Testis miraculum

Testis miraculum
Игорь Даудович Лукашенок

TESTIS MIRACULUM – это сборник стихов, в котором сошлись воедино философия и фантазия, война и любовь, вселенская тоска и мимолётное счастье.

Игорь Лукашенок

Testis miraculum

Увидеть чудо

Я стал самим собой в один из потрясающих дней августа. Я приобрёл способность видеть и научился находить слова для передачи увиденного. Небо больше не было небом, сад не походил на сад, а птицы меньше всего казались простыми божьими тварями. Всё вокруг меня заискрилось новыми смыслами и просилось в стихи. Нахлынувший мир был так нов и огромен, что я ходил по нему как молнией ударенный, блаженно улыбаясь и сочиняя, сочиняя, сочиняя…

Перед тем, как стать выдающимся поэтом, я несколько лет упражнялся в подражании. Я сблизился со знаменитыми стихописцами разных веков и пропитался их творчеством, словно вата спиртом. Мне так понравилось перепевать свои мысли чужими голосами, что о другом пути я и мечтать перестал. Товарищи градусом пониже, но достаточно искушенные в поэзии, намекали мне на пагубность копирования, подшучивали над моей гордыней и призывали к творческому росту. Я отбивался от них с подростковым пылом, пренебрегая по-настоящему дельными советами. Установка была у меня в ту пору одна: «Моё мнение превыше доводов разума!»

Вступив в пору зрелости, я продолжал думать, что поймал чудо поэзии за хвост и могу теперь расслабиться. Стихи я писал всё рже, а читать их кому-либо и вовсе не хотел. Состояние самодовольства долго не выпускало меня из своих липких объятий. Мне всерьёз казалось, что время моей поэзии ещё не пришло, что должны пройти годы и смениться поколения прежде, чем восторжествует справедливость. Даже милая мне женщина, с которой я жил и видом которой вдохновлялся, не могла убедить меня в обратном. И тут наступил очередной август…

Третий месяц лета всегда казался мне особенным. В этом месяце таилась сила зрелости, бродили буйные соки жизни. Годовой цикл бытия достигал в августе своего пика, перерождался и медленно шёл на новый круг. Вместе со своей музой я поехал за город – к природе, роскошно медлившей на пороге умирания. В те дни я читал биографию одного крупного советского поэта, сделавшего своей религий натурфилософию. Страницы жизни собрата по призванию наполняли меня художественной смелостью и духом мессианства. Я предвкушал перемены…

И перемены настигли меня, едва я оказался в царстве зверей и трав. Как будто дух поэта, биографию которого я так внимательно читал, снизошёл ко мне и заставил открыть глаза. Это было так неожиданно и, вместе с тем, так знакомо, что я растерялся, словно маленький ребёнок, сжимавший в руках давно желаемую игрушку. Молнии полоснули свод неба, ветер рванул верхушки деревьев, птицы запели страстные гимны. Все вещи, которые я видел, мгновенно обросли новыми значениями. Я прозрел, я выскользнул из объятий самодовольства и стал СвидетелемЧуда…

Комочек глины

Держу в руках комочек глины, не мну его.

Храню его для смуглой Нины –

Подарок ВО!

Стою средь поля, рвутся мины: Зачем стою?

«Из-за кусочка рыжей глины» –

Я говорю.

Меня толкают чьи-то спины, Спасти хотят.

А я люблю улыбку Нины…

…Рванул снаряд…

Со стен попадали картины: Висит Матисс.

Под парусами бригантины Пущусь в круиз.

В глазах то церкви, то овины –

Видать живой.

От всех сберёг комочек глины

Для нас с тобой.

Вид из окна

Сначала схватки, духота и мглистые пеленки.

И, вдруг – льняная простота дождливого ребенка.

Его невнятный первый крик, подсвеченный грозою,

На ломкий ивовый парик, обрушившийся с боем.

Потом ударил громкий плач градиной по газонам,

И пуповину мокрый грач перехватил с разгона.

Метанье листьев, туч, теней всё резче, все развязней

В предвиденье грядущих дней, устроившего праздник.

На личике густой росы молочные разводы,

В секунды вылились часы, как маточные воды.

И тишь, и газовый кристалл озонового бриза,

И здравицы хмельной бокал, стекающий с карниза.

Лесная феерия

Соки земные алхимик апрель в дремучем лесу оживляет.

С дуба могучего дрозд-менестрель

Весну и любовь прославляет.

Невестится верба в еловом окне

Своей нераспахнутой кельи,

И ясень томится в любовном огне, Испив животворного зелья.

Феерия леса меня увлекла, Волшебной стеной окружила:

Тут мира иного живут существа,

Здесь бродит медвежия сила.

Уж солнце заходит и надо идти,