Баловень

И они, собравшись, пошли к Вовке домой.

Двор был небольшой. Дорожка, ведущая от ворот к дому, выложенная из бросового камня, нуждалась в ремонте. Трава, выросшая вдоль дорожки и дома, стояла высокая. Дом был старый, давно не штукатуренные стены выглядели не лучшим образом, крыльцо покосилось, ступени надо было давно менять. Сам двор был как бы и не ухожен. Сразу видно было, что нет в доме мужчины.

Алексей с Вовкой зашли в дом. Небольшая прихожая с вбитыми в стену гвоздями для вещей и стоявшим под ними стулом с шатающимися ножками, не видевшим давно ни краски, ни лака, была освещена горевшей лампочкой, висевшей на длинном шнуре под потолком. Дальше по коридору шла дверь в комнату, она была закрыта, и затем, прямо по коридору, – кухня с раскрытой дверью. Они прошли на кухню. Это небольшая комната, у окна стоял обеденный прямоугольный стол, рядом – две табуретки, холодильник, плита газовая и мойка с подставкой для посуды, где стояли помытые две тарелки. На другой стороне, на вбитом в стену гвозде, висело полотенце, рядом висел шкафчик. Под ним стоял рабочий стол.

Поставив на пол ведро с рыбой, Володя достал из рабочего стола кастрюлю, налив в нее воды, поставил на плиту…

Заканчивая готовить уху, Алексей сказал Вовке узнать у сестры, будет ли она сейчас есть.

Вернувшись, он сказал, что она просит сначала сделать укол обезболивающий, а уж потом будет кушать.

Показав, где у них шприц и лекарство, Вовка ушел во двор.

Алексей, все собрав, постучал в дверь спальни.

Войдя в небольшую, но уютную комнату, в которой у стены стояла кровать, на которой лежала исхудавшая, явно уставшая от мучивших ее сильных болей девушка. Определить на вид, сколько ей лет, было сложно.

– Вы кто? – спросила она Алексея.

– Я Алексей, Вовкин знакомый. А Вас как звать? Я, вообще, по профессии врач. Я Вам сейчас сделаю укол, а потом мы поговорим, и Вы мне расскажете все. Хорошо?

– Я Вера Ародова. Мне всего 18 лет и уже, наверное, больше не будет, – сказала, вытерев слезу.

Она кивнула, явно устав от боли и желая уже получить лекарство, чтобы чуть-чуть отдохнуть.

Алексей сделал укол. Она с облегчением вздохнула и, повернувшись к нему лицом, спросила:

– А чего рассказывать?

– О своей болезни.

– У меня рак желудка. Врачи сказали, уже недолго осталось. Вот и все.

– Есть какие-то бумаги из больницы?

– Да, там на тумбочке лежат.

Алексей взял выписку из истории болезни, лежавшую в стопке бумаг, и стал читать.

Изучив, посмотрел на нее.

– Расскажи, какие ощущения у тебя в процессе еды и после еды.

Она стала рассказывать обо всех своих ощущениях и состоянии здоровья.

Слушая ее, Алексей посмотрел лежавшие на тумбочке рентгеновские снимки.

– А тебе что, операцию не предлагали делать?

– Предлагали, но надо было ехать в область. А кто ж меня повезет?

Сказала и отвернула лицо к стене, вытирая слезы.

– Ну, давай об этом потом, а сейчас будешь кушать уху.

И он пошел на кухню, налил тарелку ухи, взял ложку. Хлеба не нашел.

Покормив, предложил ей немного отдохнуть, а сам вышел во двор. На лавке у забора сидел Вовка и веткой, сорванной с дерева, отталкивал упавшее с дерева гнилое яблоко.

– А где у Вас здесь больница? – спросил Вовку.

– Там, на площади, в центре, – сказал Вовка, указывая рукой направление к центру.

– Ясно. Я схожу в больницу. А ты за сестрой присмотри. Ладно? Я недолго.

Алексей пошел в больницу. Изучая снимки, он видел, что операция еще возможна. И она могла избавить ее от болезни. Но почему врачи не стали делать ее? Вот это и хотел выяснить, переговорив с врачом, лечившим Веру.

Доктора, Вестрова Геннадия Владимировича (это был лечащий врач Веры), он нашел на втором этаже в хирургическом отделении.

– Можно к Вам, Геннадий Владимирович? – спросил, открыв дверь ординаторской.

Это был мужчина средних лет, в очках, с осунувшимся лицом, явно указывающим об усталости после бессонной ночи.

– Чем могу быть полезен?

– Хотел бы переговорить с Вами на счет Вашей больной Веры Ародовой.

– А, решились везти в область?

Алексей посмотрел на него и понял, что у него нет большой уверенности, что это будет сделано.

– Обязательно в область? А здесь сделать операцию нельзя?

– Вы знаете, операция не из легких. Да и аппаратура. Область лучше оснащена.

– А Вы уверены?

Они сидели, долго обсуждая все вопросы по операции.

– Вы что, врач? – спросил Геннадий Владимирович.

– Почти.

– Как это – почти?

– Ординатура. Но я много работаю в больнице, и не раз приходилось делать операции такого рода.

– Ну что ж, коллега. Тогда Вам и карты в руки.