Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней

Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней
Игорь Григорьевич Атаманенко

Анатомия спецслужб
Традиционно считается, что у войны не женское лицо. Но это утверждение не относится к войне разведок. Напротив, на протяжении веков женщины-разведчицы зачастую умудрялись добывать то, что было не под силу их коллегам-мужчинам. Имена Маты Хари, Коко Шанель, Чичолины не только навечно вписаны в историю разведки, но и широко известны во всём мире. Но вот какими способами разведчицы получали необходимую им информацию, известно значительно меньше. Об этих секретах и рассказывается в книге историка разведки И.Г. Атаманенко. Книга издаётся в авторской редакции.

Игорь Григорьевич Атаманенко

Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней

© Атаманенко И.Г., 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

Предисловие

В декабре 1991 года Ее Величество Королева Великобритании Елизавета II назначила шефом МИ?5 (контрразведка) писательницу, мать двух малолетних детей, чем сразила всех мужчин страны. А новоиспеченная начальница Стелла Римингтон окончательно добила их, выступив с речью в парламенте:

«Тайная шпионская война, которая ведется более 3 тысяч лет, никогда не прекращалась. Особую роль в ее акциях играем мы, женщины-руководители, и наши секретные помощницы – агентессы-обольстительницы.

Наши штатные психологи пришли к заключению, что “спецслужбисты в юбках”, исполняя миссию сестер милосердия, работают эффективнее, чем их коллеги-мужчины. К тому же женщины при выполнении заданий, в сравнении с мужчинами, ведут себя жестче и в меньшей мере подвержены угрызениям совести за содеянное…

Лично я не сомневаюсь, что в XXI веке в наших спецслужбах наступит триумф гендерного равноправия: женщины будут обладать теми же шансами на продвижение по служебной лестнице, что и мужчины. Ведь уже сегодня в моей МИ?5 более 40 % сотрудников – представители так называемого “элегантного контингента”. А во главе четырех из двенадцати отделов британской разведки опять же стоят женщины…»

…Эксперты Лубянки на этот счет имеют иное мнение. Признавая заслуги представительниц «элегантного контингента», они (эксперты) считают, что особую роль в акциях отечественной внешней разведки играют супружеские пары, коих от обычных брачных союзов отличают абсолютная психологическая совместимость мужа и жены, их идейная твердость и нерушимая вера в победу коммунизма.

Анализ работы супружеских пар – Геворка и Гоар Вартанян, Шамиля Хамзина и Ирины Алимовой, Василия и Елизаветы Зарубиных, Бориса Рыбкина и Зои Воскресенской, как и многих других, ныне безымянных разведтандемов, – подтвердил правомерность такого мнения.

Однако одних разведывательных тандемов, как бы эффективно они ни работали, недостаточно для достижения стоящих перед внешней разведкой целей. Ведь в целом она – крепкий кулак, который наносит удар в наиболее уязвимые места тела противника, в то время как тандем – лишь два пальца. Поэтому создавали их исключительно поштучно и по мере надобности.

…Право решать, кто из героев книги – добрая фея разведки, а кто – злая колдунья шпионажа, принадлежит, разумеется, Вам, уважаемый читатель. Автор гарантирует лишь одно: познания о роли женщин в шпионских войнах Вы расширите многократно, осилив 30 глав этой книги.

Часть I

Супружеские разведывательные пары

Глава первая

Жена фаворита и узника Лубянки

«А ОН МЯТЕЖНЫЙ ИЩЕТ БУРИ…»

20 декабря 1891 года в Минске в семье подмастерья часовщика Исаака Серебрянского родился сын, которого нарекли Яковом.

Семья жила впроголодь – впервые мальчик поел досыта в 6 лет, когда отец получил место приказчика на сахарном заводе. Денег в семье прибавилось, и Яша, окончив Талмуд-тору – бесплатную начальную школу для детей бедных еврейских семей, смог продолжить учебу в Минском городском училище.

В 1907?м мятежный норов толкнул 16?летнего подростка в кружок эсеров-максималистов, которые устраивали покушения на министров, губернаторов и генералов полиции.

Последствия не заставили себя ждать: первый тюремный срок Яков огреб в 17 лет за «хранение писем крамольного содержания и по подозрению соучастия в убийстве начальника Минской тюрьмы». За решеткой провел год, затем был выслан под административный надзор в Витебск, где работал электромонтером.

