Леди Джейн

Тем временем мы до половины одолели подъем. Солнце окончательно исчезло за горизонтом, и в резко наступивших густых сумерках слова герцогини прозвучали немного зловеще.

– Ваша светлость всегда путешествует в одиночестве? – желая сменить тему, осведомился я.

– Что может угрожать дочери дьявола? – не без вызова ответила леди Джейн, и снова невольно подумал, неужели этот вызов, как и прежнее объяснение, обращены к настоящему мне?

– Нет, не всегда, – между тем продолжала она уже вполне спокойным тоном, – иногда ко мне присоединяются мои друзья.

Разговор наш опять прервался, и некоторое время мы ехали молча: она целеустремленно смотрела вперед на дорогу, а я рассеянно разглядывал причудливые переплетения ветвей, свисающие на нашем пути.

Дорога еще раз повернула направо, и мы оказались прямо у внешних замковых ворот. На крепостной стене никого не было видно, тем не менее, при нашем появлении ворота без малейшего шума распахнулись как бы сами собой. Посреди широкого двора нас встретили несколько человек, одетых в цвета герцогини (красное на черном), и она молча, не останавливаясь, приветствовала их тем же жестом, каким встретила меня.

Мы въехали во внутренние ворота и оказались посреди широкой площади. Прямо перед нами горделиво возвышался замок Найт, слева от него довольно объемное строение, вероятно, казарма, справа же находился знаменитый Храм Ночи-Покровительницы, причудливое сооружение, напоминавшее дворцы, какие, каплю за каплей, лепят из мокрого песка дети. Леди Джейн склонила голову перед Храмом и тихо прошептала что-то; в ее шелесте губ мне почудилось пожелание доброго вечера. И тут я вспомнил, что храмы, посвященные Ночи – единственные, в которых нет священнослужителей, по крайней мере, в привычном нам смысле этого слова.

К главному входу в замок вела широкая лестница, и на нижней ее ступеньке нас ожидала совсем еще юная девушка, одетая в черное с золотом. Масляные фонари освещали ее миловидное лицо, выдавая трудно уловимое, но все же несомненное сходство с герцогиней.

– Сэр Питер, – тоном дежурной любезности произнесла леди Джейн, – позвольте представить вам мою младшую сестру леди Энн, принцессу Миднайт.

Девушка безо всякого любопытства взглянула в мою сторону и тут же почтительно склонила голову. А я с облегчением подумал, что принцесса не узнала меня. Неудивительно: когда мы виделись в последний раз, она была всего лишь милым резвым ребенком.

– Миледи, – теперь ее взгляд устремился к хозяйке Найта, – я позволила себе в ваше отсутствие принять гостей. Сегодня у нас сэр Генри Уайтхауз с семьей и друзьями.

Лицо герцогини едва заметно дрогнуло. Она обернулась к Храму и опять что-то прошептала.

– Вы поступили правильно, леди Энн, – наконец ровно произнесла она. – Через час я жду моих гостей к ужину.

Затем она ласково улыбнулась мне:

– Сэр Питер, мы побеседуем после ужина. Вы же знаете, у нас в Найте ночь – лучшее время для общения.

– К сожалению, я плохо знаком с местными обычаями, ваша светлость.

– В таком случае у вас впереди много интересного, – лицо герцогини искрилось весельем, но смех ее был холоден как лед.

– Леди Энн, какие покои заняли Уайтхаузы? – тут спросила она.

– Багряные, миледи, – смиренно проговорила принцесса Миднайт.

– В таком случае, окажите любезность, поместите сэра Питера в Белых комнатах.

Распоряжение прозвучало буднично, но, тем не менее, юная принцесса слегка побледнела. Впрочем, старшая сестра вовсе не смотрела на нее. Она медленно уходила, и до меня донесся ее еле слышный шепот: “И это тоже падет на мою голову… ты слышишь: и это тоже"…

2

До ужина оставалось около пятнадцати минут, а я сидел посреди роскошных покоев и пытался решить, что мне делать далее. Точно исполняя распоряжение старшей сестры, леди Энн лично привела меня сюда. В какой-то момент мне показалось, что юная принцесса хотела что-то мне сообщить, но это видение тут же рассеялось. Она была гостеприимно-любезна, но не более того. И вот теперь я находился в этой ослепительно белой великолепно отделанной и освещенной комнате. В ту нашу последнюю встречу Кларенс, между прочим, сказал мне:

– Очень важно, какие тебе отведут гостевые покои. Если Багряные или Белые, считай свою миссию погубленной и помоги тебе…

Он споткнулся на полу фразе и смущенно посмотрел на меня.

– Ты бывал в Найте, Кларенс? – не скрывая удивления, спросил я.

– Да, – не сразу и неохотно признался он, – когда Елизавета проиграла войну, и мы вынуждены были согласиться на перемирие с этой заступницей Марии.

