Битва за Танол

– Ингар, честно говоря, я не хотела плыть на Тереб, но Арданай настоял, чтобы мы сделали крюк и узнали о твоей судьбе. Я поражена твоими успехами! Ты отплыл из Карса на утлой лодчонке с горсткой бойцов, и всего через месяц под твоим началом целый флот. Сын рассказывал мне о твоих подвигах в превосходной степени, но я делала значительную скидку на его молодость и влюбленность в тебя, но теперь я в замешательстве. Расскажи мне, пожалуйста, как тебе все это удалось.

– Рассказывать в принципе нечего, все произошло в основном случайно. Большую часть проблем решил Тузик, а я только убил в поединке Сигурда, – ответил я и бросил под стол мосел с большим куском мяса, где вальяжно разлегся объект нашего разговора.

– Малхус помог тебе убить Сигурда, и воины его клана не вступились за своего князя? – удивилась таргиня.

– Госпожа Нара, у меня просьба не называть Тузика малхусом, для хуманов он Синий волк, брат Аргайла, первого хумана.

– Я что-то об этом слышала, но не думала, что Синий волк – это малхус. Как тебе удалось убедить Сигурда выйти на бой один на один? Насколько мне известно, Сигурд не был идиотом, чтобы решать судьбу войны на случайном поединке?

– У Сигурда просто не было выбора, нам удалось захватить его дракары и убить Киону, которая везла на Тереб метатель. Я пригрозил, что сожгу его бойцов из своего метателя, и предложил решить судьбу клана в поединке. Затем вмешался Тузик, и мне присягнул на верность клан «Зорг». Сейчас перед вами князь двух кланов – «Зорг» и «Желтая змея».

– С ума сойти! Тебе удалось добить эту подлую семейку, ты молодец, сынок! – воскликнула таргиня.

– Госпожа Нара, я с глубоким почтением отношусь к вам, матери моего кровного брата Арданая, но у меня язык не поворачивается называть вас мамой, мои воины могут подумать, что меня родила трехлетняя девочка, настолько великолепно и молодо вы выглядите.

Таргиня на секунду опешила от таких слов, но потом, звонко рассмеявшись, заявила:

– Давно я не слышала подобных слов от молодых мужчин, ты, Ингар, льстец и, наверное, ловкий сердцеед. Нашим мужчинам далеко до тебя в искусстве говорить комплименты, недаром по тебе гвельфийская принцесса Викана сохнет.

Меня словно током ударило от одного воспоминания о Викане, сердце словно тисками стиснуло, и лицо перекосила гримаса боли.

– Сынок, что с тобой? – зазвучал в ушах голос таргини, и я открыл глаза. – Ингар, прости меня, старую дуру, я не думала, что у вас все так серьезно! Господи, что же теперь делать? Викана через восемь дней должна принять посвящение в жрицы богини Леды и дать обет безбрачия, до Зурона плыть дней десять, не успеть уже.

– Маркус, сходи к капитану галеры и позови его, пусть возьмет с собой карту Геона, – приказал я и задумался.

В принципе решение о том, что я обязан лететь на Зурон, давно сидело в моем подсознании, оно просто окончательно оформилось после заявления Нары. Без Виканы моя жизнь на Геоне превратится в простое существование, по большему счету все мои героические поступки совершались с оглядкой на нее. В глубине души я всегда надеялся, что слава об Ингаре дойдет до Виканы и она вспомнит обо мне. Как ни старался я спрятать свои чувства к гвельфийке за стеной цинизма и якобы здравых рассуждений, но ее образ постоянно был рядом со мной.

– Госпожа Нара, откуда вам известно о том, что посвящение Виканы должно состояться через восемь дней?

– Церемония посвящения в жрицы богини Леды всегда происходит в день солнечного равноденствия. Мы с матерью настоятельницей подруги и поддерживаем переписку через почтовых птиц. О том, что Викана должна принять посвящение, я узнала перед самым отплытием из Карса.

– Вы можете отправить птицу на Зурон с письмом для Виканы от меня?

– Я бы с радостью, но у меня нет сейчас с собой птицы с Зурона. Этих птиц привозят морем по три штуки, и последнюю из них я отправила из Карса перед отплытием.

