Опасение Сталина

Опасение Сталина
Игорь Антошенко

Размышления о причинах развала СССР, прошлых и нынешних событиях и связанных с ними проблемами в нашей стране.

Игорь Антошенко

Опасение Сталина

Без теории смерть

Однажды волею обстоятельств в теперь уже далекие восьмидесятые пришлось столкнуться с весьма сложной и необычной задачей, решить которую было непросто и от того особенно интересно. Более двадцати с лишним лет ушло на то чтобы в свободное время, в основном по ночам, по крупицам складывая пазлы, выйти на путь, ведущий к цели, получив в итоге определенный результат. Но, увы, на тот момент оказалось, что он никому не нужен. Работать столь длительное время без моральной поддержки или, как часто говаривал самому себе, без пинка под зад, становилось все труднее, к тому же возраст начинал брать свое. Надо было где-то провести черту, переступив которую следовало во многом поменять жизнь. Такой вехой стало окончание первого тома работы. Выложив его в интернет и отодвинув в сторону все прочие наработки, а также сумев убедить себя, что сделал все что мог, решил «завязать». Но сделать это оказалось не просто. Мысли, крутившиеся в голове долгие годы, никак не хотели уходить. Пришлось применить насилие и буквально вытиснить их, взявшись писать детективы. В итоге пришел долгожданный душевный покой. И вот однажды уже в наши дни, просматривая ленту телеграмм канала одного известного блогера – Михаила Онуфриенко, натолкнулся на материал, запавший глубоко в душу, ведь в нем была затронута тема, над которой трудился многие годы. Речь шла о виде эксплуатации и общественном классе, стоявшим за ней, который не разглядели Маркс, его предшественники и последователи. На основании чего делался вывод, что необходима теория, развивающая марксистскую, теория, которой окажется по силам закрыть имеющуюся прореху. А в подтверждение приводилась мысль высказанная И.В. Сталиным "Мы можем что-то напутать в хозяйстве, но так или иначе выправим положение. Если мы напутаем в теории, то загубим все дело. Я уже много раз говорил и не устану повторять – без теории нам смерть!" ( Из телефонного разговора И.В. Сталина с бывшим членом Президиума ЦК КПСС Дмитрием Ивановичем Чесноковым (1953)).

Задача создания такой теории (дополняющей и развивающей марксистскую, вскрывающей моменты, где классики явно напутали, содержащей в себе ключ к пониманию нынешних видов эксплуатации, позволяющей во многом предвидеть ход дальнейшей общественной эволюции) сама по себе грандиозна, она не по силам одному человеку здесь нужен коллектив авторов единомышленников, готовых посвятить этому часть своей жизни. Но как не крути, изначально требуется отыскать подход или если хотите путь, следуя которому можно прийти к намеченной цели что тоже не просто. Смею предложить Вам свой вариант, а вместе с тем и часть того что получилось понять продвигаясь в выбранном направлении. Судить о том насколько подход удачен, безусловно, не мне, но если кто-то, разбирая присущие в нем несуразности и ошибки, найдет-таки нужную дорогу, буду полагать, что проделанная работа не пропала даром.

Позвольте начать повествование с обстоятельств, которые погрузили типичного технаря в пучину анализа системы общественных отношений. Эта отправная точка необычайно важна при выстраивании логики последующих действий и рассуждений. Для этого предстоит вернуться в уже упоминавшиеся восьмидесятые годы прошлого столетия.

