обязательств теми людьми, у кого перед ним возникли обязательства, и он быстрее сам оплатит этот заказ, чем будет требовать этого от…тем более от Леонеллы.

Так что его желание заглянуть к себе в карманы, было не столь уж и неразумным. И он бы заглянул, да вот только этому помешало то, что он вдруг увидел в своём внешнем виде, а точнее на своём переднем представительстве, на своей униформе, всей вымазанной в соусе, майонезе и жире. И Миша, как только всё это увидел на себе, то ему до тошноты стало за себя больно и обидно, а перед его глазами всё стояла и вытирала себя об него, смотрящая сквозь него Леонелла. С чем Миша бросается на свежий воздух и тут же упирается взглядом в смотрящего на него незнакомца.

– Так как насчёт того, чтобы получить с них расчёт? – глядя на Мишу немигающим взглядом, низким голосом спросил его Илия.

– Я не держу на неё зла. – С дрожью в голосе ответил Миша.

– Но заплатить она должна. – Сказал Илия.

– Как? – сам не ожидая, и может показаться, что не в тему, спросил Миша. Но Илия всё как надо понял. – Если тебя не замечают, и не важно по каким причинам, то ты в итоге становишься тряпкой половой, об которую все будут вытирать ноги. Так что тебе в первую очередь нужно, чтобы ты осознал свою значимость, и это в последствии уж точно проявится не в качестве тряпки, об которую будут вытирать для начала руки. – Илия сделал паузу и добавил: А ей это нужно и подавно.

– Что я должен сделать? – вспотев от волнения, спросил Миша.

– Не особенно много, взять меня завтра с собой. – Бросив взгляд в сторону фургона, сказал Илия.

– Я думаю, это не составит особых сложностей. – Сказал Миша.

– Ну, тогда по рукам. – Усмехнулся Илия, протягивая руку Мише для рукопожатия. Миша жмёт в ответ руку и спрашивает. – Вы, надеюсь, найдёте, как найти нашу службу доставки?

– Можешь не беспокоиться, отыщу. – Отпуская руку, говорит Илия. После чего он вынимает из кармана пачку сигарет и к испугу Миши прикуривает сигарету. И только он пустил дым в воздух, как тут же выясняется, почему Миша так напрягся – из дверей здания появился крепко сколоченный человек в строгом костюме и с ничего не выражающим кроме упорства лицом, решительным шагом направился в их сторону. Илия же делает ещё одну затяжку и со словами: «Тогда до встречи», разворачивается и вроде как не спеша, но в тоже время широким шагом, начинает удаляться вверх по улице. Направляющийся по его душу охранник, как уже можно было из всего этого понять, решает не останавливаться на достигнутом, а вернее недостигнутом, и ускорив свой шаг, пытается нагнать удаляющего Илию.

И Мише, наблюдающему за всей этой гонкой уже из фургона, куда он забрался от греха подальше и пребывал в готовности нажать на газ и дать дёру, казалось, что Илия сумеет уйти от погони – вон он уже достиг поворота и ему осталось сделать пару шагов, чтобы скрыться за поворотом и тем самым удовлетворить амбиции охранника (он прогнал с подведомственной ему территории нарушителя).

Но видимо охранник был крайне амбициозным человеком, который любое дело, а особенно служебного характера, старается довести до своего логического конца, и он полумерами никогда не ограничивается, раз он не повернул обратно, а прибавив шаг, чтобы не потерять скрывшего за зданием беглеца, бросился вдогонку. И вот когда охранник, как и Илия вскоре скрылся за углом здания, то Миша было решил, что на этом всё и можно трогать с места, – он даже отвернул лицо, посмотрел на панель фургона, и последний раз взглянул в зеркало заднего вида, – как вдруг, к его потрясению, из-за того знакового угла здания вылетает тот самый охранник и прямиком головой впечатывается в мостовую. Ну а если учесть больше среднего габариты охранника, то можно предположить какой переполох в уме Миши и тех содрогнувшихся прохожих, кто всё это видел, вызвало это его падение. И тут в здравом уме и не сообразить, как может быть такое и что послужило такому происшествию. Разве что только можно догадаться, как Миша, который решил, что лучше здесь не оставаться, когда начнут разыскивать тех, кто что-нибудь знает о том типе, кто с удара вывернул челюсть охраннику Дмитрию.

И Миша в момент заводит свой фургон и покидает это место, теперь совершенно и не зная, что ему ожидать от завтрашней встречи со своим новым и очень опасным знакомым.

– Может сказаться больным и не выйти на работу. – Размыслил Миша и тут же отверг этот трусливый вариант, исходящий от своего малодушия. – Тем более большого смысла нет, этот тип, сдаётся мне, если захочет, то хоть из-под земли, а меня отыщет. Так что придётся завтра точно не болеть. – Миша хоть и не таким простым способом, со своим трусливыми отступлениями, решил-таки, хоть начать быть смелым.

Глава 5

Где происходят разного рода, старые так и новые встречи, в результате чего делаются некоторые выводы и подводятся свои итоги.

Утро вечера, говорит народная мудрость, очевидно всегда мудреней, а особенно, если вечер был проведён так затейливо и необычно для себя, что о нём лучше и вовсе не вспоминать. Правда, Константин, проснувшись утром у себя дома и в своей постели, ничем подобным не мог похвастаться, хотя и не без того, что вчерашний вечер им был проведён не так обычно, как в последнее время, – он себя чувствовал как-то по особенному беззаботно и ему всё удавалось в этот вечер: Лилиан, скрученная от хохота, в который её вогнал такой весёлый, сама душка Константин, и времени не нашла для мыслей о заботах.

А вот как только он проснулся и окинул взглядом спальню, где особо остановился на мирно посапывающей Лилиан, то вот для него утро и стало по-особому мудреней. – А ведь мне, пожалуй, нравится вот так утром беззаботно просыпаться. – И только Константин так с удовольствием рассудил, как в его голове нашлась одна проблемная мысль, которая на время ушла в тень, дав Константину возможность напоследок(?) насладиться радостью семейной жизни, когда её не тревожит, скажем так, упадок душевных сил, как следствие разности взглядов, выливающихся в итоге в конфликты интересов. А что это была мысль, то разве не ясно – это мысль о тех вчерашних, до чего же странных встречах, которые, как понимается Константином, вскоре о себе ему напомнят.

И как только Константин обо всём этом вспомнил и подвёл себя под такой обязательный итог, как о нём в тот же момент и вспомнили. Ну а как вспомнили, то тут без особых вариантов, путём всё того же телефона, который для того и рядом с головой кладётся, чтобы быть всегда найденным и включённым в информационные реалии современной жизни. И при этом тот, кто сейчас Константину звонил, к этому своему звонящему делу так ловко подошёл, что у Константина не было ни единого шанса на то, чтобы не ответить на этот звонок, если он конечно, не хочет разбудить свою так мирно посапывающую супругу.