В это время вошел капитан галеры с картой, и я, сдвинув посуду в сторону, разложил ее на столе и погрузился в навигационные расчеты. Зурон находился в стороне от нашего курса, и до ближайшей точки на курсе эскадры, с которой я должен был направиться к острову, при нынешней скорости кораблей нам плыть еще четыре дня, при плохом раскладе – пять. Запас энергии в камне Силы – часов на двадцать полета при максимальных оборотах двигателя. Скорость дельтаплана около восьмидесяти километров в час. Итого при реальном раскладе эта дальность примерно около семисот километров в одну сторону. Удастся ли подзарядить камень Силы на Зуроне, неизвестно, поэтому нужно иметь запас энергии на обратный путь. Воткнув циркуль в центр значка Зурона, я начертил круг радиусом в семьсот километров и понял, что при любом раскладе обратная дорога заканчивалась в море. Найти эскадру в открытом море на обратном пути не реально, и мозги чуть не закипели от напряжения в поисках решения этой задачи. Если бы я летел в одиночку, то, возможно, и рискнул бы своей головой, дури у меня навалом, но «полет в никуда» вместе с Виканой был невозможен в принципе.

– Госпожа Нара, вы не можете мне рассказать о Зуроне и храме богини Леды? Меня интересует география острова и план храма, по которому я смогу найти Викану.

– Конечно, Ингар, я тебе все подробно расскажу и объясню. Карта Зурона у меня есть, но план храма мне придется тебе нарисовать. Викана сейчас должна находиться в келье послушницы в монастыре жриц Леды. Мне нужно время до утра, чтобы нарисовать план монастыря, я давно не была в монастыре, и мне необходимо восстановить свои воспоминания. Я могла бы написать для тебя письмо матери настоятельнице, но боюсь, оно только навредит тебе. В монастыре очень заинтересованы в том, чтобы Викана приняла посвящение, это большие деньги и влияние для храма Леды. Моя переписка с матерью настоятельницей носит неофициальный характер, мы были подругами в те времена, когда я проходила обучение в храме, но для нее интересы храма намного важнее нашей девичьей дружбы.

– Госпожа Нара, я вас не могу просить сделать то, что против ваших интересов, торопить тоже не стану, у нас есть еще четыре дня, чтобы подготовиться. У меня большая просьба к вам: расскажите, что творится на Геоне, у меня нет никакой информации о происходящем, и мы плывем на Танол практически вслепую.

Рассказ таргини занял около двух часов. Во время разговора у меня, наконец, начали открываться глаза на происходящее вокруг. Нара в своей пещере, затерянной в глубине Санпульского леса, отнюдь не была оторвана от мира. Шаманку связывали незримые нити голубиной почты практически со всем Геоном. Нара двадцать лет плела заговор против своих врагов, и служба информации у нее была поставлена на должном уровне. Раз в неделю она получала подробное донесение из столицы от высокопоставленной пациентки, у которой не хватало денег на сверхдорогие процедуры омоложения, и Нара делала для нее большую скидку в обмен за информацию. Чтобы письма приходили регулярно, таргиня отправляла с почтовой птицей маленький флакон омолаживающего крема, которого хватало как раз на неделю, и информация была самой свежей и достоверной. Агентом Нары в Меране являлась Глория, жена начальника внешней разведки империи Зеуфа. Дамочка вертела мужем как хотела и была в курсе всего происходящего в империи и на остальном Геоне. Единственным, но весьма существенным недостатком являлось то, что информаторша являлась абсолютной блондинкой и ее донесения напоминали шараду или ребус, но при должном опыте понять смысл ее опусов было возможно.

Нара рассказала мне, что подоплекой бардака, творящегося на Геоне, стало нападение боевиков секты «Исход» на храм Силы в магической академии Мерана. Сектанты стащили из храма какой-то очень важный амулет, без которого меранские маги не могут обойтись. Подобный амулет хранится у хуманов на Таноле в каком-то замке. Чтобы добыть этот амулет, империя начала войну с хуманами и устроила побег Селии, жены Великого князя гвельфов Анхеля, в Меран, для того чтобы получить эликсир жизни, которым маги должны расплатиться с темными эльфами за помощь в похищении амулета. Из-за побега Селии князя Анхеля отстранили от власти и отправили в ссылку в замок Эрмор в горах Тарона. Гвельфы требуют выдачи Селии и украденного эликсира жизни, но гвельфийка влюбила в себя императора, и тот готов начать из-за нее войну с Тароном.

