Леди Джейн

– Сейчас, к сожалению, нет, – столь же тихо ответил я. – Хотя кто из нас однажды не делал этого, утешая себя тем, что грешит во славу Его?

– Да, мы несовершенны и ошибаемся, – пылко возразила леди Энн, – но как смеете вы, откуда бы вы ни пришли, уподоблять Его нам?

Расплата за собственную неосторожность уже настигала меня, и я почел за благо более не испытывать судьбу и смиренно молчал. Принцесса Миднайт увидела в сем знак моего поражения.

– Хотите вы или нет, но вам придется узреть торжество истины, – ломким голосом произнесла она.

– А вам, миледи, придется исполнить этот обряд, – вновь не сдержался я. Тогда я еще не понимал, о чем говорю. Но юная принцесса уже решила для себя все:

– Я смиренно снесу эту муку.

Леди Энн стояла предо мной, величественная и простая. Черты ее лица совершенно разгладились и, казалось, что это именно ее через несколько часов предадут мучительной казни. Но вот иная тень пробежала по лицу принцессы.

– Не смею более задерживать вас, сэр, – чопорно произнесла она. – Моя сестра давно уже ждет вас.

Она стремительно удалялась, шурша вечерним платьем, а я растерянно смотрел ей вслед. Вот еще один потерянный союзник. Наверное, Кларенс все-таки прав: я действительно плохой дипломат и не имею верного взгляда на события.

В гневе леди Энн позабыла мне указать путь к покоям герцогини, и я был вынужден спросить об этом первого встречного слугу. Тот, не высказав ни малейшего удивления, проводил меня. В боковой галерее я увидел сэра Генри Уайтхауза. Рядом с ним возвышался полный невозмутимой солидности его зять Роберт Кэплен, старший брат обвиняемого. А где-то на заднем плане суетливо мельтешило лицо юного Гордона Уайтхауза. Сэр Генри явно догадался, куда я иду, и умоляюще посмотрел на меня. Я сделал вид, что не понимаю его.

Слуга остановился у высоких двустворчатых дверей, осторожно проскользнул внутрь, а затем торжественно распахнул их предо мной. Герцогиня стояла посреди комнаты, облаченная во все то же вечернее одеяние. Изменилось лишь выражение лица. Исчезло напряжение, оно стало более открытым и естественным.

– Ну вот, теперь вы можете поведать мне, что привело вас в Найт, – в ее голосе звучало столько чисто женского любопытства, словно она была простой смертной, а не владычицей сильного независимого государства.

Я слегка помедлил с ответом.

– Я припоминаю теперь, сэр Питер, – как ни в чем не бывало, продолжала леди Джейн, – что нас действительно представили друг другу на праздновании дня рождения королевы Марии.

– Правда были вы тогда не слишком многословны, – с легким смешком добавила она.

Что, правда, то, правда: более всего в нашу первую встречу меня заботило опасение оказаться узнанным. При дворе королевы Марии находилось достаточно недоброжелателей моих, пусть и не знавших правды, но о многом догадывавшихся. До сих пор не понимаю, отчего никто из них не отважился, поделится своими подозрениями с герцогиней? Или всех их столь поразило могущество союзницы, с помощью которой победила их повелительница, что они впредь опасались лишний раз соприкасаться с ней?.. Впрочем, тогда подобное откровение не могло повредить мне, разве что сделало бы мою нынешнюю миссию невозможной… Кто знает…

А королева Мария скорей всего подозревала истину обо мне, но терпела меня, как неизбывное зло, поскольку я не боролся с ней.

– И сегодня вы не менее молчаливы, – напомнила о себе леди Джейн.

– Многие говорили мне о Найте, ваша светлость, – медленно начал. – Слова одних были наполнены ужасом, иных – восхищением. Но я не привык доверять чужим суждениям, хочу составить собственное мнение.

– Вы желаете проникнуть в суть Ночи? – странным тоном осведомилась леди Джейн.

Фраза прозвучала как вызов, и я предпочел уклониться от него.

