Лаборатория странных тел

– Давайте закончим этот балаган. У нас ещё двое. Анжелика Юрьевна, кратко и ёмко. Начнём с Людмилы Александровой. Как идёт процесс?

– Пока не очень. Болезнь не отступает, хотя видоизменения начались. Отёчность и проблемы с оттоком лимфы не устранены, но положительная динамика есть, правда очень медленная.

– Сегодня посмотрю её сам. Запланируйте на час дня.

– Проблема ещё в том, что организм дал неожиданную реакцию. Температура на днях поднималась до сорока одного, плюс тошнота и рвота. И кости…

– Что кости?

– Странная реакция со стороны костной системы. Мы… не исследовали заблаговременно метаболизм костной ткани, тогда на какие-либо проблемы в этой области ничто не указывало; теперь же у неё серьёзно обострился остеопороз. Кости разрушаются буквально на глазах…

– Вытаскивайте! Её надо вытащить! Это будет доказательством того, что наша методика может применяться и в лечебных целях!

– Вытащить – это одно, но если элэфантиаз так и останется? Это ведь будет ещё хуже, чем было, – пессимистично заметил Альберт Карлович.

– И что вы предлагаете? Усыпить и её тоже? Категория третья, должны справиться! Если бы я в своё время ликвидировал каждый образец, процесс превращения которого хоть чуть-чуть отклонялся от идеального, нормальных гибридов, пожалуй, не осталось бы вовсе. Вы – врач, и ваше дело – лечить, а не устранять больных. Попрошу усилить за ней контроль. Во время осмотра полностью предоставьте мне её программу. Ну, а что орёл наш?

Опять молчание. Альберт Карлович, сделав вывод, что любое его изречение воспринимается в штыки, решил вообще больше ничего не говорить, а заведующей медчастью надоело за всех отдуваться. Василий Павлович немного разрядил обстановку:

– Похоже, трындец орлу.

– Анжелика Юрьевна, поясните.

– Со вчерашнего дня без сознания. Иногда судороги. Утром температура была тридцать девять и семь. Тяжёлая общая интоксикация.

– Прогноз?

– На мой взгляд – неутешительный. На основную часть применяемых препаратов у него жуткая аллергия, вплоть до остановки сердца. Мы… честно говоря, в затруднении. При первичном исследовании никакой аллергии не обнаружилось.

– Такое бывает – при изменении ДНК возникают новые болезни, ранее отсутствующие. Когда началась аллергия?

– На третьей стадии. До этого всё нормально шло. Анализы птицы тоже в норме.

– Геном на данной стадии проверяли?

– Да, изменён. Как вы и сказали, наверное это и вызвало такую реакцию. И продолжает меняться.

– С геномом не угадаешь. Это – русская рулетка, только ждать теперь.

– Если честно, Гюстав Грантович, – вздохнула заведующая, сняв очки и аккуратно убрав их в футляр, – я бы дала девяносто процентов, что он не выкарабкается.

Главврач задумчиво помолчал.

– А крылья-то как?

– Около метра костных образований, оперение проклёвывается. Но сейчас рост приостановился.

– Только ждать, – заключил Гюстав Грантович, несильно хлопнув ладонью по столу, что обычно означало конец совещания. – Раз на препараты аллергия, давайте ему больше чистой воды и травяных отваров. Может, сам выкарабкается.

– На всякий случай его поместили в одну палату с Александровой. Та пока в сознании, мало ли, если совсем плохо ему будет, чтобы позвала.

– Хорошо. За этими двумя установите особый контроль. Теперь новость: на следующей неделе должен поступить новый клиент: женщина, 45 лет, хочет губы как у коровы.

По кабинету прокатился смешок, больше напомнивший хрюкание.

– Василий Павлович, предоставьте нам корову, пожалуйста. Думаю, с этим больших трудностей возникнуть не должно. Двух дней хватит?

– Вполне. В ближайшем посёлке их полно.

– Отлично. Смотрите только, чтобы рьяные сельчане не очень её искали. Чтобы потом не искали их.

– Будет сделано!

– Тогда, если вопросов нет, то всё.

Раздались звуки отодвигаемых стульев. Уже вставая, Василий Павлович как бы невзначай заметил:

– И чего только людям в голову не взбредёт!

– Что делать? Желание клиента – закон, – отозвался главврач. – Это ещё ничего. Помните, когда… э, в прошлом, вроде бы, году – от нас ушёл мужчина с достоинством, как у коня?

Все хихикнули, а Альберт Карлович язвительно проговорил:

– Не завидую я той женщине, что отважится его на себе испробовать.

Медсестра Марина после его слов сделалась красная, как помидор.

Выйдя из кабинета, все разошлись по своим рабочим местам.