Похоже, главным грехом Кларенса была не снисходительность: даже сейчас через десять лет после смерти Марии, он не мог простить ей того, что она, законная наследница своего отца, стала королевой.

– И в каких комнатах ты жил?

– В Зеленых, – по-прежнему нервно ответил Кларенс. – В Белых жил Нокс, а Грей с семьей в Багряных.

– Джон Нокс? – наверное, голос таки выдал меня. – Которого герцогиня казнила прямо во Храме?

– Который сгорел прямо во Храме, – упрямо поправил меня Кларенс. – Ты просто не ощущаешь разницы…

Он обреченно махнул рукой и замолчал. Некоторое время я ждал, не скажет ли он еще что-нибудь, но Кларенс лишь с беспомощным отчаянием смотрел в пламя, весело плясавшее в камине. Иногда его взгляд поднимался выше к полочке, на которой лежали три мешочка, напоминавшие кисеты. Это было несколько странно, поскольку принц никогда не курил.

– Объяснимся! – наконец не выдержал я. – Сначала ты говоришь, что я не должен ехать в Найт, а потом возмущаешься тем, что я чего-то не понимаю.

Кларенс неохотно оторвался от созерцания огня и устало посмотрел на меня.

– Я не могу приказать тебе, да и никто не может, – тихо произнес он. – Ты делаешь вид, что исполняешь поручение ее величества, но я-то понимаю, кто на самом деле посылает тебя в Найт. И я всего лишь пытаюсь втолковать тебе, что ты неудачный посол, поскольку стремишься измерить чуждый мир здешней меркой.

И тут я, каюсь, сорвался:

– А ты… ты, Кларенс, был хорошим послом?

– А я, – неожиданно твердо проговорил мой старинный друг, навеки опальный принц Кларенс, – я был только военнопленным, жалким военнопленным.

В дверь негромко, но настойчиво постучали, затем она приоткрылась, и в проеме показался один из слуг герцогини. Наши взгляды встретились, и я внезапно задался неуместным вопросом: где и когда я уже видел этого человека. Может в ту давнюю встречу в свите герцогини?

– Сэр Питер, – мне показалось, что он чуть помедлил, прежде чем произнести мое имя, – ее светлость приглашает вас к столу. Позвольте мне проводить вас.

Мы медленно шли по сумрачному коридору.

– Могу я узнать, – повинуясь внезапному порыву, спросил я, – в какой части замка находятся Зеленые покои?

– На нижнем этаже, – ничуть не удивляясь моему вопросу, на ходу ответил слуга. – Окна выходят прямо на площадь перед главным входом во Храм Ночи. Замечательный вид, особенно в дни казней.

Он остановился и, широко распахнув узорчатые двери, торжественным отработанным голосом провозгласил:

– Сэр Питер Крэг.

Комната, куда меня привели, не была столовой, скорее малой гостиной, где приглашенные дожидались выхода герцогини. Общество собралось уже в полном составе. Сам сэр Генри (я прежде встречал его при дворе королевы Марии), дочь с мужем, сын с женой, брат зятя, а также двое дальних родственников. Знакомясь с ними, я подумал, что, вряд ли, среди них есть настоящие “друзья ее светлости”. Насколько, я знал, Уайтхаузы были честными сторонниками королевы Марии, как законной наследницы престола, немало сделавшими для ее восхождения, и потому после ее смерти были вынуждены спасать свою жизнь. Герцогиня Найт приняла их, как и всех прочих беженцев, хотя они и не были ее единоверцами. Более того, заключая перемирие с королевой Елизаветой, она добилась для всех изгнанников права пользоваться доходами с вынужденно покинутых имений. Теперь, после поражения, моя государыня, была вынуждена его принять, хотя именно эта претензия герцогини и послужила одной из причин войны с Найтом.

Но какое все это имело отношение к “дружбе”? “Другом герцогини” мог быть сэр Чарльз Стэнтон, один из двух дальних родственников: у него взгляд умного хищника. И, возможно, Мартин Кэплен, молодой человек, в поведении которого развязность странно сочеталась с неуверенностью. Похоже, что-то всерьез беспокоило его. Впрочем, кто может наверняка судить о том, как на самом деле выглядят истинные друзья герцогини Найт? Юная принцесса тоже была здесь и старательно поддерживала общую беседу, что удавалось ей, сколь могу судить, не без некоторого напряжения.

Противоположные двери распахнулись, словно от резкого толчка, и в комнату безо всякого доклада стремительно вошла хозяйка дома. Похоже, в этот момент ей было глубоко безразличны любые церемонии. Тем не менее, на ней было вечернее платье (все то же красное на черном), для небольших приемов в почти домашней обстановке. Создающее видимость парадной пышности, оно все же не стесняло порывистых движений герцогини.

– Господа, – ее голос звенел по-мальчишески отчаянно весело, – прошу всех к столу.