В последнем донесении Глория написала, что война с хуманами на Таноле затягивается, и Танорис, столицу острова, никак не удается захватить. Хуманы сражаются как обреченные, и потери империи огромны, из-за чего никак не удается прорваться к замку, где хранится амулет, поэтому в горы должна отправиться тайная экспедиция.

– Госпожа Нара, насколько правдива эта информация и можно ли ей доверять? – спросил я.

– Ингар, то, о чем я тебе рассказала, это мое личное представление о причинах происходящего на Таноле, составленное из посланий жены Зеуфа. Глория по большому счету обычная сплетница и зачастую подменяет истину своими фантазиями. У меня у самой есть большие сомнения насчет религиозной подоплеки войны имперцев с хуманами. Как бы ни был важен для имперских магов амулет, но для начала войны должны быть более веские основания.

– Огромное вам спасибо за информацию, госпожа. Я приму ее к сведению и, когда прибуду на Танол, обязательно ее проверю. Уважаемая Нара, что вы думаете о событиях, происходящих у гвельфов?

– С гвельфами все сложнее, перворожденный народ скрытный, и толком о причинах смещения Анхеля знают только они. Гвельфийские дома конкурируют между собой за власть тысячелетия, и первопричиной может быть событие, произошедшее лет триста назад, поэтому я даже гадать на этот счет не могу. То, что я тебе рассказала, – это информация, полученная от Глории, а выводы тебе делать самому.

Обсудив положение дел, мы договорились, что тарги будут плыть в нашем караване еще два дня, после чего уйдут в сторону Таргании, где в поселке Таргвил их ждут сторонники. Нара отдала мне клетку с почтовой птицей для связи с Арданаем и пообещала прислать еще, когда я определюсь с местом своей дислокации на Таноле и сообщу о нем с помощью птицы. Закончив переговоры, я распрощался с гостями и приступил к подготовке к полету на Зурон.

Глава 7

БОЙ В МОНАСТЫРЕ

Последующие дни я помню как в тумане. На Зуроне необходимо где-то спрятать дельтаплан, а сделать это можно, только сложив огромное крыло, для чего пришлось переделывать практически всю конструкцию и перешивать обшивку крыла. Теперь стало возможно, не разбирая полностью, сложить его вдоль центральной трубы. Через сутки эту работу удалось закончить, и я, разобрав двигатель, установленный на баркасе, закрепил его на раме дельтаплана. Следующие сутки заняла мелочовка и балансировка пропеллера, занятие оказалось муторным и кропотливым. Арданай с Нарой ходили кругами возле непонятной конструкции и задавали идиотские вопросы, выводившие меня из себя. Попытка объяснить принцип устройства дельтаплана полностью провалилась, и мне пришлось вернуться к версии про дракона, в которого я вдохну жизнь с помощью магии. Арданай полностью поверил в мои бредовые объяснения, а Нара, как опытная магичка, смотрела на меня с большим подозрением и постоянно интересовалась моим самочувствием, решив, что у Ингара от несчастной любви съехала крыша. Переубеждать ее у меня не было ни сил, ни времени, поэтому я полностью отдался работе. К середине третьих бессонных суток я закончил работу и, обессиленный, заснул прямо на палубе.

Проспав до следующего утра, я после водных процедур и обильного завтрака приступил к предполетному осмотру дельтаплана. За двое суток непрерывной работы мне наверняка довелось наделать ошибок, и теперь требовалось отловить всех технических блох. Как ни странно, но я не начудил ничего особенного, мне пришлось перетянуть заново всего две растяжки и зашплинтовать тягу управления рулями поплавков. Перекрестившись, я отдал приказ спустить дельтаплан на воду. Погода испытаниям благоприятствовала, волнения на море практически не было, легкая рябь на воде помешать не могла. Устроившись в пилотском кресле и застегнув привязные ремни, я стал ждать момента, когда отцепят веревку, с помощью которой аппарат спустили на воду. Эскадра лежала в дрейфе, и все экипажи столпились на палубе, наблюдая за тем, как их ополоумевший князь готовится сломать себе шею.