В августе 1912 года Якова призвали в армию. С началом Первой мировой войны он, рядовой 105?го Оренбургского полка, воевал на Западном фронте. В ходе Самсоновского прорыва в Восточной Пруссии получил тяжелое ранение и был демобилизован. С 1915 года работал электромонтером на газовом заводе в Баку.

После Февральской революции 1917?го Яков, представитель партии эсеров в Бакинской коммуне, участвует в работе Первого съезда Советов трудящихся Северного Кавказа, затем командует отрядом красноармейцев, несущим охрану продовольственных грузов на Владикавказской железной дороге.

ВЧК: ПРЕРВАННЫЙ ДЕБЮТ

В сентябре 1918 года, когда английские войска оккупировали Баку, Яков скрылся в иранском городе Решт, где страдал от безделья и отсутствия друзей-эсеров. Как вдруг в мае 1920?го, преследуя англичан и белогвардейцев, в город ворвался отряд Красной армии.

Комиссар отряда Яков Блюмкин, сотрудник центрального аппарата Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК), провозгласил Решт столицей Гилянской Республики, а отряд – Персидской Красной армией.

Встретив Серебрянского, с которым был знаком по работе в партии эсеров, Блюмкин заявил:

– Я прибыл, чтобы Персию сделать советской. Действую я по указанию председателя Реввоенсовета наркома Троцкого и согласно моему партийному долгу, ведь я – второй человек по значимости в ЦК компартии Ирана!

При этом Блюмкин небрежно помахал партбилетом Иранской компартии на свое имя. А чтобы окончательно убедить Серебрянского в своем всесилии, назначил его главой контрразведки Персидской Красной армии.

…Когда Гилянская Республика пала, Яков по ходатайству Блюмкина был принят в центральный аппарат ВЧК рядовым оперативным сотрудником. Руководство Лубянки в лице Менжинского и Артузова оценило его таланты организатора, и в сентябре 1920 года Серебрянского назначили секретарем ведущего подразделения ВЧК – Административно-организационного отдела.

Однако кабинетная рутина не по душе непоседе Якову – в августе 1921?го он демобилизовался и приступил к учебе в Электротехническом институте.

КУДА НИ КИНЬ – ВЕЗДЕ КЛИН…

Работая в ВЧК, затем учась в институте, Яков не прерывал связи с эсерами, что вышло ему боком. 2 декабря 1921 года его арестовали бывшие коллеги-чекисты, когда он заглянул в дом друга, правого эсера Давида Абезгауза.

В течение четырех месяцев следователи пытались найти следы предполагаемого участия заключенного в Лубянскую тюрьму Серебрянского в акциях правых эсеров, которые были объявлены вне закона.

В итоге 29 марта 1922 года Президиум ГПУ, рассмотрев материалы дела Серебрянского Я.И., вынес постановление:

«Из-под стражи освободить, поставить на учет, лишив права служить в судебных, розыскных и политических органах, и в Наркомате иностранных дел Республики».

…Учебу в институте Яков совмещал с работой заведующим канцелярией нефтетранспортного отдела треста «Москвотоп», куда его устроил эсер Борис Якубовский.

В январе 1923?го Серебрянского арестовали по обвинению в получении взятки. Опять Лубянская тюрьма. Опять обвинение снято, и опять он на свободе – надолго ли?!

В надежде обрести спокойную жизнь Серебрянский порвал с эсерами, устроился редактором в «Известия» и подал заявление о вступлении в ряды ВКП(б).

ПО ЗАКОНУ «ПАРНОСТИ СЛУЧАЕВ»

И вновь, как черт из табакерки, на пути Якова возник Блюмкин.

Лелея мечту прославиться как писатель, он подрядился создать книгу о Дзержинском, поэтому часто бывал в столичных издательствах, а уж в «Известия» заходил, как к себе домой. Притом что в мае 1923?го Иностранный отдел планировал направить его в Палестину резидентом нелегальной разведки, и он безуспешно искал кандидата на должность своего заместителя.

Все сроки истекли, Лубянка грозила отвести Блюмкина от поездки, и вдруг у входа в «Известия» он встретил Серебрянского.

– Ну, вот он – закон «парности случаев», – воскликнул Блюмкин, обнимая Якова. – Пришел твой черед выручать меня!

…Серебрянский стал было рассказывать о своих передрягах, но Блюмкин, уверенный, что его собственное бытие достойно пера Шекспира, прервал его:

– Стоп, Яша! Не время исполнять плач Ярославны. Хоть и праздновать тебе сегодня нечего, но и хоронить себя рано. А чтобы ты вновь почувствовал себя на коне, предлагаю отправиться со мной в командировку в Палестину!