В то время Ваш покорный слуга получал образование в стенах зенитного ракетного инженерного училища. Тогда обязательным элементом программы в любом ВУЗе было изучение общественных наук. Экзамены по ним сдавали практически в каждую сессию, начало положила «Истории партии» а завершался курс «Научным коммунизмом». С особым усердием, так уж было заведено, преподаватели требовали конспекты работ классиков марксизма-ленинизма соответственно тех моментов, которые проливали свет на изучаемый предмет. Обычно вычитыванием первоисточников не утруждал себя никто, к экзаменам готовились по учебникам, где имелись ссылки на эти работы, а суть была разжевана. Конспекты же, что требовали на экзаменах, перекочевывали от старшекурсников, к ним они попадали по той же схеме, так что кто был действительным автором составляло тайну покрытую мраком. Их, не раздумывая, переписывали, а поскольку в строго регламентированной уставами и распорядком дня курсантской жизни времени почти всегда катастрофически не хватало, сокращали, удаляя те или иные моменты. В результате опус, прошедший переработку не одного поколения, получался тот еще. Но это никого не волновало, главное конспект имелся в наличии. И вот однажды, на очередном курсе, пробежав глазами по строкам такого народного творения, которое следовало скопировать в ручном режиме, пришло понимание, что в руках дикая абракадабра, которую в трезвом уме и здоровой памяти на голову не натянешь. После недолгих раздумий было решено работу законспектировать самостоятельно. Полагаю, на подобные действия подвигло то, что до учебы в училище окончил техникум по технически близкой специальности, от чего проблем с учебой не было и подобную «вольность», в отличие от большинства сокурсников, мог позволить. А вот почему это произошло именно в этот момент, не ведаю до сих пор. Но, так или иначе, по прихоти провидения в руках оказалась работа Ленина «Государство и революция». Где в первой главе, практически в самом начале, содержится сразившее на повал утверждение.

«Здесь с полной ясностью выражена основная идея марксизма по вопросу об исторической роли и о значении государства. Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены. И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы».

Это у большинства живущих в нынешнее время, безусловно, кому вопрос интересен, подобное утверждение не вызовет недоумения. А вот в тех условиях, когда на дворе был развитой социализм, в рамках которого общество, исходя из того что писали в учебниках, вещали на лекциях и семинарах, включало два дружественных класса – рабочих и колхозное крестьянство, а так же содержащуюся между ними прослойку – интеллигенцию, данное утверждение ввергало в недоумение. И это было еще мягко сказано. Ведь, по мнению классиков, существование государства, которое имели в то время, доказывало, что в обществе существуют антагонистические классы, а это возможно лишь в случае эксплуататорской сути как минимум одного из них.

Здесь возникал вопрос. Кто «накосячил»? Авторы, которым в то время положено было верить почти безоговорочно, или их последователи, толковавшие и дорабатывающие марксистко-ленинскую теорию? Первое что приходило в голову, что с классами социалистического общества не все так просто. Но что не так? Реальных противоречий, как между трудом и капиталом при капитализме, в нем явно не просматривалось, однако существование государства свидетельствовало о другом. Чтобы разобраться со сложившейся нестыковкой следовало не формально, а вникнув в суть, понять, что представляют собой классы. В это время пришло интуитивное чувство – обращаться к преподавателям не имеет смысла, как и искать ответ в учебниках. Следовало поковыряться в первоисточниках и попытаться выяснить все самостоятельно без навязанных штампов и клише.

Классы

Ленинское определение классов в наиболее лаконичной форме содержится в работе «Великий почин». Приведу его в полном виде, чтобы было понятно, откуда произошли последующие рассуждения.

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».

В пору, когда выше обозначенная проблема заинтересовала меня, говоря о классах, в качестве основополагающего признака, отличающего одни от других, было принято считать право собственности на средства производства, наиболее ярко высвечивающее различие в отношениях к ним. Собственник не собственник, или по-иному, владеющий ими или лишенный таковых. Более того в частной собственности на средства производства видели причину существования эксплуататорских классов. В этом плане при социализме, что рабочие что крестьяне, по сути, были равны. Им всем в одинаковой мере принадлежали средства производства, на основании закрепленного в законах положении об общественной собственности на таковые. Только в случаи одних оная облачалась в наряд государственной, а в отношении других колхозно-кооперативной. Именно по этому признаку и были выделены одни в рабочих другие в крестьян. В подтверждение своих слов укажу на общеизвестный факт, так человек, работающий в сельском хозяйстве и занимающийся одним и тем же трудом, скажем тракторист, в совхозе пребывал на положении рабочего, а в колхозе считался крестьянином. Но, так или иначе, здесь не было обделенных в праве на средства производства, а стало быть, не могло быть и эксплуатации.