– Едва ли это по силам мне, ваша светлость, я хотел бы всего лишь заглянуть в ее лицо.

– Похвальное любопытство, – герцогиня слегка качнула головой, – но я полагала, у вас личное дело ко мне. Или даже не совсем личное?

Пора было вручать верительные грамоты и приступать к исполнению непростой моей миссии, но я, дрянной посол, каюсь, забыл в этот миг о важном поручении, данном мне свыше. Судьба несчастного любимца семейства Уайтхауз стояла на кону, а я даже представить себе не мог, как восприняла бы леди Джейн мое вмешательство, знай она, кто я на самом деле. И почему сюда не послали премудрого отца Бенедикта? Он, конечно, сумел бы отгородится точеными философскими формулами от повседневных превратностей бытия. И потому исполнил бы поручение в точности.

– Такова моя основная цель путешествия, – сколь можно почтительно произнес я.

– Но все же есть еще что-то? – цепко заметила леди Джейн.

– Есть, ваша светлость, – согласился я, – но мне бы не хотелось говорить об этом сейчас, в ночи.

– Неужели вы боитесь, сэр Питер? – она не верила мне и была совершенно права.

– Я опасаюсь оказаться недостаточно убедительным, ваша светлость.

– Иногда я сама бываю не слишком убедительна, – мрачно заметила герцогиня. Она повернулась к узкому высокому окну и, казалось, потеряла ко мне всякий интерес. Взгляд ее что-то жадно выискивал на ярко освещенном дворе. Я же судорожно размышлял, не означает ли все это конец аудиенции.

– Завтра полнолуние, – негромко, ни к кому не обращаясь, проговорила леди Джейн. – Наверное, это будет очень красиво.

Затем ее взгляд оторвался от окна, голова медленно повернулась, и темные ее глаза впились в мое лицо.

– Вас не слишком жаловали при дворе королевы Марии, сэр Питер?

– Отчего же, ваша светлость? Я ведь не участвовал в мятеже принца Кларенса, а государыня простила даже его.

– Именно поэтому, – возразила герцогиня. – Всегда приятнее иметь дело с врагом, цели которого ясны.

– У меня нет иной цели, как жить по заветам Всевидящего и помогать другим, следовать тем же путем. Все прочее от…

– От Ночи, – с улыбкой перебила меня леди Джейн. – Вы это хотели сказать, сэр Питер?

– У меня недостаточно знаний для вынесения подобного вердикта, – отклонил я подсказку. – Для того я и приехал, чтобы…

Шум во дворе заглушил окончание моей несколько высокопарной фразы. Глаза герцогини метнулись к окну, и лицо ее как-то сразу потемнело.

– Хорошо, об этом мы побеседуем позже, – отрывисто произнесла леди Джейн. – А сейчас ответьте мне, о чем вы говорили после ужина в саду с фермером Джайлсом?

– Ну, говорите же быстрее, пока их не привели сюда, – торопливо добавила она, и я, наконец, обрел голос.

– Джайлс просил меня повлиять на вас, ваша светлость, чтобы спасти молодого Кэплена, – это полу признание далось мне с большим трудом.

– Повлиять на меня?.. – изумленно повторила герцогиня. – В таком случае он знает о вас нечто, чего не знаю я. А вы уверяли меня, что не знакомы с Джайлсом.

– Я действительно только сегодня познакомился с ним, ваша светлость, – надеюсь, я не выглядел, точно проштрафившийся школяр. – Просто ему очень хотелось спасти молодого человека…

– Спасти преступника от заслуженного наказания, – мне показалось, что вижу пред собой “кроткую” леди Энн.

– А разве вина его доказана, ваша светлость? – вопрос мой остался без ответа.

Двери приоткрылись, и в покои осторожно проник офицер замковой стражи. Герцогиня приветствовала его царственным жестом.

– Ваша светлость, – почтительно склонился тот, – стража задержала двух посторонних, пытавшихся покинуть крепость через служебные ворота.

– Не через гостевые? – уточнила леди Джейн.

– Через служебные, – твердо повторил офицер.