Я передвинул реостат в первое положение, и за спиной загудел пропеллер начавшего вращаться мотора. Дельтаплан стал разгоняться, но я решил не увеличивать обороты двигателя, а занялся проверкой управляемости на воде. Мои заплывы вдоль эскадры продолжались около часа, я то разгонялся, то останавливался, нарезая круги по воде. Пару раз мне удалось сделать подлеты на высоту около метра, но пока я не решался на взлет. Зрителям уже надоело зрелище рыскающей туда-сюда хреновины, обтянутой тряпкой, и народа на палубах явно убавилось, единственными благодарными зрителями остались любопытные дети.

Снова перекрестившись, я попросил Бога о помощи и, развернув дельтаплан против ветра, начал разгон на взлет. Набрав максимальную скорость, я оттянул ручку управления от себя и начал медленно набирать высоту, стараясь не делать резких маневров. Аппарат вел себя хорошо, не было никакого рыскания или раскачки, двигатель гудел ровно, вибрация практически не ощущалась. Развернув дельтаплан по большой дуге, мне удалось сделать круг над эскадрой на высоте двухсот метров, и я решил идти на посадку. Выровняв машину на высоте метра, я выключил двигатель, опасаясь повредить пропеллер, и плавно опустил поплавки на воду. Через полсотни метров я снова включил двигатель и поплыл к флагманской галере. Возле борта, выключив мотор, я огляделся: меня удивила абсолютная тишина и полное отсутствие людей на палубе. Пару минут мне пришлось орать как оглашенному, пока над бортом не показалось бледное лицо Маркуса.

– Вы что там, оглохли? – крикнул я на испуганного начальника охраны. – Где весь народ? Гони сюда «проклятых», пусть вытаскивают дракона на палубу.

– Мой князь, все люди спрятались в трюме, они боятся, что дракон сожжет их своим огнем, на палубе только я остался.

«Ничего себе финт ушами! – подумал я. – Если мои люди с испугу в трюмы забились, зная, что это их собственный дракон, то, если к дельтаплану приделать сирену и легкий метатель, любой противник на Геоне наложит в штаны и разбежится».

Следующие два часа заняло вытаскивание команды из трюма и подъем дельтаплана на палубу. Мне с трудом удалось вытащить забившегося в самый дальний угол скулящего Тузика, причем выволакивать его пришлось за хвост. Еще через час князь Ингар – Повелитель драконов устроил коллективный разгон руководящему составу кланов за трусость и, пригрозив выпороть всех как сидоровых коз, объявил, что завтра улетает в логово драконов договариваться о сотрудничестве, и распустил всех по своим местам. Больше всех досталось «проклятым», я, выгоняя из себя стресс, орал на них как потерпевший, укоряя в том, что им предстоит ухаживать за драконами и летать на них, а они испугались как малые дети. Арданай, придя в себя, ходил за мной как хвостик с гордо поднятой головой и всем видом показывал, что является лучшим другом могучего Ингара. Таргиня Нара с перепугу, кажется, стала короче на голову и готова была поверить в любую ахинею, которую я буду нести. Далеко за полночь мне удалось, наконец, раздать последние указания и закончить подготовку к полету, и я завалился в кровать.

Утром я проснулся поздно, потому что меня просто побоялись разбудить, и после внепланового разгона подчиненных началась подготовка к вылету. Первым делом я собрал командиров в каюте капитана и указал на карте точку встречи с эскадрой после своего возвращения. Этой точкой была выбрана бухта Плача на северо-западном побережье Танола. Согласовать время моего возвращения с моментом прихода краблей к бухте было невозможно, поэтому я приказал, не дожидаясь моего прилета, атаковать имперцев по готовности. Если же мне удастся прилететь на Танол раньше, то я сам найду эскадру, и мы согласуем совместные действия. Передав свои полномочия Колину и уточнив несколько спорных моментов, я распустил командиров и вышел на палубу.

Если хочешь быть на сто процентов уверенным в чем-то, то делай это своими руками, поэтому мне пришлось готовиться к отлету собственноручно. На сиденье, предназначенном для Виканы, я привязал мешок с инструментом, припасами и одеждой для гвельфийки. В последний раз проверив по списку все, что необходимо взять с собой, я надел кожаный плащ и перчатки, а на лицо маску с прорезями для глаз, затем сел в дельтаплан и отдал команду спускать его на воду.