Безусловно, в определении классов привлекло внимание то, что они отличаются ролью в общественной организации труда. В техникуме, на производственной практике, доводилось работать в трудовом коллективе, где повидал людей, занимающихся управлением и организацией производства, но выделять их в особый класс оснований казалось не было, тем более что получаемая ими зарплата в ряде случаев была меньше чем у рабочих имеющих высокие разряды. Так что говорить, что они присваивают результаты чьего-то труда, язык не поворачивался. Что же касается всего прочего, то правом собственности на средства производства они обладали ровно тем же что и рабочие. Вероятнее всего именно по этой причине их и отнесли не к определенному классу, а к так называемой прослойке – интеллигенции, поскольку для того чтобы управлять производством им требовались не простые знания и они их получали в высших учебных заведениях.

Поначалу показалось, что уперся в тупик и то, что пишут в учебниках, как бы соответствует действительности. Но существование государства, свидетельствующее о непримиримости классовых противоречий, не давало покоя.

Отношение к средствам производства

Внутреннее чутье подсказывало – разгадка образовавшейся проблемы существует и лежит буквально на поверхности. Перечитав несколько раз определение классов обратил внимание на замечание взятое в скобки «по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства». Получалось, что право собственности закрепленное и оформленное в законах является лишь частью отношения классов к средствам производства. То есть, имелись и те что, образно говоря, выпадали за скобки. Соответственно существовала вероятность, что именно в них имеются различия, о которых в то время не принято было говорить. В этой связи предстояло разобраться, что в полной мере означает составное понятие – отношение к средствам производства. Для начала, разбив его на части, следовало уяснить, что такое средства производства, а уже затем понять, что означает отношение к ним. Ведь здесь речь явно шла не о характеристике, скажем, чувств – плохое или хорошее отношение, ведь слово отношение в языковой практике используется во многих ипостасях.

СРЕДСТВА ПРОИЗВОДСТВА (https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/279814) – совокупность средств и предметов труда, используемых людьми в процессе производства. С помощью средств труда люди воздействуют на предметы труда. К средствам труда относятся машины и оборудование, инструменты и приспособления, производственные… …   Большой Энциклопедический словарь

Отношение это связь явлений, предметов, действий между собой, способность их взаимодействовать и влиять друг на друга. Это основное или если хотите первостепенное значение слова. Итак, в таком ракурсе говоря об отношениях к средствам производства следовало рассматривать как люди связаны с средствами производства, как взаимодействуют с ними в процессе труда. Собственно говоря, в приведенном выше определении средств производства содержится описание этой связи – с помощью средств труда люди воздействуют на предмет труда. Или иными словами, еще раз уточню это важно, человек в процессе труда преобразует предмет труда посредством воздействия на него средствами труда. Что касается рабочих, этот фрагмент их отношения к средствам производства прост и очевиден. Скажем на судостроительной верфи рабочие непосредственно с помощью своих инструментов и оборудования (средств труда) воздействуют на металл в виде различных форм проката (предмет труда) превращая в конечном итоге в корпус судна. Теперь давайте посмотрим как связаны с средствами производства те кто занят организацией этого не простого производства. Пусть это будет начальник сборочного цеха или ступенью ниже мастер, в чьем ведении находится постройка определенного заказа. Он тоже строит корабль, который является предметом его труда, но этот человек передает на него свои воздействия иначе, чем рабочие, в руках которых находятся инструменты и оборудование. Мастер воздействует на рабочих, распределяя между ними задания согласно технологических цепочек, исполнение которых приводит к необходимым изменениям строящегося объекта, а сами эти изменения производят, как уже говорили выше, рабочие. То есть на предмет своего труда он передает воздействие по другому, в его передаточном звене присутствую люди. И если следовать общему подходу, раскрывающему связь с средствами производства, гласящему, что в ходе труда человек средствами труда воздействует на предмет труда, то получается, что для лица занятого организацией производства в разряд средств труда попадают рабочие, посредством которых он передает свое воздействие на предмет труда – строящийся корабль. Как не крути, но для него люди являются частью средств производства.