– Не знала я, что вы имеете привычку завидовать женщинам, – огрызнулась Марина в адрес заместителя и быстро зашагала вперёд всех, поскольку идти им было в одну сторону. Альберт Карлович самодовольно хмыкнул и оставил это замечание без ответа.

2

Здесь, пожалуй, пора всё же кое-что пояснить, чтобы читать возымел наконец представление обо всей этой ерунде. Клиника доктора Грейта (впрочем, официального названия не имевшая, поскольку не была нигде зарегистрирована) вела довольно странную медицинскую практику, но пользовалась успехом. Найти её было непросто – вернее, доктор Гюстав Грантович Грейт сам искал своих пациентов, тщательнейшим образом проверяя каждого из них. Чтобы попасть в его уникальное заведение, требовалось достичь определённого психологического состояния, когда уже ничто, кроме этой клиники, помочь не смогло бы. Многие велись на экстравагантность методов, кто-то – на потрясающий, в случае успеха, результат, других привлекал весьма необычный путь сбыта собственных неограниченных средств, которые, если имеются, но не находят адекватного применения, зачастую влияют на сознание владельцев не лучшим образом.

Всего несколько человек за пределами клиники, кроме самих пациентов, знали о её существовании, и в основном за счёт них доктор Грейт поддерживал связь с внешним миром. Клиника располагалась в старинной дворянской усадьбе, затерянной в глухих лесах Тверской области. Сама эпоха подтолкнула занять это здание и заняться этой деятельностью – большое количество деревень, расположенных раньше по округе, вымерли и опустели, дороги исчезли в болотах и покрылись лесом, единственная линия электропередач сгинула под напором падающих от ветра или снега ветвей и деревьев. Разваливался и сам усадебный дом, но около двадцати лет назад ему посчастливилось быть отвоёванным у захватчиков в виде плесени и грибка, посчастливилось именно благодаря своей удалённости от цивилизации. Теперь ближайшее поселение находилось от него за тридцать километров буреломной лесной дороги, с каждым годом становившейся всё менее пригодной для проезда даже на гусеничном тракторе. Клиенты, провизия и оборудование доставлялись сюда вертолётом, которым старались пользоваться не чаще двух раз в месяц во избежание подозрений.

Даже находясь в столь отдалённом и забытом всеми месте, зданию искусственно поддерживали внешне упадочный и запущенный вид, чтобы случайные наблюдатели с воздуха, вроде глазастых спутников или вертолётов пожарного надзора – единственных нарушителей здешней тишины – ненароком не проявили к нему интерес. Покрытая мхом черепица, обвалившаяся печная труба, сетка трещин на фасаде и ветхие деревянные рамы, скрывающие за собой, с внутренней стороны, стеклопакеты с сигнализацией. Да, внутри здание было оборудовано по последнему слову техники. С наружи его окружал забор-решётка с колючей проволокой под напряжением. При необходимости ток пускался по самой решётке. Изначально дом стоял на открытой местности, но теперь обрастал кустами и деревьями, которые принципиально не вырубали. Растительность подступала вплотную к зданию, обдавала его тенистой прохладой и зелёной влажностью, провоцировала рост мха и дальнейшее разрушение стен. Лишь небольшая площадка перед домом поддерживалась относительно чистой для посадки вертолёта. Столь опасный электрический забор скрывался в глухом лесу, заключая внутри себя территорию около пары гектаров. Всюду, в том числе и в доме, были натыканы беспристрастные глаза видеокамер, и один-единственный сторож Геннадий следил за их показаниями по огромному монитору и периодически делал обход территории. Самое большое внимание здесь было уделено безопасности, и не случайно.

Заведение подобного рода просто не могло возникнуть в каком-нибудь крупном городе или даже в его окрестностях. Как бы ни старались обеспечить его секретность, лишь полнейшее попустительство властей к лесным угодьям, не обладающим никакой коммерческой ценностью, а выполняющим лишь совсем незначительную функцию, такую как обеспечение экологии страны и земли в целом, дало возможность появления такого заведения. Клиника доктора Грейта предоставляла весьма нетривиальные услуги: путём введения, в сочетании со специальной сывороткой, определённого рода ДНК она предлагала своим клиентам изменить не нравившуюся им часть тела на соответствующую часть тела животного. Разумеется, не в полной мере, а только перенять какой-то определённый параметр, как, например, форму или объём. Предлагались так же и общие качественные изменения, такие как грация кошки, сила медведя или бесстрашие волка. Доктор Грейт путём тысяч экспериментов и сотен загубленных жизней (разумеется, все гипотезы сначала он отрабатывал на животных) научился выделять из ДНК братьев наших меньших именно эти, необходимые человеку, «ингредиенты». Конечно имелись побочные эффекты, и весьма значительные, но они подавлялись разработанными им же препаратами. Таким образом, можно было лишь слегка изменить человека в целом или какую-то его часть, с психологической точки зрения оставив его самим собой.