Судьба и вера Сергея Есенина

Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой,

– писал позднее поэт о своем детстве.

Однако в характере Сережи Есенина главными были отзывчивость, чуткость к людям и даже застенчивость. Супруга дьякона Воскресенской церкви, Евдокия Ивановна Брежнева, вспоминала Сережу Есенина, как «умного, рассудительного, всегда чисто и аккуратно одетого паренька». Она рассказывала такой трогательный случай. Однажды под окном их дома крестьянка продавала малину. Младший сын Володя стал умолять ее купить малины. Но Евдокия напомнила ему, что только вчера он лакомился клубникой: «Пойми, мы с папой не так богаты, чтобы каждый день покупать вам ягоды. Это лакомство, понимаешь? А лакомиться каждый день – большой грех. Один только ржаной хлеб безгрешен…».

Но Володя, не слушая ее, громко плакал, заливаясь слезами. Евдокия Ивановна не заметила, что эту сцену увидел Сережа Есенин тихо вошедший в комнату, где происходил разговор. Как вспоминала дочь Брежневых Ольга: «Есенин молча вышел… а когда вновь появился на пороге, то прижимал к груди два решета с крупной спелой малиной.

Мама удивленно обернулась к нему. «Тетя Дуня, ради Бога не обижайтесь, – Серёжа улыбнулся, и улыбка его была какой-то виноватой, – Не обижайтесь. Понимаете, я совершенно случайно все слышал и вот… В общем это мой подарок малышам. К тому же малина последняя. Баба сказала, что сходит малина».

Нежность души Есенина, любовь «ко всему живому на земле» проявилась и в другом случае. Константиновские ребята иногда баловались тем, что ловили утят в приокских луговых «озерцах», образовывавшихся после разлива реки. Сережу также увлекало это занятие. Но однажды, поймав несколько утят, он, как говорил его сверстник К.В. Цыбин, «…Вдруг неожиданно подошел к берегу и… пустил одного, затем другого утенка в воду и долго смотрел им вслед…» Он же вспоминал о том, что «…Очень любил Есенин цветы. Весной до покоса наши луга – разноцветный ковер. Каких только цветов в них нет! Для него цветы – это живые друзья были».

Для своей маленькой сестренки Шуры Сергей сплетал из цветов с длинными стеблями шляпы и даже платья. Можно представить себе эту красоту – маленькая девочка одетая в живые цветы!

Впоследствии поэт написал стихотворениене о цветах, в котором сравнивал их с людьми.

Любил Есенин бывать с деревенскими ребятами в ночном, сидеть у костра, поить лошадей на Оке и наблюдать таинственную ночную красоту Богом созданного мира. Но, наблюдая, он по-детски волновался за эту красоту. «Ночью луна, – вспоминал поэт, – при тихой погоде стоит стоймя в воде. Когда лошади пили, мне казалось, что они вот-вот выпьют луну, и радовался, когда она вместе с кругами отплывала от их ртов».

Сергей очень любил лошадей, любил настолько, что готов был пойти за них хоть в огонь, хоть в воду, что, собственно, и произошло однажды. Есенин в буквальном смысле слова бросился в воду за лошадью, которая при заезде с возом сена на паром упала в Оку. Спасение лошади, которая с возом переплыла реку, можно объяснить только чудом, то есть проявлением Божеской, а не физической силы. Вот как вспоминает об этом друг детства поэта Н.П. Калинкин: «Паромщики дали знать, что можно заходить на переправу. Воз сена дяди Вани стоял последним. Лошадь дяди Вани стала спускаться на паром, но груженный сеном воз напирал на лошадь, и она не смогла справиться и ринулась прямо в воду, увлекая за собой воз с сеном.

На пароме произошел невообразимый переполох. Сережа первый прыгнул в лодку, я – за ним. Дядя Ваня бросил вожжи и вместе с нами поплыл по течению туда, куда должно было снести лошадь с возом. Все на пароме смотрели на погибающее, как мы думали животное. Дядя Ваня крестился, произносил вслух молитву: «Господи, пощади создание Твое, ни в чем не повинную лошадку! Ты создал ее на службу человеку: не погуби, пощади, Всеблагий Творец!» Он часто изображал крестное знамение в воздухе по направлению к лошади, которая плыла с возом по реке…

Когда лошадь доплыла до середины реки, где было очень глубоко, у дяди Вани и у нас замерло сердце. Вот-вот, думали мы, она скроется под водой. К нашему удивлению, лошадь продолжала плыть и вскоре была недалеко от другого берега. Мы тоже, подгребая за лошадью, оказались рядом. Дядя Ваня, подобрав плававшие в воде вожжи, крикнул: «Давай, ребята, быстрей к берегу!» Мы с Сережей налегли на весла, опередили лошадь и помогли ей выбраться на берег.

С Кузьминского прибежали мужики и начали помогать. Сначала выпрягли лошадь, и она, почувствовав себя вне опасности, стала отряхиваться, валяться на траве, а потом бодро встала на ноги.

Сено подмокло до половины. Так как все произошло на наших глазах и мы видели, как Иван молился, мы всем рассказывали, что Бог внял его молитвам».

Свое трепетное отношение к лошадям Сергей Есенин образно выразил впоследствии в стихотворении «Исповедь хулигана», в котором говорит «… Я готов нести хвост каждой лошади,// Как венчального платья шлейф».

А пока еще не кончилась константиновская юность, Сергей любил участвовать во всевозможных ребяческих играх и забавах. Однако уже тогда тянулся к духовному общению в доме священника Иоанна Смирнова.

По воспоминаниям Екатерины Александровны дома Сергей только спал да работал, а весь свой досуг проводил у Поповых – так константиновские крестьяне называли Смирновых.

Отец Иоанн имел большую библиотеку, выписывал популярный в то время журнал «Нива» с приложениями и общероссийскую газету «Русское слово». Поэтому неслучайно к нему тянулась любопытная молодежь. Его дом всегда был полон гостей. Звучала музыка, читались стихи и рассказы, а по вечерам велись беседы на духовные темы, ведь будучи преподавателем Закона Божия, отец Иоанн любой разговор мог повернуть на размышления о вечности, о душе, о Боге…