Переварить это обстоятельство было не просто. Как ни странно помогла выйти из охватившего тогда оцепенения уже упоминавшаяся выше ситуация с двумя трактористами, выполнявшими одну и туже работу на одинаковом оборудовании, но при этом один из них был рабочим (в совхозе) другой крестьянином (в колхозе). Их отличие в отношениях к средствам производства, заключающееся в правах собственности одного на государственную другого на колхозную, которое если и не было надуманным, хотя выглядело чисто формальностью, не шло ни в какое сравнение с различием в отношении к средствам производства рабочего и мастера. Ведь в разряд средств производства, а именно в средства труда последнего попадали люди. Это обстоятельство начнет восприниматься проще, если вспомнить что при рабовладельческом строе рабов зачастую называли говорящими или живыми орудиями, то есть признавали средствами производства.

Итак, как не крути, для той части лиц, что на производстве занималась его организацией, имелось как минимум несколько признаков характеризующих их как определенный класс. Это рассмотренное только что различие в отношениях к средствам производства, особое место в общественной организации труда и как следствие отличие в способах получения и размерах доли общественного богатства, которой располагают. (Этот момент в то время необходимо было разобрать, а ныне, чтобы убедится в справедливости утверждения достаточно взглянуть на размеры доходов топ менеджеров крупных государственных компаний, скажем Газпрома). К тому же эта группа лиц по численности (а классом может быть большая группа лиц) в рамках не то что современного производства, независимо какой формы собственности, а даже капиталистических предприятий времен Маркса, была намного больше класса капиталистов. Оставалось разобраться с последним моментом, а именно, их местом в исторически определенной системе общественного производства. С этим обстоятельством пришлось повозиться несколько дольше, но мысли пришедшие в голову по ходу этого стоили того.

В результате представленных рассуждений на повестку стал вопрос. Когда и в силу каких обстоятельств зарождается этот класс? (тогда в ввиду особого места этих людей в общественной организации труда я назвал их организаторами общественного производства). Согласитесь, для технаря задачка та еще. Но в руках имелась «шпаргалка», весьма объемная и не простая для понимания – «Капитал» Маркса, в котором автор вскрыл природу появления и развития капитала, а вместе с тем причину возникновения и существования класса капиталистов. То есть, по сути, отвечал на заинтересовавший вопрос только по отношению к другому классу. Безусловно, в этой книге, как предполагал первоначально, не должно было быть ответа на интересующий вопрос в буквальной форме, но имелась надежда, что в ней содержится алгоритм, овладев которым можно решить возникшую задачу, так сказать по образцу. Не буду нагружать всеми перипетиями изучения этой «штуки», первый том которой в силу уже других причин, пришлось перечитывать множество раз, а остановлюсь на моменте, который пролил свет на появление интересующего класса.

Было понимание, что прежде чем пытаться разобрать метод Маркса в деталях следовало сначала охватить суть подхода целиком, для чего имело смысл первый раз, особо не вникая в тонкости, просто прочитать работу. Взявшись за дело, и это больше походило на чудо, сравнительно быстро нашел то чего и не надеялся сыскать. Позвольте привести логику рассуждений автора «Капитала» проливающую свет на исторические изменения в способе производства материальных благ порождающие общественный класс речь о котором шла выше.

В одиннадцатой главе «Кооперация» Маркс говорит.

«Как мы видели, капиталистическое производство начинается на деле с того момента, когда один и тот же индивидуальный капитал занимает одновременно многих рабочих, следовательно, процесс труда расширяет свои размеры и доставляет продукт в большом количестве. Действие многих рабочих в одно и то же время, в одном и том же месте (или, если хотите, на одном и том же поле труда) для производства одного и того же вида товаров, под командой одного и того же капиталиста составляет исторически и логически исходный пункт капиталистического производства».