Волнение на море было сильнее, чем вчера, и аппарат довольно сильно раскачивало, но отступать было некуда, и я пошел на взлет против ветра. После небольшой тряски и шлепков поплавками об воду мне удалось оторвать аппарат от поверхности моря и взлететь. Сделав круг над эскадрой, я повернул дельтаплан в сторону Зурона и начал набирать высоту.

* * *

Шел четырнадцатый час полета, давно уже стемнело, и мои руки, закоченев, с трудом подчинялись командам мозга. Подо мной раскинулось бескрайнее море, на котором не было даже следа присутствия какого-либо острова. Скорее всего, в расчеты вкралась какая-то ошибка, и я промахнулся мимо Зурона. На море было сильное волнение, и об удачной посадке даже нельзя было и помыслить. Ко мне незаметно, но явно подкрался жирный и пушистый северный зверек под названием писец. Я решил забраться повыше и осмотреться, прежде чем сделать попытку сесть на воду, чтобы после этого еще пару дней помучиться, а потом уйти на корм рыбам.

Даже с большой высоты море выглядело пустынно, и только барашки больших волн покрывали поверхность воды в свете луны, выглянувшей из-за туч. Я наклонил дельтаплан на крыло и начал спускаться вниз по спирали. На горизонте мелькнула какая-то магическая засветка, и я направил аппарат в ее сторону. Через полчаса мне удалось разглядеть ауры экипажа корабля, плывущего навстречу, затем на горизонте показалась тонкая полоска земли. Я отвернул в сторону от корабля и направился к берегу. Через час подо мной наконец уже проплывали скалы Зурона, я пересек остров и стал искать место для посадки с наветренной стороны, укрытой от ветра скалами.

Мне в очередной раз повезло, потому что необходимое место нашлось как раз под скалой, на которой стоял монастырь храма Леды, это я определил по многочисленным огонькам, мерцавшим в окнах келий. Посадив дельтаплан, я сразу же сложил крыло и направил аппарат к берегу. Скала, на которой стоял монастырь, нависала над водой уступом, выдаваясь в море. Мне удалось заплыть под нее и пристать к небольшому песчаному пляжу, скрытому со стороны моря выступающими из воды обломками скал. Пляж оказался узким, и я с трудом вытащил аппарат на берег. Привязав дельтаплан к камням, я заснул прямо на сиденье.

Разбудил меня плеск волн и покачивание дельтаплана. Прилив полностью скрыл под собой поверхность пляжа, и аппарат снова оказался в воде.

Перекусив на скорую руку, я занялся приготовлениями к вылазке. Для начала я разделся и, спрыгнув в воду, привязал аппарат в растяжку, чтобы не дать ему в случае волнения биться о скалы, затем, стараясь остаться незамеченным, поплыл в сторону рифов, торчащих из воды метрах в двухстах от берега. Спрятавшись в расщелине скалы, я начал изучать стену, по которой мне предстояло лезть наверх к монастырю. Удобный маршрут обнаружился почти сразу: на скале была видна вертикальная трещина полуметровой ширины, идущая из воды до самого подножия монастырской стены. У основания стены имелся карниз шириной около метра, на котором можно было спрятаться до темноты, укрывшись за выступом. Сканирование окружающего пространства не обнаружило ничего подозрительного, и я поплыл назад к дельтаплану. Через час начался отлив, и я, собрав всю необходимую амуницию, снял камень Силы с двигателя в надежде подзарядить его где-нибудь в монастыре и направился к расщелине в скале.

Путь наверх оказался несложным, и я легко добрался до карниза у подножия стены. Здесь, устроившись за выступом скалы, я начал в очередной раз изучать план монастыря. В принципе путь был уже определен еще на галере, под руководством Нары. Мне необходимо было залезть в крайнее левое окно на стене, оно вело в комнату, в которой хранился разный хлам, и в нее редко кто заглядывал. Дождавшись ночи, я должен прокрасться по коридору до лестницы и подняться на два этажа. В левом крыле монастыря находились комнаты послушниц, готовящихся к посвящению в монахини. Коридор, в котором находилось шесть крохотных келий, запирался на замок, но для меня проблем возникнуть не должно. Попытка сканирования пространства за стеной окончилась неудачей: мне удалось увидеть только кусок коридора внутри стены на глубину около двух метров.