Друг мой Пабло

– В театре работал… Художником… Так вот ему совсем не повезло…

– А что случилось?..

– Убили его.

– Да вы что!

– Насмерть! Из театра звонили. Завтра за ним приедут… Зв телом, значит… Наверное, послезавтра хоронить будут…

– Жаль… – ответил Леонов с грустью в голосе.

– Зато вам… Виктор Михайлович, повезло! Три раза ножом в живот ткнули – и хоть бы хны! И, главное, ничего внутри не задели. Вот только по голове, видать, здорово треснули…

…– Та-ак… – сказала Елагина, выслушав Старшую медсестру. – Хорошенькие новости!.. Ну, и что с ним делать?

– С недельку полежит – всё вспомнит! – заверила её Зоя.

– А если нет? С таким диагнозом можно всю жизнь прожить с «решетом» вместо мозгов… Значит так!.. – решительно сказала Елагина. – Как швы снимем – переведём в Дом Инвалидов.

– Как в Дом Инвалидов?!.. – не поняла Зоя. – А если у него семья? Жена, дети!..

– Вот пусть следователь и разбирается… Найдёт семью – хорошо, а не найдёт – у нас не филиал для бездомных. И нам он с тобой, – прибегла заведующая к последнему аргументу, – даже не дальний родственник…

…Ко входу в морг подъехал чёрный «БМВ» последней модели.

Из него вышла стройная миловидная женщина, лет тридцати пяти, в чёрных очках, в модном полушубке, чёрных сапожках до колен, с изящной чёрной сумочкой в руке, её голову и плечи укутывал чёрный узорчатый платок. Звали её Лариса. И была она с этого дня вдовой театрального художника Барсукова.

Вместе с ней из машины появился крупный мужчина, лет за сорок, одетый по моде – в меховой куртке и сапогах, с узкими носами, в голубых джинсах, на плече висела деловая сумка, глаза прикрывали дымчатые очки. Фамилия его была Старославский.

– Сердце стучит как колокол, – сказала женщина. – И пульс, наверняка, под двести…

– Подожди здесь. Сам выясню… В «бардачке» сердечнее капли…

Женщина села в машину, но достала из «бардачка» не лекарство, а сигареты и жадно закурила, не затворив дверь. А мужчина поднялся на крыльцо морга, оттянул на себя тяжёлую дверь и вошёл внутрь.

В мрачном вестибюле за столом сидел охранник и читал под настольной лампой свежий номер «Известий». Увидев вошедшего, он отложил газету в сторону и строго произнёс:

– Здрасьте… Далёко собрались?

– Пока ещё не очень… – пошутил, было, посетитель, но тут же понял, что охранник родился на свет, может в «счастливой рубашке», но явно без юмора. – Мне к патологоанатому Белову… – таким же строгим тоном ответил он.

– На вскрытии он… А вы с ним договаривались?

– Михаил Прохорович велел подъехать к двум часам… – произнёс посетитель в дымчатых очках.

Охранник глянул на циферблат больших часов, висевших над входом – было без пяти два.

– Сейчас узнаю… – важно произнёс он и набрал номер телефона. – Татяна?.. Михал Прохорч когда освободится?.. Тут к ему посетитель… Говорит, договаривались… – Он прикрыл микрофон ладонью и спросил у мужчины: – Как ваша фамилия?

– Старославский. Сергей Константинович, – ответил тот. – Главный режиссёр «Экспериментального Театра».

– Станиславский это… – сказал охранник в трубку. – Константин Сергеич… Главный режиссёр… этого… «Экскриментального театра»…

– Экспериментального! – повторил посетитель. – И не Станиславский, а Старославский! Сергей Константинович! – с обидой в голосе поправил он охранника.

– Чего говоришь?! – крикнул тот в трубку. – К двум договаривались… Рядом со мной, на вахте… – Он положил трубку на рычаг. – Сейчас Михал Прохорч выйдет…

– Спасибо, жду… – холодно ответил посетитель, подходя к праздничному мартовскому стенду стенду с цветными фотографиями: «НАШ МОРГ – ВСЕГДА РЯДОМ С ВАМ И!».

– Вы это… меня простите… – извиняющимся тоном произнёс охранник. – Уж много театров в нашем городе развелось. Всех не упомнишь…

– Прощаю! – великодушно сказал главный режиссёр и тут же перевёл неприятный разговор на другую тему: – План выполняете? – поинтересовался он у охранника.

– А как же! – с гордостью ответил тот. – Только успевай хоронить!

– А кого больше привозят – молодых или стариков?

Этот вопрос Старославский задал без всякого интереса – просто чтобы убить время в ожидании Белова..

– Конечно, молодых! – не задумываясь, ответил охранник. – Старики – люди ответственные: лекарства принимают. Ибо жить хотят. А молодые – разве на месте усидят? Пьют, дерутся, чуть что – по морде! Пока друг дружку не прикончат!

– Зато по статистике, – заметил Старославский, – молодёжь всё множится и множится! Молодеет страна!

– Больше их слушайте! – хмыкнул охранник. – Самая точная статистика – у нас. Точней не бывает!..

Откуда-то из темноты коридора появился небольшого роста полный мужчина, в синем медицинском халате, врачебной шапочке, с марлевой повязкой на груди, в руке он держал большой целлофановый пакет. Завидев Старославского, подошёл к нем:.

– Привет, Серёга! Один или с Ларисой?

– С ней…

– Лучше бы ей его не видеть… Обезображенное лицо, всё в смятку…

– Кошмар!.. Она и попросила меня опознать Андрея… Сама – в хлам…

– Держи. – Белов протянул целлофановый пакет. – Ларисе передашь…

– Что это?

– Его вещи… Внутри – документы и мобильник. Паспорт вернут с протоколом. Так что дождись…

Старославский взял пакет.

– Готов? – спросил его Белов.

– К чему: – не понял Старославский.

– К опознанию…