Хмель свободы

– Серьезная коняка… Чего ж тогда тикаете на Ростов?

– Маневр! – объяснил Геленкевич. – Военна тайна.

– Та какая там тайна? Боитесь, шоб германцы не перерезали вам путь! А без железного пути ваш бронепоезд – як тигра в цирке.

– Ну, ты без этих шуточек, товарищ Махно! – вмешался Глыба.

– Не злись, Павло! – добродушно сказал Нестор. – А если серьезно, то глянь кругом. От – путя, а кругом гола степь. – Он обвел рукой пространство вокруг станции. Дальние поля. Одинокие рощицы. – Решаться все будет в степи. А хозяин здесь – крестьянин. Станут воевать наши селяне – и германцу не удержаться.

Паровоз окутал их облаком пара.

– От только винтовок у нас больше, чем патронов. Может, поделитесь патронами? – попросил Махно. – Все равно ведь уходите.

– Как, товарищ Глыба, дадим анархистам патронов? – спросил Геленкевич.

– Конечно, они хоть и без пролетарского понимания, но… на данный момент союзники. Надо дать. Тем более они, я думаю, на пути к большевикам. А куда ж еще? Ясное дело!

– Антисемитизмом не болеют? Это сейчас первейший вопрос на Украине.

– Чего нет, того нет. Полный интернационал. Этого у них не отнимешь!

– Тогда ладно.

Черногвардейцы стали грузить ящики в подводы.

– А где Щусь? – спросил Махно.

– Вроде до нимецких колонистов подался. Сказал, контрибуцию с их изымет, – ответил Лашкевич.

– Контрибуцию?.. Это он любит.

Один из ящиков треснул при погрузке, и на днище телеги просыпался ручей из новеньких, сверкающих медной желтизной патронов.

Нестор взял пригоршню патронов, полюбовался ими. Понюхал.

– Смотри, Тимош, это и есть тульска пшеница. Кто съест, тот и подавится…

А в это самое время Щусь, Калашник и Лепетченко, вежливо постучавшись, вошли к Насте. Даже сапоги вытерли на пороге.

– Срочно собирайся, Настя. Возьми, шо для себя и для дитяти на первое время понадобится.

– Куды?

– Нестор Иванович вызывает. В Софиевку. Немцы с панамы на нас идут, – объяснил Щусь. – Дуже тяжелое будет тут положение.

– А чого ж вин мени сам не сказав? – Настя глядела на них недоверчиво.

– Ты ж знаеш, он на бронепоезде… решил проехать по уезду. За тобою прислал Сашка Калашника!..

Сашко согласно кивнул головой.

Настя какое-то время размышляла:

– Ладно, я быстренько!..

И, развернув плат, начала бросать в него вещи.

Ребенок, словно почуяв неладное, захныкал.

– Тыхо, тыхо, Вадимко. До татка поидем. Татко зове!..

Щусь помог завязать ей узлы.

В тачанке они ехали вчетвером. Вадима держала на руках Настя. У ее ног валялись клунки. Из одного торчал уголок кружевной «панской» сорочки.

Калашник был за кучера. Кони свежие, напоенные, накормленные. Повозка катила мягко. Вадим дремал.

На развилке свернули с шляха на проселок.

– Куды ж вы, хлопци, на степову дорогу? – обеспокоенно спросила Настя. – Софиевка – по шляху, прямо.

– На шляху, говорят, германска разведка, – ответил Щусь.

С проселка свернули и вовсе на малоторную дорогу. Она повела в выбалок, где разросся густой кустарник, верболоз, камыш… Даже поздним утром здесь плавал туман. Было сумрачно и глухо, как в вечерний час.

– Хлопци! Там же Мокрый байрак – топко!

– Зато нихто не побаче…

– Куды вы нас везете?

Калашник, понукая лошадей, въехал в самую гущу верболоза. Гибкие прутья сомкнулись за тачанкой, только колея была чуть видна.

– Хлопци, вы шо? – крикнула Настя. Но голос ее тут же оборвался: ей зажали рот.

Сухо щелкнули в глухом выбалке два выстрела. И стало тихо. Только еле слышно шептал камыш.

Черная большая птица с шумом вылетела из чащи, тоскливо кугикнула и исчезла…

Глава пятая

Через две ступеньки Нестор взлетел на второй этаж коммуны «Счастье трудящихся». Торопливо прошел через зал. Суровые бородачи-анархисты, отказавшиеся от всего личного во имя революции, со стен провожали его строгими взглядами. Поблескивали их глаза, тщательно нарисованные дедом Будченко.

Коммунар Кондрат Полищук и еще какая-то бабка с охапкой глаженого белья повстречались на его пути. Махно улыбнулся им:

– Драствуйте!

– Доброго здоровьячка, Нестор Ивановыч!