Поскольку «первоначально известная минимальная величина индивидуального капитала являлась необходимой для того, чтобы число одновременно эксплуатируемых рабочих, а, следовательно, и масса производимой ими прибавочной стоимости были достаточны для освобождения самого эксплуататора от физического труда, для превращения мелкого хозяйчика в капиталиста, для того, чтобы формально создать капиталистическое отношение».

При этом «В том, что касается самого способа производства, мануфактура, например, отличается в своём зачаточном виде от цехового ремесленного производства едва ли чем другим, кроме большего числа одновременно занятых одним и тем же капиталом рабочих. Мастерская цехового мастера только расширена».

Но «с развитием кооперации многих наёмных рабочих командование капитала становится необходимым для выполнения самого процесса труда, становится действительным условием производства». «Всякий непосредственно общественный или совместный труд, осуществляемый в сравнительно крупном масштабе, нуждается в большей или меньшей степени в управлении, которое устанавливает согласованность между индивидуальными работами и выполняет общие функции, возникающие из движения всего производственного организма в отличие от движения его самостоятельных органов. Отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нуждается в дирижёре. Функции управления, надзора и согласования делаются функциями капитала, как только подчинённый ему труд становится кооперативным».

В дополнение к этому Маркс отмечает что «по мере того как растут размеры средств производства, противостоящих наёмному рабочему как чужая собственность, растёт необходимость контроля над их целесообразным применением». А далее говорит «Подобно тому, как капиталист сначала освобождается от физического труда, как только капитал его достигает той минимальной величины, при которой только и начинается собственно капиталистическое производство, так теперь он передаёт уже и функции непосредственного и постоянного надзора за отдельными рабочими и группами рабочих особой категории наёмных работников. Как армия нуждается в своих офицерах и унтер-офицерах, точно так же для массы рабочих, объединённой совместным трудом под командой одного и того же капитала, нужны промышленные офицеры (управляющие, managers) и унтер-офицеры (надсмотрщики, foremen, overlookers, contre-maitres), распоряжающиеся во время процесса труда от имени капитала. Работа надзора закрепляется как их исключительная функция».

То есть, по сути, армия промышленных офицеров и унтер-офицеров, как особый класс организаторов общественного производства или по-другому – управленцев, возникает вместе с появлением капиталистической промышленности и обязана своим зарождением кооперации, неотъемлемой составляющей этого процесса. Причем функция надзора, о которой в основном говорит Маркс, является незначительной частью решаемых этой категорией лиц задач, в большей мере они нужны для организации и управления производством. Чтобы понять почему, следует заглянуть в следующую двенадцатую главу «Капитала» – «Разделение труда и мануфактура», где к тому же речь идет и о весьма важной особенности появляющейся в общественном производстве в связи с новым шагом в развитии разделения труда, о чем в обязательном порядке предстоит говорить ниже.

«Но мануфактура возникает и противоположным путём. Многие ремесленники, выполняющие одну и ту же или однородную работу, например делающие бумагу, шрифт или иголки, объединяются одним капиталистом в общей мастерской. Это – кооперация в её простейшей форме. Каждый из этих ремесленников (быть может, с одним или двумя подмастерьями) изготовляет весь товар, т. е. совершает последовательно различные операции, необходимые для его изготовления. Труд его сохраняет свой старый ремесленный характер. Однако внешние обстоятельства заставляют вскоре иначе использовать сосредоточение рабочих в одном помещении и одновременность их работ. Например, нужно доставить в определённый срок большое количество готового товара. Труд поэтому разделяется. Вместо того чтобы поручать одному и тому же ремесленнику последовательное выполнение различных операций, операции эти отделяются одна от другой, изолируются, располагаются в пространстве одна рядом с другой, причём каждая из них поручается отдельному ремесленнику, и все они одновременно выполняются кооперирующимися между собой работниками. Это случайное разделение повторяется, обнаруживает свойственные ему преимущества и мало-помалу кристаллизуется в систематическое разделение труда. Из индивидуального продукта самостоятельного ремесленника, выполняющего многие операции, товар превращается в общественный продукт союза ремесленников, каждый из которых выполняет непрерывно лишь одну и ту же частичную операцию».